мои. — Ты не просто достигла переломного момента; мои слова не съедали тебя
постепенно месяц за месяцем. Ты что-то знаешь.
Я знала, что моя мать была жива. Знала, что она была у этих монстров. А ещё я
знала, что я пойду на всё, заключу сделку с любым дьяволом, чтобы их уничтожить.
Чтобы вернуть её домой.
— Что бы вы ответили, — спросила я у Рэддинга, — если бы я сказала вам, что
существует тайное сообщество серийных убийц, которое убивает девятерых жертв каждые
три года? — я слышала напряжение в собственном голосе. Я даже не походила на себя. —
Что бы вы ответили, если бы я сказала вам, что эта группа погрязла в ритуалах, что они
убивали больше столетия, а я собираюсь их уничтожить?
Рэддинг подался вперед.
— Полагаю, я бы ответил, что захочу увидеть, что эти люди сделают с тобой за то,
что ты их преследовала. Увидеть, как они разорвут тебя на части.
Продолжай, больной монстр. Расскажи мне, что они со мной сделают. Расскажи
мне всё, что знаешь.
Внезапно Рэддинг замолчал, а затем усмехнулся.
— Ну разве ты не умная девочка? Вот так заставить меня заговорить. Теперь я
понимаю, что в тебе видит мой мальчик.
На моей челюсти дернулся мускул. Я почти расколола его. Я была так близка…
— Ты читала Шекспира, девочка? — среди прочих очаровательных качеств, этот
серийный убийца любил Барда с Эйвона.
— «Будь верен сам себе»? — мрачно предположила я, гадая о том, как заставить
его снова заговорить о том, что было мне нужно.
Рэддинг улыбнулся, его губы приоткрылись, обнажая зубы.
— Я думал скорее о чём-то из «Бури». «Ад пуст. Все бесы здесь».
Все бесы. Убийца напротив меня. Сумасшедшая группировка, похитившая мою
мать.
Семь Владык, — прошептал голос в моей памяти. — Пифия. И Девятка.
— Учитывая то, что я знаю об этом коллективе, — произнёс Рэддинг, — если твоя
мать была у них все эти годы? — без какого-либо предупреждения он рванул вперед и
поднёс своё лицо так близко к моему, насколько это позволяли его цепи. — Возможно, она
и сама стала тем ещё бесом.
ГЛАВА 2
Как только Рэддинг бросился ко мне, стоявший у двери агент ФБР потянулся за
своим оружием. Я уставилась в застывшее в дюймах от моего лицо убийцы.
Ты хочешь, чтобы я отшатнулась. Насилие означало власть и контроль — у кого-
то они были, а у кого-то — нет.
— Всё в порядке, — сказала я сопровождающему меня агенту. Агент Вэнс работал
с агентом Бриггсом с тех пор, как я присоединилась к программе «Естественных». Было
решено, что он будет охранять меня, а Бриггс и его напарница — агент Стерлинг —
решили остаться по другую сторону двухстороннего зеркала. Их многое связывало с
Дэниелом Рэддингом, а сейчас мы хотели, чтобы психопат сосредоточился на мне.
— Он не может мне навредить, — сказала я агенту Вэнсу, не только чтобы
успокоить его, но и ради моей цели. — Он просто театральничает.
Я говорила короткими фразами, стараясь завлечь Рэддинга в эту словестную
шахматную партию. По крайней мере, я заставила его признать, что он знает о
существовании этой группы. Теперь я должна была узнать, что он о них слышал и от кого.
Мне нужно было сосредоточиться.
— Не стоит волноваться, — Рэддинг откинулся на спинку стула и поднял свои
закованные руки в извиняющемся жесте. Вэнс вернул свой пистолет в кобуру. — Я просто
стараюсь быть откровенным, — уголки губ Рэддинга изогнулись, и он снова
сосредоточился на мне. — Человека можно сломать. А сломанного человека — такого, как
твоя мать — можно превратить во что-то новое. — Рэддинг склонил голову на бок и
прикрыл глаза, словно он особенно ярко грезил на яву. — Что-то великолепное.
— Кто они? — не клюнув на наживку, спросила я. — Где вы о них услышали?
