Век императрицы  2. Живая статуя - Якобсон Наталья Альбертовна

Век императрицы – 2

Живая статуя

Натали Якобсон

© Натали Якобсон, 2020

ISBN 978-5-4498-9593-6 (т. 2)

ISBN 978-5-4498-9587-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НАТАЛИ ЯКОБСОН

ВЕК ИМПЕРАТРИЦЫ

Книга Вторая

ЖИВАЯ СТАТУЯ

Синопсис

Все они невольно и неожиданно стали либо избранниками сверхъестественных сил, либо их живыми игрушками. Их несколько и все они незнакомы между собой. Батист – юный аристократ, чьи предки занимались запретными магическими искусствами. Марсель – живописец, обладающий редкой способностью видеть в толпе волшебных существ и даже рисовать их. Ноэль – юноша, вынужденный посвятить себя служению богу, но случайно встретивший и полюбивший неземное существо. Орисса – красавица, силой колдовства воскрешенная из могилы, чтобы послужить целям пробудившего ее чародея. Августин – юный инквизитор, который на самом деле поклоняется демону. Всех их объединяет одно – встреча с удивительным молодым человеком по имени Эдвин, способным превращаться в золотого дракона. По очереди он являлся им всем, чтобы запутывать или соблазнять. Их злоключения начались с его появления и продолжились, потому что все они решили последовать за ним туда, где он обитает. В волшебную империю. Там он является повелителем таких же сверхъестественных созданий, как он сам.

Но чтобы пойти туда за ним придется попробовать обойти стороной оживающую заколдованную статую той, которая была его супругой. Мраморная императрица, бросившая своего императора, все еще бдительно охраняет границы волшебной империи и жестоко играет с теми, кто хочет их пересечь. А вместе с ней просыпаются ото сна целые армии нечисти.

Беда Эдвина в том, что он до сих пор любит бросившую его императрицу и хочет вернуть ее любой ценой. На целый век он отдал свою власть ей, и пока век не истечет, он бессилен в поисках. Тем не менее он все равно пытается ее найти. Духи доносят ему, что есть склеп, где она поселилась. Ниточками, ведущими туда, могут оказаться люди, отмеченные особым даром: Ноэль, Марсель, Батист и Августин. Эдвин бдительно за ними наблюдает.

Батиста начинает изводить призрак его неотомщенной сестры Даниэллы. Из призрачной жертвы она сама со временем прекращается в напасть. Оказалось, что при жизни она была совсем уж не такой невинной, как считал ее брат.

Эдвин посещает маскарад и встречает там необычную девушку Флер, которая намекает, что много знает о нем. Другую такую нахалку он бы растерзал, обратившись в дракона, но во Флер кроется тайна – девушка кажется уже отмеченной смертью. Либо скоро ей суждено умереть, либо она уже мертва, и какой-то колдун управляет ее телом, как марионеткой. Флер очень красива, и Эдвин берет ее под свою опеку, надеясь, что однажды она сама или кто-то из тех странных существ, которые вертятся вокруг нее, выведет его на след потерянной жены.

Запретное воскрешение

ЭДВИН

Не спеша, я шел по ночному Рошену, и гулкое эхо собственных шагов было моим единственным спутником. Время пуститься в полет сейчас не было, а планы на ночь оставались весьма приземленными – угодить Анри, чтобы он отстал от меня раз и навсегда.

Как странно вспоминать те места, по которым я бродил точно так же, как по этому городу, заходил в таверны, восхищался величественными зданиями, следил за прохожими с высоких крыш домов, а потом с еще большей высоты наблюдал, как огонь жадно поглощает все то, что еще недавно вызывало мой интерес. Всего миг, всего одно огненное дыхание, и то, что было красотой, превращается в пылающий ад. Площади с дворцами и фонтанами, похожие на райские сады, рушатся, вспыхивают, и бывший оазис становится пеклом. А погибших было не счесть. Всего раз мне пришлось пройтись по городу, воспламененному мной же самим. То была ночь, когда мне предстояло пройти сквозь жаркую, душную преисподнюю. Сколько жестокости нужно, чтобы создать такой пожар? Даже то, что я делал это не по собственной воле, служило мне слабым оправданием.

