— Как интересно, — сказал я. — А за моей спиной врата. Я так понимаю, я могу узнать истину.
— Да, вижу, ты знаешь, что это такое? — удивился он. — Обычно алхимики не спешат делиться друг с другом о вратах.
— Я знал о них с самого начала, — ответил я, не думаю юлить перед ним. — Как ты и сказал, ты — это я. Открой врата за мою плату.
— Ты сам этого захотел, — сказал он. Врата за мной отворились, и из них вылетело огромное количество черных рук. Они схватили меня и начали тащить внутрь. Я не сопротивлялся этому. — Я покажу тебе истину!
Я говорил, что при рождении человек испытывает боль? Я заблуждался. Человек испытывает боль, проходя через врата истины. Моё тело разобрало на молекулы, так чётко я всё ощущал. Передо мной возник беспрерывный поток информации. Понимая, что эта информация важна, так как содержит все данные о вселенной, я постарался отрешиться от боли и сосредоточиться на её восприятии. Но это было нелегко. Поток был столь огромен, что моя голова буквально разрывалась на части. Наконец, когда казалось, что я почти всё понял, всё закончилось.
— Ну, и как? — спросила меня истина.
— Очень интересно, — ответил я. — Но, я так понимаю, это всё, что можно показать за входную плату?
— Именно, — ответила истина, вставая. — Равноценный обмен, алхимик.
— Что ж, это справедливо, — ответил я. — Тем более я знал, на что шёл.
Внезапно моя правая рука и левая нога стала разрушаться. И в то же время они стали появляться у истины.
— Ты очень интересный человек, Эдвард Элрик, — сказала фигура. — Ты знал, на что шёл и, тем не менее, согласился на обмен.
— Но, ты ведь знаешь, почему? — спросил я его.
— В общих чертах, — ответила истина. — Не я помести тебя в этот мир. На такое я не способен. Но мне интересны твои цели. Ты выбрал их не ради себя, а ради других. Я буду ждать тебя, алхимик.
— Что ж, ещё увидимся, — ответил я и моё сознание погасло.
Очнулся я возле круга преобразования. Моих руки и ноги не было. Только сейчас до меня дошло, что совершить преобразование я не могу. Комичность ситуации заставила меня захохотать, несмотря на боль. Я хотел научиться преобразовывать, замыкая круг руками, а в итоге, мне нужен протез для этого. Весело.
Замотав обрубок ноги и правое плечо бинтами, которые я приготовил заранее, я стал продвигаться к выходу. Проползя по лестнице наверх, я внезапно услышал незнакомые голоса. Затаившись, я стал прислушиваться.
— Это его дом, точно, — говорил один из голосов со странным акцентом.
— Так значит, здесь живёт алхимик, убивший наших братьев, — вторил ему другой голос. — Братьев? Значит, это ишвариты. — Он точно живёт один?
— Да, и он сейчас дома. — Это был уже третий голос. — Да, сколько же вас там? — Думал я. Сейчас я был не в состоянии защищаться, удачный, как говориться, момент. — Отомстим ему.
— Отомстим. — Проговорили первые двое. Меня обрадовало, что их немного. Вот только вопрос, как справиться с ними?
Я услышал, как открывается дверь, и я увидел перед собой ишваритов.
— Проклятый алхимик, — сказал один из них, едва увидев меня. — Ты заплатишь…
— Постой, — сказал другой. — С ним уже кто-то хорошо поработал.
Ишвариты стали оглядывать меня, сидящего возле лестницы в подвал, прислонившегося к стене. У меня же к этому времени началась отдышка. Подъём был нелёгок, а боль в руке и ноге давала о себе знать всё отчетливее.
— Тебе, наверное, больно, мальчик, — с улыбкой сказал он, доставая большой изогнутый нож, традиционный в Ишваре. — Нашим братьям тоже было больно, когда ты убивал их. И сейчас мы тоже сделаем тебе больно. Ты ведь не против?
Я безразлично посмотрел на них. И тут я вспомнил кое-что. Улыбка, а точнее хищный оскал, сама наползла на моё лицо. Это заставило ишваритов испуганно отпрянуть от меня. Такого они точно не ожидали.
У меня совсем вылетело из головы, что когда произошло нападение на город, я на всякий случай прихватил пистолет с полной обоймой одного из погибших полицейских. И этот пистолет до сих пор был у меня за пазухой. Все три дня я на автомате проверял его и носил с собой, не думая об этом. И эта забывчивость спасла мне жизнь. Засунув левую руку за спину, я вытащил пистолет. Мельком взглянув на него, я с облегчением заметил, что забыл поставить его на предохранитель. Однако виду я не показал и без лишних слов сделал три выстрела, упершись для верности спиной в стену. В моём доме сразу стало на три трупа больше. Немного подумав, я подполз к кинжалу и испачкал его в своей крови. С сожалением я заметил, что я потерял уже много крови. Выбравшись на крыльцо, я из последних сил сделал три выстрела в воздух.
Меня спасли. Спустя десять минут прибежала бабушка Пинако с военными. А спустя ещё пять минут прибыл генерал Груман. Потерю моих рук и ног списали на ишваритов, вот только конечностей так и не смогли найти. Генерал приказал выделить мне охрану, чтобы больше на меня не могли покуситься.
Я попросил бабулю прооперировать меня и установить мне протезы. Она пыталась возражать, что мне надо восстановиться, но я был непреклонен.
— Сколько уйдёт времен на восстановление, — спросил я у Пинако.