А смысл? Тут и без ваших осцилографов видно, что мужику не свезло.
— Ты же в курсе, что ты следующий, дед? — обратился я к болтуну.
— Ага, — беззаботно отозвался тот.
— И не боишься? А как же адреналин изо всех щелей?
— Так ведь у меня и случай особый — мне как раз бояться нечего, — загадочно ухмыльнулся старик.
— Это какой такой еще «особый»?
— Дар у меня имеется, угадательный. Вот взять тебя, к примеру. Ты же к нам сюда прямиком из тюрьмы попал, верно?
Ого. Меня действительно выкрали прямо из камеры на десятую ночь моего заключения. Я даже и проснуться толком не успел, как оказался сперва на улице, потом в мешке, а потом в каком-то транспорте с ужасно жесткой подвеской, и насквозь пропахшем фастфудом.
— Небось, пожизненное отбывал, за мокруху какую-нибудь? — продолжал угадывать он.
— Так значит ты уже… — я кивнул в сторону аномалии.
— Нет, еще нет. Хотя торчу здесь уже третью неделю. И все это время меня допрашивают, что-то измеряют, берут анализы, заставляют проходить разные тесты, пить какую-то дрянь…
— И?
— Я десятки лет зарабатывал на результатах спортивных матчей и почти никогда не ошибался. Да и вообще как-то так сложилось, что по жизни принимал правильные решения…
— Оно и видно.
Дедок печально улыбнулся и развел руками:
— Руперт почти уверен, что аномалия усилит мой дар, сделает меня настоящим прорицателем, способным предсказывать вероятный исход любых действий и событий.
— Руперт?
— Вон тот долговязый тип, с планшетом в руках. Он здесь за главного и занимается Жопокрутом и всем, что с ней связано. Настоящий ученый, готовый даже мать родную засунуть в эту хреновину во имя науки! Даже не удивлюсь, если так он и поступил…
— Жопокрут?
— Так они его сами называют. Неофициально, разумеется…
— Хорошее название, говорящее! Как тебя звать-то хоть, прорицатель, — улыбнулся я.
— Да уже и неважно ведь. Все равно сменю фамилию на Нострадамова какого-нибудь. Запишусь в экстрасенсы и буду в телевизоре выступать: глаза закатывать да дураков всяких из багажников вытаскивать.
— Объект номер девять! — раздается выкрик.
— Тебя уже зовут, Нострадамов.
— Запомнил, сынок? Бояться эту хреновину надо! Да так бояться, чтобы…
— …чтобы из всех щелей. Помню я, помню…
Дедок вздохнул, потер цифру «9», криво приклеенную куском скотча где-то в области сердца, и сделал несколько шагов вперед.
— Снимай одежду, — приказывает спецназовец.
Мой навязчивый собеседник послушно раздевается и складывает комбинезон аккуратной стопкой. Сверху кладет свою трость.
— Чур, по карманам не шариться! — в шутку угрожает он бойцу кулаком, — Заначка у меня там запрятана.
Белья на самоназванном Нострадамусе нет, как и на всех нас. А так же украшений, часов и прочей мелочи — видать, чтобы эта их аномалия не попортилась от инородных предметов. Или чтобы чего лишнее не приросло. Если уж оно руки к жопе приделывает, то какое-нибудь кольцо или нательный крестик и вовсе в хитрое место запихать может.
Дедок к пугающей кляксе подошел уверено и спокойно, несмотря на все свои проповеди о первобытном ужасе и благоговении. Обернулся и подмигнул, глядя прямо мне в глаза.
«Дебила ты гнойного кусок», — беззвучно шепчет и шагает в чернильное нечто.
Может, конечно, он и что-то другое сказал, но я все одно по губам читать не умею.
Аномалия подхватила его, обнимая своими черными щупальцами, и втянула в себя, потихоньку ускоряясь и размываясь в жуткую сферу. Десятки пар глаз неотрывно смотрели на Мясорубку, и десятки губ беззвучно отсчитывали томительно тянущиеся секунды.
Пятьдесят пять… Пятьдесят шесть…
Чвак!
Плюх!
Эх, хреновый из тебя вышел предсказатель, дед. И выбор жизненного пути, судя по растекающемуся по полу результату, ты все же сделал неверный.
