Ирина Сыромятникова
И. О. капитана
Глава 1
Пять лет спустя.
Очередь у стойки для частных перевозчиков, как всегда, ползла медленно. Ну, по крайней мере, теперь можно обойтись без взяток. Я имею в виду без БОЛЬШИХ взяток. Отмена монополии корпораций на космические перевозки обернулась для Инкона бумом деловой активности. Каждый капитан-владелец стремился получить индивидуальную лицензию, а те, кто владел звездолетом на паях, немедленно объявляли себя компанией. Дело тормозил только процесс лицензирования пилотов и техосмотр — половина здешних калош не должна была выходить в космос ни при каких условиях. Наблюдать за этим было забавно и немного грустно — я не мог позволить себе светиться, официально я всего лишь занимался перегоном на Инкон чужой собственности. После прохлады и свежести своего корабля (система жизнеобеспечения — предмет моей гордости) таможенный терминал поражал духотой. И вонью. Рано или поздно станционному начальству придется менять очистные сооружения, но сейчас у них просто нет свободных мощностей. Наверное, пересадочную станцию Инкона проще построить заново, с хорошей вентиляцией, продуманным освещением, чтобы люди отдельно — контейнеры отдельно, и чтобы погрузчики не воняли паленой изоляцией.
Я вздрогнул: среди теней померещился знакомый профиль: длинные челюсти, стоячие ушки, мощная шея — кошмар в готическом стиле. Я почти готов был услышать гортанный атакующий кличь, но что-то сдвинулось и образ распался. Уф, померещилось! Нет, пора брать отпуск, полететь куда-нибудь… А еще лучше — совсем никуда не летать. Эта последняя авантюра стоила мне слишком много нервов.
— Ваши документы и лицензия! — мелодично пропела девушка-инспектор, взяла чип и, начав читать информацию, не удержалась, посмотрела на меня. Да, я знаменитость. Если ты попросишь у меня автограф, красавица, я тебе его дам.
— Светло-серый драйзер, это ваш?
— Мой, — честно признался я.
— Красивая игрушка.
— Берет на борт десять тысяч тонн, семь недель летает автономно, — вежливо поправил я.
Красивые черные брови удивленно взметнулись (здесь рассуждать о технических характеристиках драйзеров могут решительно все), девушка протянула мне чип и пропела:
— Добро пожаловать на Инкон-Орбитальный!
Я чуть не предложил ей пойти выпить кофе. Увы, она на работе, еще по крайней мере на три часа. Я убедился, что мою посудину подключили к системе регенерации, оплатил счета и отправился искать пристанище на ближайшие два дня.
Сразу за створкой тамбура меня ждал неприятный сюрприз — станция просто кишела чужаками. Било по глазам обилие начищенных мундиров, их было пополам: местные полицейские и люди в форме Космофлота, но с нашивками "Пан-Галаксис" на рукавах. Значит, радар меня не обманул и огромная масса по ту сторону станции — многотоннажный рейдер, принадлежащий корпорации. Я ухмыльнулся. Веселое времечко! Клево посмотреть, что твориться сейчас в барах, но более актуально было найти свободную каюту. Чертовски не хочется спать на корабле. Зона для транзитников была забита до отказа, и я пошел по знакомым, искать, не приютит ли меня кто-нибудь. Потом был цирк в столовой: группа корпорантов против агрессивно настроенных местных, полиция — в меньшинстве. Драку предотвратил хозяин забегаловки, окативший драчунов из огнетушителя и пригрозивший сбросить давление во всей секции. За одну такую угрозу можно сесть на десять суток, но тут патрульный ему аж руку пожал. Я нашел себе место потише — довольно дорогой ресторан в административном секторе, с шикарным стеклянным куполом, открывающим вид на планету. Нельзя сказать, что такая конструкция очень безопасна, но ради экзотического зрелища люди готовы и рисковать, и платить. А уж как тут кормят… Грешен! Не могу отказать себе в прелестях классической кухни, хотя настоящему внеземельщику полагается призирать планетарные изыски.
