Сахар со стеклом - Малиновская Маша

Глава 1

Передо мной лежала открытка. Детская и смешная, с медвежатами. Каждый год отец присылает мне такую, вот и вчера тоже пришла.

Он ушёл от нас, когда мне было четыре, и вот последние тринадцать лет один раз в год, на мой день рождения, даёт о себе знать такой вот глупой открыткой. С печатным текстом и короткой рукописной подписью «папа».

А какой он, этот папа? Как он выглядит, как пахнет, какая у него улыбка? Нет, кое-что я, конечно, помню, но это лишь отрывки.

Родители были слишком молоды, когда родилась я. Мама забеременела в шестнадцать, а в семнадцать уже родила меня. Вот мне вчера исполнилось семнадцать. Могу я представить себя матерью? Конечно, нет. Поэтому и не виню их. Они ведь пытались, пытались ради меня. Но что могли вчерашние школьники? У матери была только старшая сестра — тётя Соня, а отец был детдомовским. Они и так продержались почти целых пять лет, но однажды папа собрал вещи, крепко поцеловал меня в щёку и вышел, тихо притворив за собой дверь. А мама едва слышно плакала в спальне. Мне хоть и было четыре, но я хорошо запомнила тот отцовский поцелуй и ощущение полной, звенящей пустоты внутри.

Зазвонил телефон. Моя лучшая подруга Алёна.

— Привет, лемурчик, что решила на счёт кино?

Лемуром меня назвал недавно появившийся у Алёнки парень. Ему вдруг показалось, что у меня слишком большие и печальные глаза. Просто впервые он увидел меня после тяжёлой лихорадки, когда под глазами пролегли тени, а взгляд был печальный от того, что тётя Соня заставила натянуть шапку, чем испортила идеальную гладкость волос, так долго мучимых утюжками.

— Нет, Алён, я же тебе говорила, что сегодня мама приезжает, так что в кино сходите сами, вам с эльфом будет и вдвоём не скучно.

Эльфом я величала её парня за немного вытянутые вверх уши. Моя маленькая месть за лемура.

Я отложила телефон и посмотрела в окно. На календаре конец ноября, а за окном дождь. Почти стемнело. Поезд прибывает в четыре, потом ещё минут сорок на такси. Скоро моя мать войдёт в двери, привнеся с собой свежесть жизни в мегаполисе.

После ухода отца мать долго собирала себя по кусочкам. Она была молода, одинока, без профессии и с маленьким ребёнком на руках. И я не знаю, что было бы с нами, если бы не тётя Соня. Ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы вернуть маму к жизни. Но в итоге ей удалось заставить её кое-как прийти в себя, закончить недорогие курсы делопроизводителей и найти работу. Со съёмной квартиры мы переехали к тёте, которая жила одна. Посидев на копеечной зарплате, которой едва хватало на оплату детского сада, мама, посоветовавшись с тётей Соней, собралась и уехала покорять большой город. С тех пор в моей жизни она появляется наскоками и денежными переводами. У меня есть всё необходимое — от приличных вещей до неплохого смартфона. Но практически нет мамы. Нет, не подумайте, она очень любит меня, часто звонит и, каждый раз снова уезжая в большой мир, крепко обнимает и горячо шепчет, что у нас с ней всё будет хорошо, всё получится и что мне надо лишь немного потерпеть, пока она встанет на ноги. И тогда заберёт меня в большой город.

И продолжаются эти обещания последние десять лет, так что я уже не обращаю на них внимания, лишь киваю и крепко обнимаю маму в ответ.

Я отвлеклась и просмотрела, когда к подъезду подъехала тёмная машина со светящейся шашечкой. Подбежала к окну, когда хлопнула металлическая дверь подъезда. Хотела помочь маме донести сумки на третий этаж, но пока добежала до двери и надела тапочки, квартиру уже огласила раскидистая трель звонка.

Я с волнением открыла дверь. Красивая и ухоженная, пахнущая дорогим умопомрачительным парфюмом мама ввалилась с большими сумками в двери.

— Котёнок! — радостно воскликнула она. — Как же я соскучилась!

Мама сбросила сумки на пол и бросилась мне на шею.

— Ты снова выросла, — мама звонко расцеловала меня в обе щёки. — Красавица какая!

— Мам, — я смущённо отстранилась. — Мы виделись полгода назад. Вряд ли я так сильно выросла с тех пор.

Мама стащила сапоги на высоких каблуках, сняла красивое пальто и бросила его на крючок на вешалке.

Красивая и яркая Наталья Фомина — высокая стройная блондинка. Я всегда восхищалась матерью, её умением держать осанку, граничащей с магией способностью подчёркивать достоинства с помощью элегантной одежды и умелого макияжа. Она сейчас совсем не такая, какой я помню её после ухода отца. И мне до неё как до луны. Я совсем не вышла ростом. Тётя говорит, что это от бабули — та была метр с кепкой. Да и черты лица не такие яркие — кожа бледнее, глаза тоже не такие насыщенно-синие, как у мамы, будто от её густой синевы взяли лишь каплю и разбавили очень-очень светлым, вот и вышли бледно-голубые.

Мама поприветствовала поцелуями сестру, переоделась, вымыла руки и поспешила к столу. Мы садимся пить чай. Тётя испекла блины, мы их вместе завернули с творогом и изюмом, как любит мама. Она всегда рада видеть меня, а я её. Я знаю, что она меня очень любит, что просто жизнь так сложилась, поэтому мы видимся так редко. Но именно сегодня она в каком-то особо приподнятом настроении. Будто светится.

— У меня для вас новости, мои хорошие, — её лицо сияет улыбкой.

Тётя Соня вопросительно поднимает бровь.

— Вот, — победно говорит мать и протягивает руку.

В первые секунды до меня не доходит, куда именно смотреть. А потом я замечаю на безымянном пальце тоненькое колечко с большим, ярко сверкнувшим камнем.

— Да, — правильно расценила мама наше с тётей удивление. — Теперь я замужем.

Когда она это сказала, я как раз собиралась проглотить кусочек блинчика, но, кажется, так и осталась сидеть с полным ртом. Я, конечно, подозревала о её романах, да чего уж, я очень надеялась, что они у неё есть, но чтобы замуж! Не сказав мне и тёте Соне?

— Простите, что не сказала раньше, — виновато улыбнулась мать, — я ещё не была точно ни в чём уверена. Виктор — мой начальник, у которого я работала секретарём. Последние два года мы встречались, год назад он предложил переехать к нему, а два месяца назад захотел узаконить отношения.

Мама замолчала, наблюдая нашу реакцию. Ну а что мы? Сидели и в тихом ступоре смотрели на неё.