— Один?! — поразился Паша.
— Ну да, если тебе так нравится эта душегубка.
— Нет, — сумрачно засопел мелкий. — Один не хочу.
Вот так мы и пошли по лестнице вниз. Ужас! Я думала, что знаю, какие бывают высокие башни. Но здесь! Мы топали, и топали, и топали, а спуск все не кончался. Я насчитала семнадцать этажей, пока мы, наконец, добрались до выхода на улицу! И тут, на первом этаже, нас поджидали первые приключения. Когда мы подошли к двери и Антон нажал какую-то черную пупочку сбоку от нее, в приоткрывшуюся щель вдруг всунулась здоровенная черная морда с оскаленными зубами и оглушительно, на весь подъезд, рявкнула.
Собака! Здоровенная! И невоспитанная, судя по всему. Правильные собаки не лают без команды. Поэтому я, первым делом отшвырнув обоих сыновей куда-то себе за спину, резко хлопнула протискивающуюся в щель псину ладонью по морде и прикрикнула:
— Сидеть!
Пес от неожиданности, а главным образом оттого, что услышал команду, выданную уверенным голосом, перестал лезть из щели, как мохнатое черное тесто из квашни, и хлопнулся на задницу.
Тут только я сообразила, что у меня в ушах тихонько звенит. То есть не звенит, это Шура пищит на одной ноте. Ой, тварья дупа, она собак боится?
«Нет! Не боюсь! Но это не собака, это невоспитанный крокодил! А хозяин у него невоспитанная сволочь!»
И действительно, вслед за лохматой горой в подъезд втиснулся здоровенный детина в кожаной куртке, бритый налысо и с надбровными дугами натурального тролля. Увидев нашу компанию: меня в воинственной позе, мальчишек, испуганно выглядывающих из-за моей спины, и ошалело сидящего на заднице пса, детина шевельнул всем лбом и выдал:
— Своих оглоедов на поводке води, если собак боятся, а Порох не кусается!
Ух! Я даже не разозлилась, это какое-то другое чувство было. И все это время помнила же, что магией приложить нахала не получится. Зато! Зато я же сейчас в Шурином теле, а она потрясающе красивая женщина с фигурой! С грудью! Да такие амбалы должны к ее ногам штабелями складываться, вместе со своими собаками. А не бухтеть тут.
Поэтому я выпрямилась, приподняла подбородок и оглядела молодчика с ног до головы взглядом королевы, которой по пути к трону попался особо неучтивый рыцарь в нечищеных доспехах.
— Молодой человек, — у Шуры был низковатый голос, грудной, да еще и резонировать имелось чем. — Будьте так любезны посторониться. И на будущее: такой сильный и представительный мужчина просто обязан проявлять больше учтивости. Иначе я могу подумать, что ваша собака и то лучше воспитана.
Мимоходом потрепав сидящего пса по лохматой макушке, я взглядом показала впавшему в прострацию амбалу на дверь, и тот — о чудо! послушно ее придержал, давая мне выйти. Глаза у него были совершенно оловянные, а брови трогательно сложились домиком на низком лбу.
— Дети, вперед! — скомандовала я, на прощание сделав последний выстрел в сторону амбала: — Спасибо, молодой человек. Вот теперь другое дело.
И улыбнулась, так, слегка, только краешками губ. Чтобы он, с одной стороны, не подумал, что я ему тут авансы раздаю, а с другой чтоб добило!
Сыновья выпали из подъезда безропотно уж не знаю, что их больше впечатлило: пришлепнутый ладонью пес или раздавленный Шуриной статью его хозяин. А вот Лампа из кармашка на груди голос подала:
«Как ты это сделала?! Нет, с собакой понятно Я бы, наверное, так тоже смогла если бы не растерялась. В теории я знаю, как правильно с ними обращаться и что главное не бояться. Но с Прохором ты как?!»
«Прохор это хозяин черной горы шерсти? — уточнила я. — Да с ним все точно так же. Главное уверенность. А с твоими внешними данными это легко. Ты такая красивая, что я даже не сомневалась, этот мужик упадет к нашим ботинкам, словно спелый плод с ветки».
Глава 12
«Я красивая?! — переспросила Лампа. Да в каком месте? Ты что, думаешь, я себя в зеркале не видела?!»
«А глаза мужика этого ты сейчас видела? — ехидно уточнила я на ходу, вложив обе ладони в руки сыновей и попросив их отвести меня туда, где мы обычно берем продукты. — Вот такая я стала забывчивая, да. Я ведь никакой магии не применяла, заметь. У меня было только то, чем обладаешь ты. Просто я уверена в том, что это потрясающе красиво, понимаешь? Знаю я это, верю и потому даже не сомневаюсь, что вот такой Прохор остолбенеет лучше, чем от заклинания».
«Я так не смогла бы», — попыталась уйти в грусть Шура. Но я не позволила:
«Еще как смогла бы! Просто кое-кто нарочно внушил тебе, что ты уродина и, кроме него, никому не нужна, кто на тебя взглянет. Вот, убедилась? Еще как взглянет! Кого захочешь, тот на тебя и взглянет, потому что есть на что посмотреть!»
«Но я толстая!»
«Слушай, мы же вместе смотрели картинки. Я тебе сразу сказала вас кто-то обманул с этими показами, журналами и прочим! Какой-то злобный некромант, наверняка! Из тех, кто любит с трупами… того… Такая худоба хороша у скелетов на кладбище, их больше в братскую могилу поместится. Живые люди так выглядеть не должны. Я бы еще поняла, если бы как у ваших мужчин на картинках мышцы развитые, гармоничные. Да и то, у вас же население не из боевых магичек состоит, а из обычных женщин, им бицепсы такие зачем? И точно к тварьей дупе не должно быть ручек-спичек, ввалившихся щек и губ, как у вампирши, которая присосалась к осиному гнезду».
— Ма-ам! — отвлек меня голос младшего сына. — А мы что, пешком пойдем по магазинам? А почему не на машине?
Тут я очнулась и обнаружила, что под управлением сыновей подошла к какой-то очень странной железной телеге с крышей. Я такие видела на движущихся картинках у Шуры в ноутбуке. И еще тогда решила, что никакие силы не заставят меня вот в такое сесть. Ну, если только совсем не припечет. И управлять я сей телегой не умею, тут советами Лампочки не обойтись
— Нет, Паш, мы пойдем пешком, — я потянула сыновей подальше от машины.