Смерть отца, а после информация о давнишнем любовнике матери загнали меня в глубокую депрессию, которая могла привести к фатальным ошибкам. Их Дмитрий и помог избежать. С его вечно раздражающим юмором и детской мудростью, он неизбежно вводил меня в ступор и заставлял смеяться. Хотя я был уверен, что разучился это делать.
— Ты вчера про Лунского говорил, он еще жив? У него же четвертая группа крови? — выдал я серию вопросов и с волнением стал ждать ответа.
— Живее всех живых, и, по-моему, сдохнет не скоро. Я понял, о чем ты. Тут без шансов, ему в коме лежать еще лет десять. Его переводить будут в другое отделение.
Я разочарованно поблагодарил Дмитрия, договорившись перекинуться выпивкой в общий выходной, и раздраженно посмотрел наверх.
Люминесцентные лампы создавали леденящее кровь свечение, но были безопасны и дешевы. Но сейчас я думал совсем не о дешевой женщине.
Я поднимался по лестницам на пятый этаж, кривя губы только от одной мысли о разговоре с этой жадной до власти, развратной бабенкой. Сложно подобрать другое слово для женщины, которая соблазнила сына своей приятельницы. Которым, кстати, был я.
Когда мне только стукнуло пятнадцать, она ловко взяла в оборот сладкого мальчика, показывая самые разные грани удовольствия.
Впрочем, она была неплохим учителем, вот только от её измученного фитнес-тренировками тела, меня уже тошнило. Она и меня хотела к ним подключить, но я не терпео пассивного вида спорта.
Именно движение, борьба, победа и операции заставляли мою кровь кипеть, а сердце неистово биться.
Я толкнул дверь на пятый этаж и словно попал в музей.
Административный этаж выглядел просто шикарно, по сравнению с остальными помещениями больницы. Вычурность говорила пришедшему сюда, насколько тот ничтожен, а картины постмодернистов, развешанных на стенах, только усугубляли это состояние.
Остановившись у двери с табличкой «Главврач Андронова Марина Евгеньевна», я закатил глаза, вспоминая извилистый путь, который привел её на самый верх больничной иерархии.
Когда муж властная скотина, которая не только мер одного из подмосковных городов, но и учредитель больницы, не сложно нагибать всех вокруг.
Я не хотел туда заходить. Не хотел видеть вышколенную худую особу, которая с помощью многочисленных процедур пыталась угнаться за неоспоримо увядающей красотой.
Сейчас от нее зависело, насколько быстро министерство выдаст грант на лабораторию, а главное кто ее возглавит.
Меня тошнило, что данное место достанется мне не за заслуги перед больницей, а потому что я частенько доводил Марину до оргазма, втрахивая ее в дорогущий кожаный диван.
Я провел судорожно трясущейся рукой по светлым волосам и взглянул в окно. Мне не была присуща трусость, но я откровенно боялся Марину, боялся что она обманет меня и отдаст лабораторию ортопеду, с которым недавно начала трахаться в его кабинете.
Больница — большая деревня и здесь редко можно было что-то утаить. Слишком сухим был этот лес, по которому, как огнем, полыхали сплетни.
Я бросил взгляд на залитую солнцем парковку.
Не стоит быть пессимистом.
На улице стояла чудесная погода, осенняя листва красиво украсила город в золотые одежды, вот только на моей душе давно и стойко поселилась слякоть и грязь.
Пальцы толкнули дверь и я широко улыбнулся Рите — секретарше заведующей, получив взаимный ответ. Рита была из тех женщин, которые смотрели на мир с высоко поднятой головой и никогда не унывали. Её много лет связывали отношения с мужчиной, который отказывался на ней жениться. Правда, это не помешало им завести ребенка.
— Рита, детка. Как твой Братислав?
— Младший или старший? — усмехнулась блондинка.
Послушав бессмысленный рассказ, который не вызвал ни капли интереса, я попросил кофе.
— Надеюсь, ты постараешься в этот раз не сжечь кофеварку? Ты же не хочешь, чтобы я отравился?
Рита, конечно, пропустила оскорбление своим кулинарным способностям и вскочила из-за стола.
— Обижаете, разве я могу отравить наше солнце?
Я усмехнулся этой похвале и посмотрел на плавное покачивание крупных бедер. Никакая любовь к мужчине не может помешать женщине получить толику внимания от симпатичного коллеги. Это и продемонстрировала Рита.
Она вздрогнула, когда я слегка коснулся её поясницы и прошептал на ухо: