«Ты самое дорогое, что у меня есть. И невинность должна сохранить до свадьбы. Мы подождем», – говорил он, и я была благодарна жениху за такое несвойственное мужчине терпение. «Я никогда не позволю тебе опуститься до подобного унижения и не заставлю делать все эти гадкие вещи. Только после свадьбы и только так, как подобает жене благородного рея. Ты моя муза, вдохновение…»
Увиденное в комнате просто вышибло дух из легких. Оно не вписывалось во все то, что говорил мне Дилан. Ни эстетизма, ни благородства. Кристин была доступной, красивой и точно не хранила невинность до свадьбы. Она стояла с задранной юбкой на коленях перед моим будущим мужем, и светлый водопад волос закрывал самое постыдное. На лице Дилана застыло выражение всепоглощающего блаженства, а его рука крепко сжимала ягодицу девушки.
Кровь прилила к щекам. Кажется, я вскрикнула.
Потом я просто сбежала и отказалась говорить, когда бывший жених посмел заявиться вечером. Это в его понимании произошедшее ничего не значило.
– Ты же в курсе, что нужно предупреждать о своих визитах? – спросил он. – Сама виновата. И зачем теперь реветь?
Я молчала, понимая и то, что он не испытывает угрызений совести, и то, что подобное происходило регулярно. Последующие слова только подтвердили мои мысли.
– У мужчин свои потребности, – добавил Дилан. – Не нужно строить из себя обиженную дурочку. Ты же понимаешь: если я захочу, ты не сможешь найти в этом городе ни жилье, ни работу.
Я знала: он прав. Его отец влиятельный человек, и испортить мне жизнь не составит труда. Но не собиралась делать вид, будто ничего не произошло, и переступать через собственную гордость. Поэтому собрала чемодан, прихватила Пэрсика и сбежала. Быстро и необдуманно. И теперь, кутаясь в пуховое одеяло, вздрагивала от ветра, завывающего за окном. Я думала о том, что в Сноухельме, возможно, поджидает кое-что похуже, чем неадекватный бывший, желающий превратить меня в послушную жену. А одна-две любовницы станут приятным бонусом к унылой супружеской жизни. Ведь это же естественно! Он же просто мужчина со своими потребностями.
Я уснула, когда под одеяло протиснулся Пэрсик. Скользнул лохматым ужом со стороны головы, прополз к ногам, там развернулся и выбрался ближе к лицу, уютно устроившись на сгибе моей руки. Кисточки на ушах щекотали мне нос, а длинный пушистый хвост лежал на коленях.
Под завывание ветра спалось удивительно хорошо, поэтому проснулась я поздно. Открыла глаза и первое, что заметила, – покрытое морозными узорами окно. Причудливые ледяные цветы, красивые снежинки, и в середине этого великолепия – ледяная лаконичная надпись, словно выведенная на стекле уверенной рукой:
«Я ждал тебя, Рыжик».
От этих слов стало настолько страшно, что я кубарем скатилась с кровати. Потом отдышалась, выдала Пэрсику его корм и со скоростью света оделась. Засунула кота в переноску и, схватив чемодан, кинулась к выходу, думая лишь о том, какая же я дура! Нельзя было возвращаться. И уж совсем точно не стоит задерживаться.
На стойке администратора меня остановили.
– Уже уезжаете? – удивленно спросила администратор, а я лишь кивнула и пробормотала:
– Да, возникли неотложные дела.
– Неотложные дела несовместимы со Сноухельмом, – сочувствующе произнесла женщина.
Но я не была настроена на разговор. Хотела сбежать как можно быстрее. Наверное, на меня нашло помрачение, когда я решила сюда вернуться. Думала, спасусь от Дилана, который не сунется в промороженную долину. Только вот сейчас бывший казался менее серьезной проблемой.
Хлопнула дверь, и в холле гостиницы появился похожий на сугроб мужчина в огромном тулупе. Отряхнул снег с плеч и басом сказал:
– Да, снегопадище знатный, давно таких не было. А чтобы вы знали, метет у нас даже в июле!
– Вот поэтому лучший вариант – уехать! – сказала я и положила ключи на стойку. – У меня котик не любит мороз.
– Заберите их. – Администратор вздохнула, а я непонимающе уставилась на нее.
