— Человек застывает и ничего не может сделать, пока вы этого не захотите! — гордо воскликнул Вихрь.
— Отлично, просто замечательно. Но я хотела бы увидеть не боевые способы применения ваших знаний. — Заметила завуч. — И освободи ее, пожалуйста.
Парень опять насупил брови и взмахнул руками.
— Свободна, как птица!
— Не паясничай! — весело сказала ему я.
Хотела сказать. Но у меня ничего не вышло!
— Ну, чего же ты стоишь? — подбодрил Водяной, потянул меня за руку и осекся. — Я же тебя освободил…
Его голос постепенно сошел на нет.
Я в очередной раз скосила глаза и увидела довольную улыбку Водяного. Что??
Теперь я отчетливо ощущала холод. Меня окружал лед!
Я резко, насколько это позволяло мое положение, дернула ногой. Лед дал трещину. Ура! Но не тут-то было. Трещина вновь затянулась, как только я попыталась продолжить ее долбить. Что же он такое сделал? Старшеклассник, блин.
Вихрь шепнул мне, что сейчас все исправит, и побежал к учительнице, объяснявшей что-то Зеленке и Горынычу на другом конце зала.
Когда все ушли, ко мне вразвалочку направился Водяной.
— Ну что, Русалочка, как погода? Хорошая? Не жарко?
"Да что с ним такое происходит?"
Я внимательно посмотрела на Водяного. Что-то в нем изменилось, но вот что?
Неожиданно к нам приблизился Горец.
— Что случилось? — грозно спросил он.
Водяной сразу стушевался и, промямлив что-то, быстро ушел.
— Помочь? — он обернулся ко мне.
Я только мысленно вздохнула. Что «Земляной» сможет сделать?
Горец потрогал ледяную пленку на моей руке, что-то в уме прикинул, быстро оглянулся и тихо зашептал. Я замерла. Лед таял! Кожу немилосердно щипало и покалывало, но я терпела.
— Закрой глаза.
Я поспешно зажмурилась.
Наконец я почувствовала, что могу шевелиться, но как только я попыталась сделать шаг, мои ноги предательски подкосились. Конечно, столько времени простоять без движения!
Горец поддержал меня, пока я пыталась размять затекшие конечности.
— Спасибо. — Я признательно улыбнулась парню. — Я бы сама точно не справилась.
— Из такой стихии нельзя освободиться без посторонней помощи. — Сказал он. — Мне бы очень хотелось узнать, где он взял эту технику.
К нам уже бежала Татьяна Владимировна, а я вдруг обнаружила, что у меня зверски свербит в носу…
ГЛАВА 20
На мой оглушительный чих обернулись все, включая Водяного.
— Кажется, это простуда. — Прогнусавила я.
— Вихрь! — всплеснула руками завуч, — ты ее заморозил!
— Честное слово — даже и в мыслях не было! Вы же знаете.
— Знаю. Ладно, — вздохнула она, — Горец, ты тут самый ответственный, проводи ее в медпункт.
Я встала, горестно шмыгая носом. «Ну, этот Водяной у меня получит. Простудил меня в самом начале лета! И зачем ему такая я? Ну что за бред!» — так я мысленно ныла всю дорогу, благоразумно не высказываясь вслух. Кто знает, что от Горца ожидать.
Мы в полном молчании дошли до медпункта, и мне вдруг вспомнились странные действия Горца, когда он снимал с меня ледяную корку.
— Горец. — Он обернулся. — А что ты сделал, когда меня изо льда вытаскивал? Ведь эту стихию нельзя снять просто так.
Он тяжело вздохнул.
— Я уже говорил тебе, это магия.
— Но магии не существует! Всем это известно.
— Тогда я не могу ответить на твой вопрос. Выздоравливай.
— Спасибо… — растерянно сказала я ему в быстро удаляющуюся спину.
В медпункте было светло и стерильно. Кто-то не любит запах поликлиник, а мне нравится — такой свежий, приятный…. Меня встретила наша интернатская медсестра: молодая румяная девушка Глаша. Она любила напевать и готовить разные медицинские зелья. Это у нее получалось очень здорово, и я надеялась, что от моей простуды в ближайшие дни не останется ни малейшего воспоминания.
— Ой, привет, Русалочка! А что с тобой такое приключилось? Никогда не заходила, а тут вдруг собственной стих-персоной.
