Впервые на его памяти аномальная сторона колдовства не сработала. Он делал все, как обычно — прикосновение и контакт глазами. Этого достаточно, чтобы завладеть разумом человека, поставить на контроль его мысли, эмоции, даже воспоминания. Но сегодня, вместо того, чтобы броситься к нему с поцелуями, розоволосая девчонка просто ушла. Сбежала, оставив Геральда один на один с непониманием, смятением… страхом. Он даже не мог определить, что точно чувствует.
Общество боится всяческих отклонений от нормы. Когда что-то идет вразрез правил, ставя под угрозу столетиями установленные законы, подрывая возможность контролировать серую безликую толпу. Именно это стало основной причиной преследования аномальников. Способности, сила и непохожесть на других делало их опасными.
Неужели, дочь господина Фельна — губернатора и ректора лучшей академии — одна из них? Но как тогда ему удалось получить разрешение Совета на ее прибытие из другого измерения? Или он сам не в курсе особенностей магии этой девушки? Звучит на редкость глупо, но все же…
Гера давно так сильно не напрягал мозги. Да и вечер пятницы редко, когда проходил в столь заунывной тишине. Они с Кузей всю неделю расписывали план закладки вонючей бомбы в душевые женской общаги, а что в итоге? Пришлось отложить из-за непредвиденных обстоятельств.
Устав ворочаться в постели, Геральд рывком сел, отбрасывая одеяло. Завтра выходной и он вообще мог позволить себе не спать всю ночь. Чего только последовал примеру Кузи, заваливаясь на кровать после девяти?
— Эй, Одноглазый? — Гера подхватил подушку и швырнул ее в сторону храпящего.
— М-м-м-м… — гора одеял зашевелилась.
— Спишь?
Тишина.
— Ясно.
Придется выбираться за купол одному. А как по-другому? Бездействовать, отыскав еще одного себе подобного, Гера не мог. Конечно, имелась вероятность, что Лорелия никакой не аномальник, но подобное сводилось к одной десятой процента из ста. Сила внушения Холда пробивала любые, даже самые сильные колдовские щиты и противиться этому невозможно. Значит, что-то в девчонке явно не так. А если Смотритель узнает о ней от кого-то другого, Геральду придется не сладко.
Быстро одевшись, он накинул мантию и глубоко натянул капюшон.
Покинуть замок не составило труда. Все выходы были чисты от каких-либо чар, показывая тем самым, что администрация академии доверяет своим студентам. А вот с территорией окрестностей дела обстояли в разы сложнее. С наступлением темноты ступени, проложенные от самых дверей, по крутому склону холма до его основания, начинали светиться. И любой шаг тут же отпечатывался на чуть дрожащей поверхности, оставаясь на ней до первых рассветных лучей. К тому моменту, сторожевые уже обходили замок по кругу, отмечая в отчетных журналах выявленные нарушения. Следы с помощью чар быстро считывали, определяя, кому они принадлежат.
Примерно в шесть утра на столе ректора появлялась стопка бумаг с подробным отчетом работы ночной смены, и тут уж он сам решал, кто мог себе позволить прогуливаться под луной, а кого там быть определенно не должно.
Несколько раз попавшись на эту хитрую ловушку и отбыв серьезное наказание, Гера задался целью обойти ее. Выйти из замка, не ступив на лестницу, нельзя. По обе стороны — обрывы, теряющиеся в озерных водах.
А вот перелететь вполне возможно. Неделя кропотливых поисков в библиотеке показала неплохой результат — забытое заклятие левитации. Подобным раритетом давно никто не пользовался — действие слабое, скоротечное. С таким волшебством особо не полетаешь. По этой же причине его не приняли на рассмотрение, когда вносили заклинания в список отслеживания. Как водится, все гениальное просто.
Воспользовавшись найденным два года назад идеальным способом побега из академии, Гера быстро добрался до еще одного препятствия — купола.
Подобно ступеням, невидимый днем барьер при свете луны и звезд начинал мерцать. Любое прикосновение к нему отражалось вспышкой яркого света, что сразу же замечали сторожевые. Но и тут Холд нашел лазейку. На восточном берегу озера, за древними дубами у окраины леса грань истончилась, позволяя проходить сквозь барьер практически свободно. Удивительно, почему столь серьезный изъян до сих пор не был обнаружен.
Задержав дыхание, Гера закрыл глаза и вошел в едва тлеющую пелену. Ощущение мерзкое — словно пролезаешь сквозь загустевший клей. Неизвестная материя облепляет со всех сторон, норовя влезть в нос, уши, рот.
Наконец, долгожданный глоток свежего воздуха! И тут же чувствуется перемена вокруг. Старый лес настроен враждебно. То тут, то там прошелестят по веткам и кустам спрятанные в ночи звери. Скорее всего белки-летяги или дикие зайцы. Хищники не позволяют себе такой оплошности, как выдать себя каким-либо звуком.
Стараясь не думать о фауне, Гера быстрым шагом пошел вдоль купола, пока на пути не вырос заросший колючками холм. Обойдя его по кругу, нырнул в невысокие, оплетенные лианой кусты.
— Зачем пожаловал?
Гера поежился от скрипучего, словно загробного голоса. Повертел головой, отыскав глазами под еловыми лапами раскидистой елки худого, почти высохшего старика с длинными седыми космами и крючковатым носом. Грязно-серая рубаха, перевязанная сплетенной в косичку веревкой, висела на нем, словно на скелете.
— Доброй ночи, дед Зорг. Мне нужен твой внук. Йорвиг.
— Ну, предположим. А чего ночью? — колдун вышел на свет полнолуния, позволяя разглядеть себя еще лучше.
Гера не любил его. Старому отшельнику, обустроившему себе жилище прямо в холме, всегда трудно объяснить цель визита. Он был далек от всех этих передряг с аномальниками и тайной общины, главой которой был его тринадцатый, самый младший внук. Все дети и внуки Зорга наделены Дарами. Или аномалиями, как говорят простые волшебники. И для него, давно уже забывшего и юность свою, и зрелость, все отклонения, какими бы ужасными они не были, казались привычными проявлениями колдовства.
— Дело очень важное. Он знает, что я пришел.
— Так чего ж не выходит?
Холд стиснул зубы, чувствуя, как в груди поднимается раздражение.
— Слушай, дай пройти, а? Ну реально нет времени объясняться.