Так и не выстреливший парализатор выпал из разжавшейся руки.
– Ребята, если у вас там все в порядке, заканчивайте смену и давайте к нам, – донесся из машины голос диспетчера. – Билл отмечает годовщину, пончиков хватит на всех. Алло, ребята?
– Пончиков! – усмехнулся человек в плаще. – Это ж надо, пончиков!
Он обвел взглядом место схватки. Размытые завесой дождя огни фонарей отражались на мостовой масляными пятнами. Влажный воздух освежал горящие от гипервентиляции легкие, водяная взвесь ложилась на кожу прохладной вуалью. “Получилось!” – прошептал незнакомец и, засунув руки в карманы, быстро зашагал прочь.
* * *
Алексей Михайлов, 27 лет, холост. Менеджер младшего звена. Среднего роста, темные волосы, большие печальные глаза. В душе немножко поэт. Любит размышлять о смысле жизни. Нерешительный и безынициативный в житейских вопросах.
Когда говорить не о чем, говорят о погоде. Если бы я конструировал роботов, первым делом научил бы их говорить о погоде. Тогда они мало чем будут отличаться от людей. Еще добавить пару-тройку фраз о биржевых курсах, ценах на туристические путевки и сезонных распродажах, да пополнить лексикон словечками спортивных фанатов, и готово дело. Переодеть человеком и выпустить в толпу. Девяносто девять из ста представителей разумной органики не распознают кремниево-металлического имитатора.
Но я не создаю роботов. А жаль. Не избежать бы мне вручения премии за оригинальность конструкторской мысли.
– Хорошая погода, не правда ли?
– Да-да, превосходная. Спасибо градоначальнику – бдит, родной, тучи разгоняет над сердцем Родины. В каком-нибудь Южно-Сибирском квартале сейчас, наверное, дождь идет, а у нас в Центрально-Европейском – полный порядок.
– А вы слышали, “тугрик” опять поднимается в цене. Вклады в евровалюте скоро совсем обесценятся.
– Меня это не слишком волнует. Я все средства вложил в акции “Хеллроуд Экспресс”. Два с половиной процента годовых, между прочим.
– Выгодное вложение. Вовремя купили, да? Сейчас-то “Хеллроуд” сильно подорожал. Кстати, где планируете отдыхать в этом году?
– На Суматре. Говорят, там построили новый гостиничный комплекс, надо опробовать. А вы?
– Гаити, как и в прошлом сезоне. Моей жене там понравилось.
– Ну, до встречи.
– Всего хорошего.
Вот это я и имею в виду. Типовой разговор начальника департамента с заместителем гендиректора. В офисе, где я сижу, подобные разговоры приходится слышать чуть не каждые десять минут. Тут либо последние мозги выветрятся через ушные раковины, либо крыша поедет со скуки. Работа не спасает, потому что делать ее можно спинным мозгом с привлечением одного мизинца.
Сижу я на этой дурацкой работе только потому, что абсолютное большинство вакансий приходятся на сферу обслуживания, маркетинга и администрирования. Техников, контролирующих механизированные линии производства, инженеров, эти линии разрабатывающих, да ученых, придумывающих новые способы похудения – малая когорта, попасть в которую, пробившись сквозь барьеры тестов и экзаменов, куда как сложнее, чем влиться в легион менеджеров. А искусством в наше время занимаются только пенсионеры – ничего нового придумать уже невозможно, осталось только пережевывать старое.
Хорошо, что уже почти шесть. Можно смело встать, послать старшего менеджера в далекие дали и покинуть опостылевший офис. До завтрашнего дня.
На контрольном пункте стоит автомат. Рядом стоит полисмен, но мог бы не стоять – автомат все делает сам. Может, это и не человек вовсе, а просто манекен? Неподвижный, окаменевший, размыкающий губы только для дежурного: “Доброе утро, будьте здоровы”.