— Объект номер десять!
Быстро они там со своими приборами управились! Обычно на это дело минут пять уходит, а тут… Сильный толчок в спину сбивает меня с мысли и едва не сбивает с ног.
Потому что десятый номер красуется на моей груди, а стало быть, настал мой черед отправляться на свидание с этим Жопокрутом…
Глава 2. Занимательная нумерология
За спиной раздаются шепотки, и я буквально чувствую полные ненависти взгляды, прожигающие мешковатый комбинезон. Ну, хоть не плюнул никто вслед, как в прошлый раз…
Именно так, в прошлый раз.
Потому что я уже бывал в Мясорубке, и даже не единожды. Собственно, это уже мое четвертое свидание с аномалией, и все прекрасно понимают, чем это все закончится. Потому и желают мне сдохнуть там в страшных муках и вернуться назад кучей фарша.
Потому что этот конец с вероятностью 90% ждет их всех.
Кроме меня.
— Ну давай, Десятый, хоть на этот раз удиви нас чем-нибудь, — ухмыляется охранник, пинком отбрасывая снятую мной одежду в сторону, — Хотя бы глаз на жопе отрасти, а то что мы только зря на тебя переводим энергию и ценные реагенты.
В прошлые пару раз я огрызался, придумывал ответные колкости, а сейчас…
Надоело.
Поэтому я просто показал ему средний палец и шагнул к Мясорубке.
Чернильные щупальца задрожали и потянулись в мою сторону. Когда смотришь со стороны, все это действо занимает от силы несколько секунд, но здесь, на расстоянии вытянутой руки от аномалии, время растягивается в десятки раз.
И у меня полно времени, чтобы испугаться до усрачки, вот только…
Надоело.
Первый раз, когда на моей груди красовалась двойка, меня закидывали в Мясорубку силой,да еще и пару раз приложив прикладом — между прочим, довольно действенное средство против истерики, рекомендую.
Второй раз, будучи «первым пятым», я в эту чернильную хрень вползал на коленях, потому что ноги отказывались держать то скулящее недоразумение, в которое превратился их хозяин. Впрочем, с учетом того, что как раз перед этим мы все наблюдали явление жопокентавра — у меня были все основания для паники.
Третья попытка далась куда легче. Страх ушел вместе с содержимым желудка, и осталась лишь тоскливая обреченность перед неизбежным.
Сейчас же мне было… скучно?
Первое щупальце коснулось моей груди.
По ощущениям это напоминает сильный удар чем-то холодным и мягким. Но сильный не так, чтобы заставить согнуться от боли или сделать шаг назад, в попытке восстановить равновесие, а так, чтобы войти в меня, проходя сквозь кожу, мышцы, ребра и внутренние органы.
Нет, это совсем не больно.
Это примерно как… Щекотка?
Аномалия не ранит, не оставляет никаких следов — даже синяков или легких покраснений. Да и вообще ощущаются ее прикосновения не физически, а каким-то совершенно другим образом. Словно начинают работать органы чувств, о существовании которых ты никогда раньше и не подозревал. И то, что всегда считал красным, вдруг оказывается светло-горячим на вкус, и пахнет, как зеленая нота «ми».
Не понятно?
Вот и мне тоже.
Второе щупальце обвивает мою ногу, а третье решает войти в левый глаз…
Рывок!
Огромный ангар, заполненный оборудованием, людьми, металлическими конструкциями и коробками, вдруг сжимается в крохотную горошину. Верх и низ меняются местами, и наступает НИЧЕГО. То, что нельзя увидеть, услышать, пощупать или унюхать.
Полная сенсорная изоляция.
Это не я такой умный, это так объяснил рыжий мужик в халате, который снимал показания после моего третьего «нырка».
Длится это все ровно минуту — я это знаю, сам считал, и не раз.
Но не здесь, внутри.
В самой Мясорубке время растягивается в секунду. Длинную и утомительную.
Одну.
Секунду.
Один удар несуществующего сердца.
Половину вдоха отсутствующих легких.
…Который я заканчиваю уже в нормальном мире, куда меня безжалостно вышвыривает Жопокрут.
Первым появляется ослепляющий свет. Затем возвращаются на свои места верх и низ.