После порции натурального бифштекса с зеленью на меня накатило благодушие и созерцательность. Налив себе белого вина (должно быть, это корпоранты привезли с собой всякие редкости) я принялся разглядывать посетителей, стараясь угадать, кто из них местный, а кто — с рейдера. Все были в гражданском, но приезжих выдавали удивленные взгляды. Дело не в том, что я был в комбинезоне (многие сидели в комбинезонах), а вот станнер военного образца бросается в глаза, да. Станционные жители предпочитают более скромные модели.
Уверен, на эту сторону станции патрульные тащились исключительно ради зрелища (с той стороны Инкона, где швартуются крупные корабли, только дальние звезды и увидишь). На стеклянном куполе, как на гигантской сцене, разыгрывалась драма "Рассвет на Инконе-планетарном". Инфернально-мрачная ночная сторона планеты, в голубоватых отсветах титанических молний, была атакована ослепительно-яркой линией терминатора. Тьма отступала перед напором света, являя глазу дымчатую поверхность газового гиганта, всю в завитках вековых циклонов, желтых, красных, белых потоков газа. Рассвет на планете не был иллюзией — сутки Инкона-планетарного составляли всего пять стандартных часов. Станция опережала время, вылетая из ночи в день, отчего эффект создавался просто ошеломляющий. Я любовался космическим спектаклем. Не так часто мне удается просто посидеть и посмотреть на это чудо. Вот так вот суетимся, мечемся, дела, дела, а Вселенная величественно движется мимо нас, от начала к концу, или — от конца к началу (как кому приятнее).
А потом моим вниманием завладел граненый кофейник.
Вернее не сам кофейник, а отражение на нем — в него очень удачно попадал столик за моей спиной. Там сидели трое в форме корпорантов и энергично спорили полушепотом, компенсируя отсутствие звука бурной жестикуляцией. И показывали они при этом на меня.
Помните, я говорил, что самые большие неприятности начинаются с пустяков? Так вот, это не мое мнение, это закон природы. За пять лет автономных странствий, я убеждался в его истинности бесчисленное множество раз. Сейчас я всей кожей чувствовал ЭТО. В смысле, начало Крупных Неприятностей, плавно переходящих в Полную Задницу.
Я встал и расплатился. Пора было уносить ноги. Пробираясь к выходу я сманеврировал так, чтобы краем глаза захватить эту троицу.
— Джон! Джон Рейкер! — раздалось за спиной.
Я даже ухом не повел — я пять лет отучал себя реагировать на это имя. Двое из трех подходили по возрасту, чтобы обучаться в Академии одновременно со мной, но лица были мне не знакомы, а на память я никогда не жаловался. Скорее всего, мы не встречались лично, и в своих подозрениях они ориентируются на мои изображения, мелькавшие в прессе.
О-о, что это было за время! Первый срок Президента Линдерна, драконовские меры против корпораций, биржевая паника, шум и гам на полгалактики. Даже до Инкона долетали ошметки этого добра, но здешний народ в тот момент еще не верил переменам и нарочито дистанцировался от бучи, охватившей Внутренние Миры. Хотя бы в этом мне повезло. То есть, даже если они прочешут станцию вдоль и поперек, как Джона Рейкера меня никто не опознает.
Зато все Пограничье знает Рика Хитмана, знает по удачным старательским экспедициям, спасательной операции на Кантон-Эй, непревзойденному рекорду скорости полета от Инкона до Торонги. А еще — по шикарным кораблям, предмету лютой зависти всех, кто хоть раз садился за штурвал.
Да, с кораблями мне везло, начиная с самого первого, хотя ту здоровую ворованную дуру, конечно же, пришлось продать. Но мне подфартило: за свою долю в корабле и грузе я приобрел маленький пронырливый драйзер, использовавшийся прежним хозяином как каботажное судно. Никто не верил, что он сможет летать, но настроить звездный привод оказалось неожиданно легко. Три дня вычислений, потом пятнадцать минут работы и — фазы генератора совпали до 0,01. Конечно, крупный корабль при таком сопряжении разнесло бы в клочья, но для моей крошки этого хватало. Я назвал ее "Сойка", с тех пор все, чего я касался, приобретало птичьи имена. Сейчас мой корабль назывался "Стриж" и представлял собой образчик творческого гения: модифицировано было все, начиная от звездного привода и кончая туалетом. Хвала тебе, академическое образование! За "Стрижа" мне предлагали бешенные деньги, рано или поздно я его продам и возьмусь переделывать что-нибудь еще.