Прояснил ситуацию мужчина.
– На неделю как минимум ты тут застряла, милая. В долине мы зависим от прихотей погоды. Все дороги из города завалило, а снег и не думает прекращаться.
Я замерла как вкопанная, а в голове билась одна-единственная мысль: «Он никуда не отпустит».
В комнату я возвращалась словно на заклание, не понимая, как теперь быть. А когда уселась на кровать, заметила на стекле новую надпись.
«Ты не сможешь от меня сбежать».
Сердце пропустило удар и рухнуло в желудок.
Глава 2
В себя меня привел только обиженный до глубины души вопль Пэрсика из недр меховой переноски. Оказывается, я пребывала в таком шоке, что забыла выпустить на волю свою любимую мохнатую скотину. Кот честно подождал какое-то время, а потом все же выразил недовольство мявом и шкрябаньем.
– И что же нам теперь делать, Пэрсик… – простонала я, прижимая к себе брыкающееся пушистое тельце. – Мне очень, очень не нравится, что мы тут с тобой застряли. А еще мне очень и очень страшно, потому что в детстве я была плохой девочкой и натворила много дел.
– Мыр-р-р? – спросил Пэрсик, вывернулся у меня из рук и, спрыгнув на пол, с деловым видом пошел к сумке, на дне которой лежала кошачья мечта – кусочки вяленого мяса.
– Тебе хорошо, зверь, – заметила я. – А меня кто покормит?
Есть хотелось неимоверно. Я еще не завтракала, а время близилось к обеду. Снег за окном не прекращался, завывал ветер, и я искренне надеялась, что в гостинице есть ресторан. Совсем нежелательно искать кафешку за пределами этого здания.
Моя южная одежда не подходила для Сноухельма. Я не предполагала, что тут стало настолько холодно, и не рассчитывала, что задержусь. Придется покупать себе что-то по сезону.
Об этом я думала, влезая в узкое красное платье с открытыми плечами. В нем было зябко, пришлось взять серую вязаную кофту, которая совершенно не вязалась с образом. Но мне было все равно. Меня пугали послания на стеклах. Я не была дурой и понимала: это только начало. Но какие действия он предпримет дальше? Не убьет же? Если бы хотел, сделал бы это по пути сюда. Я в очередной раз совершила глупость. Сама угодила в ловушку. Ведь знала – возвращаться нельзя.
Заплела непослушные рыжие волосы в косу и спустилась вниз, чтобы узнать, где здесь кормят. А в холле меня ждал сюрприз. Женская фигура у стойки показалась знакомой.
– Жен… – удивленно протянула я, все еще не веря собственным глазам.
Женщина обернулась, и я узнала сестру, которая казалась крупней из-за пушистой шубы в пол. Черный мех отливал глянцем. На его фоне глаза Женевьев смотрелись особенно ярко.
– Привет. – Она устало улыбнулась. – Прости, что выставила тебя вчера. Просто растерялась и испугалась. Нам надо поговорить. В этом ты права.
– Хорошо. – Я была обескуражена. К чему такая смена позиции?
– А еще я принесла несколько теплых платьев. Смотрю на тебя и понимаю, что решение верное. Ты представления не имеешь, в чем тут нужно ходить, чтобы не замерзнуть к демонам, – в голосе нескрываемый укор, но я лишь слегка улыбнулась, глотая намек. Мне нечего сказать. Женевьев права.
Она протянула пакет с вещами.
– Так, может быть, поднимешься со мной? Поговорим в номере, у камина, – предложила я скорее из вежливости, потому что все еще лелеяла мечту о завтраке. Желудок сводило от голода, и я готова была продаться в рабство за тарелку каши.
– Можно, – не стала спорить сестра. – Но ты зачем-то спускалась вниз.
– Просто не завтракала, – не стала отпираться я.
– Тогда составлю тебе компанию. Я уже ела, но кофе попью с удовольствием. Только сначала переоденься. Смотреть на тебя холодно.
– А тут есть ресторан?
– Конечно, – важно кивнула администратор, которая стала свидетельницей нашего разговора. – На минус первом этаже. Спуститесь по лестнице, и там не промахнетесь.
– Тогда давай остановимся на ресторане. Я и правда очень хочу есть. Вчера только обедала.