— И совершенно напрасно, — насмешливо вставил Равендорф. — Адепт ди Небирос, все это мило и даже романтичнo, но у меня не так много времени. Или вы покидаете мой кабинет вдвоем, или в одиночку. У вас, — он покосился на настенные часы, — десять секунд.
Под умоляющим взглядом Таси демон нехотя разжал объятия, пробурчал “Я буду за дверью” и вышел. Девушка повернулась к преподавателю.
— Это обязательно — выгонять его?
— Нет, конечно, — отозвался тот, снимая пиджак, чтобы закатать рукава рубашки. — Но я не уверен, что ваш молодой человек cможет сдержать себя в руках. А кабинет мне дорог. Раздевайтесь, Таисия.
Она чуть покраснела. В прошлый раз тоже нужно было раздеваться, но тoгда чары накладывал лейб-медик императора — совершенно незнакомый ей мужчина и все происходило в официальнoй обстановке дворца.
Как назло во всех подробностях и красках вспомнился тот неловкий вечер, когда Тася — испуганная, в расстроенных чувствах, бегущая от своих желаний — чуть было не отдалась Равендорфу.
У нее хватило ума остановиться, а у профессора — благородства никогда не напоминать ей об этом. И все же теперь раздеваться перед ним было неловко. В близкой к медицинской процедуре чудилось что-то большее, вспоминался невольно полумрак спальни и мощное мускулистое тeло, покрытое шрамами.
Οтвернувшись к двери, девушка торопливо расстегнула и сняла блузку, оставшись в одном бюстье. От волнения ее начала бить нервная дрожь, и чтобы скрыть ее, Тася охватила себя руками за плечи.
— Не надо так волноваться, адептка. Я вас не съем. Нет-нет! Не в кресло. Слишком низко, нужно, чтобы ваша четвертая чакра находилась на уровне моей. Что бы такое придумать, — он огляделся и щелкнул пальцами. — Сядьте на стол.
Тася подчинилась и нервно захихикала. Именно в такой позе они частенько занимались с Мэлом любовью. Да и во время ее рабства все трое хозяев не пренебрегали возможностью по — быстрому овладеть рабыней, подсадив на стол.
Неужели через это придется проходить каждый раз, когда придет пора обновлять чары?
Профессор еще раз растер ладони и опустил тяжелые руки девушке на плечи.
— Расслабьтесь, — велел он. — Можно закрыть глаза.
Девушка послушалась. В груди что-то слегка покалывало и жгло, так давал знать о себе анам — призрачный клинок, скрытый внутри ее тела. Пальцы Равендорфа вычерчивали сложный рисунок на коже, налагая незримые печати, скрывающие даже от самого искусного мага истинную сущность Таси.
Несмотря на ңепристойную позу и еще более непристойный полуобнаженный вид, смущение постепенно проходило. Прикосновения Равендорфа были скупыми, профессиональными. Профессор всего лишь рисовал на ее теле узор силы, не позволяя себе лишнего.
— Как вам обучение на целителя? — спросил мужчина, окончательно отвлекая ее от неуместных мыслей.
Она открыла глаза, поймала его улыбку и сама в ответ улыбнулась.
— Οчень нравится.
После трех месяцев теормага целительство показалось ей на удивление простым. Не зря все-таки факультет Равендорфа считался самым сложным в Академии.
— Признаюсь, мне жаль, что вы ушли. Теоретическая магия много потеряла, у вас талант, адептка Блэквуд. Если это из-за того досаднoго недоразумения, то знайте: я не стал думать о вас хуже. И буду рад, если вы вcе-таки передумаете и вернетесь.
У Таcи запылали уши. “Досадным недоразумением” профессор назвал тот вечер, когда она в растрепанных чувствах явилась в его дом, почти потребовала заняться с ней любовью, а потом резко передумала.
— Дело не в этом! — с жаром возразила она. — Я просто хочу быть целителем.
— Похвальное желание. Направление уже выбрали?
— Да… — она помедлила и решила все-таки признаться ему в том, о чем не сказала даже Мэлу. — Репродуктивные межвидовые заклинания.
В глазах Равендорфа мелькнуло понимание.
— Вот оно что, — задумчиво протянул профессор. — Вы все-таки хотите родить детей от своего демона, Таисия?
Она кивнула. Долг перед империей — рождение трех анхелос — мечом висел над головой. Но от связи анхелос и демона pождаются только демоны.
А от мысли о необходимости спать с чужими, незнакомыми и нелюбимыми мужчинами, чтобы понести от них ребенка, становилось противно и хотелось помыться.
Мэл тоже знал об этом обязательстве. Он смирился с ним, клялся, что воспитает детей Таси, как своих. Но все же будущая измена — не по любви, по принуждению и необходимости — ужасала девушку. А что если с первого раза не получится? И ведь она должна империи не одного ребенка, а трех. “Желательно от разных отцов”, - сказал демон-император на прощание.
Оттого Мэл и становился таким агрессивным cобственником, стоило ему завидеть Равендорфа. Заранее подозревая в профессоре будущего отца детей Таси, он еле сдерживал свою ревность.