Последовала долгая пауза.
— Допустим, я что-то знаю, — лицо Рэддинга замерло. Он говорил не мягко, но и
не повышал голоса. — Что я получу взамен?
Рэддинг был очень умным и расчётливым садистом. У него было всего две
одержимости. То, что ты делал со своими жертвами. И Дин.
На столе мои ладони сжались в кулаки. Я знала, что я должна сделать, и бесспорно
знала, что я это сделаю. Не важно, как ужасно я буду себя чувствовать. Не важно, как
сильно я не хотела произносить эти слова.
— Теперь Дин берет меня за руку чаще, чем раньше, — я опустила взгляд на свои
ладони. Они дрожали. Я заставила себя перевернуть левую ладонь и коснуться её
пальцами правой руки. — Его пальцы переплетаются с моими, а большой палец… — я
сглотнула, касаясь большим пальцем своей ладони. — Его большой палец выводит на
моей ладони крохотные круги. Иногда он проводит пальцами по наружной стороне моих.
Иногда… — слова застряли у меня в горле. — Иногда я провожу пальцами по его шрамам.
— Он получил эти шрамы от меня, — судя по выражению лица Рэддинга, он
наслаждался этими словами, и будет наслаждаться ими ещё очень долго.
К моему горлу подступила тошнота. Продолжай, Кэсси. Ты должна.
— Вы снитесь Дину, — слова походили на наждачную бумагу, но я заставила себя
продолжить. — Иногда он просыпается от ночного кошмара и не видит ничего перед
собой, потому что он видит только вас.
Рассказывая об этом отцу Дина, я не просто заключала сделку с дьяволом. Я
продавала душу. И я была в опасной близости от того, чтобы продать душу Дина.
— Ты не расскажешь моему сыну о том, что тебе пришлось сделать, чтобы
заставить меня заговорить, — Рэддинг барабанил пальцами по столешнице. — Но каждый
раз, когда он потянется к твоей руке, каждый раз, когда ты коснешься его шрамов, ты
будешь вспоминать этот разговор. Я буду там. Даже если мальчик не будет этого знать, ты
будешь.
— Расскажите мне всё, что вы знаете, — выдавила я.
— Хорошо, — на губах Рэддинга играло удовлетворение. — Группа, за которой ты
охотишься, ищет особых убийц. Людей, которые хотят быть частью чего-то большего.
Общительных личностей.
Монстр отдавал мне обещанное.
— Сам я скорее одиночка, — продолжил Рэддинг. — Но ещё я слушатель. За все
эти годы я слышал слухи. Шепот. Городские легенды. Владыки и ученики, ритуалы и
правила, — он наклонил голову на бок, наблюдая за моей реакцией, словно он видел, что
творится в моём мозгу и находил это занимательным. — Я знаю, что каждый владыка сам
выбирает себе замену. Я не знаю, сколько их. Не знаю, кто они и где они находятся.
Я подалась вперед.
— Но вы знали, что они забрали мою мать. Знали, что она была жива.
— Я из тех, кто видит схемы, — Рэддингу нравилось говорить о себе,
демонстрировать своё превосходство надо мной и ФБР, над Бриггсом и Стерлинг —
наверняка он подозревал, что они скрываются за стеклом. — Вскоре после моего
заключения, я узнал о ещё одном заключенном. Его осудили за убийство его бывшей, но
он утверждал, что она была всё ещё жива. Видишь ли, они так и не нашли тело. Только
огромное количество крови — по словам обвинения, слишком большое, чтобы жертва
могла выжить.
Эти слова показались мне настолько знакомыми, что по моей спине пробежал
холодок. Гримерка моей матери. Я пытаюсь нащупать выключатель. Мои пальцы
касаются чего-то липкого и теплого, и…
— Вы заподозрили, что эти люди как-то с этим связаны? — я едва расслышала
свой вопрос за оглушительным стуком моего сердца.
Уголок рта Рэддинга ехидно изогнулся вверх.
— Каждой империи нужна королева.
Это не вся история. Должно было быть что-то ещё.
— Через много лет, — добавил отец Дина, — я и сам нашел себе ученика.