— Эдмон, чтоб тебя! Делай уже!
— Я вас предупредил! — отозвался приятный мужской голос. И плевать, что контроллер, а не человек. Зато секреты не выдаёт.
Гуманоидный робот оживился и прошёл на кухню. Дурацкое имя дала Системе мать: бывший любовник, не иначе! Можно было и поменять, но Лике казалось, что при возвращении та расстроится.
Так, она уже с ума сходит! Олимпиада ведь может и НЕ вернуться! И Лика внезапно для самой себя разрыдалась, обняв подушку. Они с матерью не были близки, но Лика любила её, та была для дочери центром вселенной, недостижимым идеалом, злой богиней, требовавшей поклонения и жертв.
Лика мечтала жить самостоятельно, из-за чего они с матерью часто скандалили. Но долго Олимпиада на неё не злилась. Всегда доброе слово находила, одно-два, а уже легче.
У кровати застыл робот со стаканом энергетика. Лика вытерла слёзы и решила остаток вечера убить на любование лицами экипажа. И попробовать угадать характер, не смотря файлы. Любимая забава.
Первым на проекции монитора появился капитан — седой и худощавый мужчина с добрыми глазами, глубокие морщины перерезали лоб и переносицу. Борис Деринов, шестьдесят три года. Этот унижать не будет и постарается понять каждого. Лика хмыкнула. А как он дослужился до капитана? Таким честь превыше всего, как они её сами понимают. Ретроград, должно быть.
Следующий - Владимир Каплынов, сорок три года. Лысоватый первый бортинженер презрительно смотрел даже на голограмме, губы растянуты в ухмылке. Лика сосредоточилась, чтобы придумать ему характер: высокомерие, понятно, делит мир на своих и чужих, способных и бездарных, достойных и “так себе” людей. Ой, хотелось бы ошибиться, пусть все они окажутся добрыми и готовыми помочь, без сарказма и шуточек. Да, конечно!
— Выключи!
Монитор погас.
— Может поставить что-то из коллекции полезного? — прокаркал механический голос.
— Опять про капсулу! Лучше бы музыку предложил.
— Вы меня сами запрогромировали на…
— Хватит. Я всё наизусть знаю. Дай поспать, отрубайся!
— Приятных снов, Лика! — услышала она записанный голос матери, и вроде платье той зашуршало рядом, в воздухе запахло цветами. Свет погас, закружились планеты, пока не показался тусклый красный карлик. Веки тяжелели.
Их уже два! Нет, больше! Лику окружили красные глаза, дул ветер, сделалось темно, словно дело было в сумерках или ранним утром, и всюду скалы: под ногами, вокруг, словно сжимают в кольцо, одни скалы, и красные зрачки светятся. Они приближались и вышли из тени. Это же люди!
И среди них Олимпиада, волосы её развивались на ветру, они стали длинными как у дочери, тёмными и лоснящимися, как змеи. Лика хотела закричать, дыхание стало прерывистым, она хватала воздух ртом, но вздохнуть не получалось. Но эти люди вокруг неё дышат! И подходят, сжимают круг.
— Лика, всё в порядке! — глухо сказала мать, глаза её сузились.— Мы так долго ждали! Посмотри. Это мы. Мы все ждали. Долго. Иди к нам! Или ко мне!
Глаза у матери блестели: смотреть больно. Лика прикрыла веки, а когда снова решилась посмотреть, вскрикнула. Рот Липы раскрылся в улыбке, улыбка ширилась, превратившись в пасть с острыми зубами.
Лика собралась с духом и оттолкнула существо. Кинулась бежать, ветер усилился, словно задержать хочет. Круг с мордами сужался, никакой надежды вырваться! И чьи-то когтистые лапы тянулись к её рукам…
Лика вскрикнула и вскочила, не сразу поняв, где находится. Вокруг были ночь и запахи цветочного луга в августе, интерактивные планеты кружили, веяло прохладой с балкона. Сама же выбирала ночную заставку! Сердце стало биться ровнее, Лика дышала полной грудью и смотрела по сторонам. Вот он, красный карлик Центавра. Откинулась на подушку и глубоко вздохнула: приснилось!
Лика встала и прошла к холодильнику, выпила залпом пару стаканов молока, холодного, вкусного. На столе лужица растекалась: руки ещё дрожали.
Носом шмыгнула, глаза высохли. Сон приснился такой яркий, и мать в нём была как живая!