Стих-персоной у нас назывались все стихийники. В шутку, разумеется.
— Пгостуда. — Прогнусавила я. — Водяной случайно замогозил.
— Ой, бедненькая! В такую жару — и простудиться! Ну, ничего, сейчас мы тебя полечим, и завтра ты сможешь заморозить его в ответ. Только ненадолго, чтобы он воспаление легких не получил! — Быстро добавила она, заметив, как заблестели мои глаза от ее удачного предложения.
Она поискала что-то на полках и дала мне несколько баночек и бутылочек.
— Так, вот это разведешь водой. Шесть капель на стакан… — она посмотрела на меня. — Нет, пожалуй, десять.
— Все так сегьезно?
— Нет, что ты, просто так быстрее подействует. Так… вот этим перед сном намажешь горло и пятки. И обязательно на ночь шерстяные носки! А вот это — она показала на баночку, сильно напоминающую уменьшенную клизму — будешь пшикать в нос каждые полчаса, пока все не высморкается. Понятно?
— Погятно. — С шумным шмыганьем, призванным обозначать вздох, ответила я. — Спасибо, тетя Глаша.
— Да ладно тебе, — рассмеялась она. — Просто Глаша, а то я себя старухой чувствую!
Я кивнула, еще раз поблагодарила и пошла к себе. Ну, Водяной, погоди!
ГЛАВА 21
На следующее утро я проснулась бодрая и посвежевшая. Вчера я провозилась с баночками весь оставшийся день и даже обедать и ужинать не ходила, о чем очень сейчас жалела. Взглянув на часы, я удовлетворенно убедилась, что завтрак, а также второй завтрак, я уже проспала. Встав, я обнаружила какие-то незначительные остатки простуды, но радостно отметила, что температуры нет, и горло не болит. Ура!
Через минуту мое настроение подпортила одна настойчивая мысль…
…Ровно в полдень громкие удары, похожие на удары в старинный гонг, сотрясали дверь комнаты одного очень сильно ошибившегося вчера парня. Звуки были столь громки и грозны, что заставили его незамедлительно распахнуть дверь. За дверью стояло нечто в развевающемся черном плаще на красной подкладке. Приветственно блеснув длинными острыми клыками, нечто душераздирающе, хрипло завыло:
— Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЛОДОЧНИК!!!
Водяной издал нечто среднее между грустным вздохом и стоном умирающего в тяжелых муках монстра и втянул меня в комнату. Выглядел он невыспавшимся и открыл дверь босиком, в одних джинсах. Видимо, успел натянуть, пока шел.
— Ну что еще случилось? Почему ты будишь меня ни свет, ни заря, да еще и в таком виде?
— ЭТО ТЫ МНЕ СКАЖИ, ЧТО ВЧЕРА НА ТРЕНИРОВКЕ УСТРОИЛ! — проигнорировав вопиющее несоответствие времени периоду «ни свет, ни заря», все также грозно и с подвыванием вопросила я.
— Я понятия не имею, что вчера было! У меня болит голова. Я вообще только что проснулся!
Я озадаченно застыла.
— Что, совсем не помнишь? — уже нормальным голосом поинтересовалась я.
— Ну, помню, как мы с утра с тобой гуляли. А после завтрака я в комнату пошел и не выходил. Вот, смотри.
Он показал сначала на смятое покрывало на кровати, а потом на открытый ноутбук на столе, в котором что-то белело.
— Я с другом переписывался. — Он внимательно оглядел меня с головы до ног. — А почему ты в таком виде?
Я досадливо скинула плащ и убрала с таким трудом наращенные клыки.
— Да так, было вчера кое-что…
Я рассказала ему о вчерашних событиях, периодически невольно отвлекаясь на его мускулистый торс. Он усмехнулся и накинул рубашку. Пришлось покраснеть и отвернуться. По мере моего рассказа, Водяной задумчиво ходил по комнате взад-вперед мимо меня. Когда я закончила, он сел на кровать. Я пристроилась на крутящемся стуле возле ноутбука.
— Я могу сказать точно, что это был не я. — Вид у него был не менее озадаченный, чем у меня, когда я обнаружила его у себя под дверью в семь утра.
— Я уже поняла. Тогда кто?
Он подумал и выдал:
— Надо сходить в библиотеку.
Я во все глаза уставилась на него. Водяной предлагает сходить в библиотеку!