Он подозрительно покосился на меня, а потом вдруг выдал:
— Эдита, замуж за меня пойдешь?
Да что ж такое! Первое предложение делали моей квартире, второе — моему двойнику, а мне настоящей — никто ничего не предлагает, даже место в троллейбусе не уступали! Впрочем… Может, Себастьян действительно в меня влюбился, с первого взгляда, но только он наверняка по долгу службы должен будет отправить меня на тот свет, когда узнает всю правду о том, кто я и как здесь оказалась.
— З-замуж? — заикаясь, поинтересовалась я. — Я не планировала замуж! В ближайшие лет эдак…
А сколько они тут живут? Как обычные люди? Или Себастьян будет молод и красив где-то лет до трехсот, а я старухой истлею к семидесяти?
И меня не то беспокоит! Если я сейчас же как-нибудь от него не избавлюсь, то старухой я истлею к своим двадцати четырем, и ничем хорошим эти не закончится! А я умирать не хочу. Я хочу жить, даже если для этого придется работать богиней любви.
Хорошо, что не жрицей.
…От попыток ответить Себастьяну отказом меня спасла с грохотом раскрывшаяся дверь. И чужой наглый гогот.
— О, госпожа Эдита, — протянул подозрительно знакомый голос. — А говорили, пошлете, откажете, не нужен он вам, не в вашем вкусе…
Гонимая страшными подозрениями, я набралась наглости и даже стряхнула с себя Себастьяна. Тот, вовремя поняв мой настрой, всё же изволил слезть с дивана, а заодно и с меня, отряхнулся, а теперь разгневанно смотрел на незваного гостя.
Я тоже встала. И смотрела в том же направлении. Вот только то, что я увидела, меня, мягко говоря, не порадовало. Потому что голос я опознала правильно.
В дверях, облаченный в совершенно розовый, кричащего, кислотного оттенка наряд, стоял мой несостоявшийся женишок. Точнее, его двойник, но от этого мне легче не стало.
Выглядел он по меньшей мере странно. Хоть и был блондинист и светлоглаз, как в более привычной для меня ипостаси, но эти ядовито-розовые бриджи и не менее розовая рубашка, два крыла, неаккуратно привязанных к спине, да лук со стрелами с не менее розовым оперением вызывали у меня совершенно нелестные ассоциации. И вообще…
Я до сих пор на него злилась. Достаточно, чтобы взять эту стрелу и запихнуть куда-нибудь…
— О, армия твоя пришла, — протянул моментально помрачневший Себастьян. — Сейчас будут стрелами размахивать да защищать… Здравствуй, Димитрий.
Димитрий? В моем мире его звали просто Митькой, но в паспорт я не заглядывала, может, там и Димитрий вместо ожидаемого Дмитрия значился. Мы, к счастью, ни до ЗАГСа, ни до юриста, чтобы дарственные писать, не добрались, так что мало ли, вдруг меня бы ждал любопытный сюрприз? Но я предпочитала не вникать в такие тонкие материи.
Главная моя проблема, точнее, две моих главные проблемы, сейчас стояли друг напротив друга, эдакие черное и розовое пятно, и сверлили друг друга взглядами.
Только не говорите, что этот Димитрий был у предыдущей Эдиты любимчиком!
— Димитрий, — мрачно промолвила я, — ты что-то хотел?
— Ну так как же. Отчетность сдать надобно, — промолвил он. — Купидонью. Зря я, что ли, с этим луком над людьми летаю?
— Ты не летаешь, — мрачно напомнил Себастьян. — Ты ходишь. Потому что твой зад от земли эти два крыла оторвать не в состоянии.
Нет, тут Бастиан, конечно, прав. Димитрий был парнем подкачанным, никаких претензий — кроме того, что он выглядит, как мой бывший, — но вот эти два куриные крыла у него за спиной совершенно не были предназначены для полета.
Вот и сейчас, купидон — а ведь этот парень, очевидно, таки трудился на должности купидона! — задергал ими возмущенно, а в воздух ни на сантиметр не поднялся. Себастьян только усмехнулся.
— Это разве магия, — протянул он. — Фу.
— Девушкам, — гордо вскинул голову Димитрий, — нравится! Это же так романтично, что кавалер может поднять даму в воздух…
Я кашлянула. Надо было как-то отреагировать, но я не хотела совсем уж выбиваться из образа Эдиты, которая мне до сих пор казалась слишком… Противоречивой личностью. Всё-таки, странно она как-то себя вела. То тут, то там вылезали удивительные нюансы, и я до сих пор не могла понять, какой линии поведения придерживаться.