Лика опустила голову, волосы отгородили водопадом от мира. Девушка задумалась об инопланетянах планеты b, если те, действительно, существуют. Невысокие, с широким телом, они сами так пишут, капсула, пришедшая десять лет назад на Землю, была изрядна повреждена. Но это оказалось не шутка, не очередная мистификация!
И Олимпиада тогда сделала выкладки, не раз всё проверила: точно, как и пишут, они прячутся во время взрывов на красном карлике от радиации под водой, в городах!
Всё, хватит думать! Может, они давно погибли, а капсула могла блуждать по космосу столетиями.
Лика откинула тяжёлые пряди волос и пошла в душ, нажав кнопку на контроллере. Ей пора. Сегодня особенный день!
Глава 2. Гамаюн
Она чуть не опоздала! В последнюю четверть часа Лика поднялась на борт космолёта, призванного доставить на орбиту, где завис «Гамаюн». Дыхание сбилось, щёки горели, она, стараясь ни на кого не смотреть, уселась в свободное место в хвосте, хотя и средина не занята. Пришлось, опустив глаза в пол, идти по проходу, словно через строй солдат с хворостинами. Читала, было такое наказание лет триста назад.
Осуждающие взгляды прожигали насквозь, отчего Лика чувствовала, что краснеет ещё больше. Хорошо начало!
Впереди, в кресле сидела девушка с длинной косой пшеничного цвета - это всё, что смогла заметить Лика, от волнения перед глазами картинка была словно лоскутное одеяло. Усевшись, она посмотрела в иллюминатор и с облегчением выдохнула.
Последние дни Лика торопила время. Всю ночь не спала, перебирая детали из официального доклада о данных по прилетевшей на Землю капсуле, дневников матери с описанием разумных существ на Проксима Центавра b, да и о планете заодно. Что-то выбивалось из стройной теории о похожих на нас аборигенах далёкой экзопланеты. Лика не могла понять причину тревоги. Все расчёты верны, они действительно могут или могли быть антропоморфными.
Сомкнула Лика веки под утро, вот и поплатилась спешкой. И комбинезон, что приготовила накануне, почему-то оказался в другой комнате! Если б улетели без неё, так и не дождавшись, позора бы не снесла!
Хотелось приехать пораньше, подставить лицо ласковому Солнцу, оглядеться, вдохнуть запах свежескошенной травы и пыльного покрытия аэродрома, чтобы унести с собой к чужим планетам. Не успела!
Космолёт затрясло, и земля ушла из-под ног. Заложило уши. Космодром уменьшался, как и прошлое. Вот его скрыли облака, становилось всё темнее, на куполе мироздания проступили точки звёзд. Там страшно. Но и оказаться среди чужих, для неё стало испытанием.
«И чего испугалась? Съедят, что ли? Привыкнут, надо держаться вежливо, но отстранённо. Как всегда. И лицо сделать скучающее. Всё-таки не новичок! Через пару часов обвыкну и взгляну. Главное - не пугаться».
Лика летала на околоземные станции и помнила ощущения сжатости. Тело словно сплющенная пружина, дышать сложно, запахов меньше, солнце другое, грозное.
Дыхание выровнялось, тряска уменьшилась, свет в салоне погас. Это обрадовало: можно с полным правом пялиться в иллюминатор. На фоне черноты планета будто светилась. Она была сейчас для Лики как маяк, сигнализирующий усталым морякам о безопасном окончании пути, о пристани, где любят и ждут. А это ещё нет обзора! Что же будет, когда она увидит голубой шар целиком?
Подкралась невесомость, руки сами собой плавно поднимались. Тело рвалось к потолку, но пристёгнутое, осталось на месте. Хотелось смеяться и плакать, улететь далеко и вернуться, на Землю, прямо сейчас. Вой двигателей был где-то далеко. Нос заложило, пришлось хватать воздух ртом.
Пшеничная коса плавала впереди. Пушистая кисточка на конце и резинка фиолетовая, сама коса толстая, изгибается как змея, будто следит за Ликой.
В тусклом освещении прохода угадывались очертания парящих рук. Тишина давила на уши.
Лика выглянула в проход. В космолёте она насчитала шесть человек, вместе с ней, снова эта цифра шесть. Мистика. Светловолосый мужчина оглянулся, она отпрянула. А получилась как в замедленной съёмке. Чего испугалась?