Нельзя было оправдать меня и за то, что ради Анри я поставил свою метку на чужом доме и впустил туда смерть. Орисса умерла, и я намеревался выкупить ее тело, прежде чем оно окажется в общей могиле с другими несчастными, умершими от чумы. Даже останься девочка живой, вряд ли ее ждала бы благополучная судьба, останься она одна, и ее в лучшем случае ждали бы детский приют или какая-нибудь богадельня. К сожалению, я был не настолько лицемерен, чтобы назвать себя благодетелем. Сейчас я собирался совершить то, на чем сам поставил запрет, и чувствовал себя преступником.

Всего за несколько червонцев я купил ее мертвое тело, как и намеревался. Никто не задал мне никаких вопросов, не предположил, что я доктор, ищущий материал для вскрытия, безумный влюбленный или колдун, хотя алый плащ, свободно развевавшейся у меня за спиной, был выткан магическими символами. Но гробовщик этого не заметил. Золото, как всегда, действовало безотказно.

Как странно, должно быть, эта картина выглядела со стороны: из узкой длани в бархатной перчатке монеты сыплются в сухую руку гробовщика, и никто не заподозрит, что под перчаткой, возможно, скрыты драконьи когти.

Наш обмен происходил в полном молчании, и пантомима выглядела жуткой. Я бы отдал за Ориссу весь кошель, но боялся, что излишняя щедрость в данных обстоятельствах только вызовет подозрение.

– Забудь обо всем! – мысленно приказал я гробовщику и его молодому помощнику, подсматривавшему за нами из загрязненного низкого оконца. События сегодняшней ночи сотрутся из их памяти быстро, как исчезает под утро сон.

Я взял на руки хрупкое, кое-как обернутое старым пледом тело, и оно показалось мне бесчувственным, слабым, умирающим, каким угодно, но только не мертвым.

Какой-то запоздалый прохожий оглянулся на меня с изумлением. Что это за красивый господин, который несет на руках бесчувственную девочку, бедно одетую, но с роскошными, свисающими кольцами вниз, золотистыми локонами? Судя по цвету волос можно сказать, что она его младшая сестра, но тогда, почему сам он одет нарядно, а на девочке старое серое платье?

Люди могли только предполагать, ломать голову, строить догадки, но истину узнать им было не дано.

Я отнес Ориссу в свою мастерскую. Мои подданные во главе с вездесущим Перси позаботились о том, чтобы один маленький заколоченный домик стал моим и обставили в нем все так, как я приказал. Ни у одного чародея еще не была такой заботливо убранной мастерской, заранее подготовленной для чего-то особенного.

Мой личный маленький зверинец: ворон, волк и саламандра, остался в замке, а здесь, в клетке под потолком, мирно дремала сова. Летучая мышь – нетопырь сидела высоко на одной из косых потолочных балок и заинтересованно посматривала на происходящее внизу. Я с удовольствием бы приманил к себе в мастерскую сирина или жар-птицу, но опасался, что даже за закрытыми ставнями в городе, где отказываются верить в волшебство, такое чудо не останется незамеченным.

Закопченная печь в углу давно стала непригодной, а дров или угля поблизости никогда не было, так что соседи и так удивлялись, почему иногда из давно не действующей трубы вырываются клубы дыма. Секрет заключался в том, что я сам был носителем огня, но люди об этом, естественно, не догадывались. Разве тот молодой господин, что иногда проскальзывает в дом, может быть чудовищем? Выскажи кто такое предположение, они бы только недоуменно пожали плечами. И появление огня в на много лет потухшем очаге можно было объяснить, чем угодно, но только не тем, что сам хозяин огнедышащий. Да и не будь я драконом, все равно любой чародей умел вызывать пламя одним жестом, одним усилием мысли.