— Романтично? — вскинулся Себастьян. — Романтично! Если кавалер способен взлететь! Вот я — способен, — и он зло прищурился. — А ты и эта петушиная армия — нет!
Его плащ встрепенулся, и я сама вздрогнула, наблюдая за тем, как стремительно трансформировалась ткань. За спиной у Себастьяна появилось два крыла — не с перьями, а гладких, кожистых, но сильных. В том, что он способен взлететь на вот этом, я как-то не сомневалась.
Выглядел бог смерти грозно. Достаточно грозно, чтобы Димитрий от неожиданности даже попятился и боязливо отступил на полшага назад, явно намереваясь скрыться за дверью.
— Ну что? — язвительно поинтересовался Себастьян. — Как там романтика?
Нет, это надо срочно прекратить!
— Вообще-то, — мрачно произнесла я, — мне надо работать. Так что будет неплохо, если вы сложите свои крылья… И крылышки, — я строго взглянула на Димитрия, пользуясь тем, что я вроде как его начальство, — Ты зачем пришел?
— Так отчеты же!
— Я не вижу у тебя в руках никаких отчетов.
— В руках? Ты хочешь, чтобы я надорвался, Эдита? — сопровождаемый мрачным взглядом Себастьяна, протянул купидон. — Вот они, — и посторонился, демонстрируя мне внушительных таких размеров тележку, загруженную доверху какими-то папками. — Это за весь мой отдел. Другие попозже привезут. Ну, как обычно…
— Как обычно? — мрачно поинтересовалась я, но, спохватившись, повернулась к Себастьяну. — Я… Мне работать, наверное, надо. Так что…
— Понял, — усмехнулся бог смерти. — Ухожу. Но, возможно, ты позволишь проводить тебя до дома?
Ну, учитывая то, что я понятия не имела, где живу, это была не такая уж и плохая идея.
— Только после работы, хорошо? — предложила я. — Мне тут… Разобраться надо. Купидонов перестроить.
— Но я зайду за тобой. Вечерком, — будто угрожая, промолвил Себастьян.
Я вздохнула. Улыбнулась, хоть и несколько натянуто. И кивнула.
— Конечно. Заходи. Буду рада тебя видеть.
…Судя по выражению лица Димитрия, на нормальную Эдиту это мало походило, да?
3
Стоило только Себастьяну покинуть кабинет и громыхнуть дверью где-то в другом конце своего коридора — он, очевидно, ушел куда-то к себе, — как Димитрий уставился на меня, будто бы на ненормальную, и выпалил:
— Эди, ты что?! Совсем с ума сошла? Он же в самом деле припрется тебя провожать! И ты что, хочешь с этим неадекватным под ручку идти домой?!
Я серьезно взглянула на подчиненного-купидона. Засевшее на уровне подсознания стойкое недоверие к бывшему сработало просто идеально, и я отказывалась просто так верить его словам. Сейчас наговорит каких-то гадостей о Себастьяне, а тот, между прочим, хоть порадовать меня пытался. Ну да, костями. Но в букете зато! Может, для него это совершенно нормальная практика!
Скорее всего, так и есть, иначе с чего б то вдруг он делал мне такие роскошные подарки? Да, бога смерти я побаивалась, но доверяла ему и того больше, чем Митьке-Димитрию. Наше знакомство в другом мире ничем хорошим не закончилось, да и… В моем понимании заслуживающие доверие люди не носят куриные крылышки, привязанные к плечам.
— Во-первых, — мрачно отозвалась я, вспомнив, что вроде как здесь начальство, — давай, тащи сюда отчеты. И что там у нас должно быть как обычно?
— А может, — скривился Димитрий, — мы подождем, пока прилетят другие? И они затащат и это? Ты же знаешь, я — существо нежное, мне нельзя…
Да-да, знаю. В одном мире я слушала эту песню целых полгода, пока наконец-то не поняла, что рядом со мной не мужчина, а личинка какая-то мерзопакостная! Гусеница! Трутень!
— Я сказала, — ледяным голосом произнесла я, — тащи сюда отчеты, а не рассказывай мне о том, как жить! И поживее! Нежное существо… И поподробнее про «обычно».