Танцоры бесшумно двигались в кругу зеленовато‑голубого цвета, ритмично раскачиваясь и высоко подпрыгивая. Их нечеловеческие лица закрывали маски, а серебристые тела были полностью обнажены. Непривычные движения поначалу шокировали, но постепенно сидящим в зале зрителям раскрывалась вся грациозность этого фантастического танца.
Сандра нервно передернула плечами:
– Просто мурашки бегут по коже… – пробормотала она.
– Эй, потише, – остановил ее Кеттрик. – Не стоит подавать другим дурной пример дискриминации негуманоидов.
– А мне нет до этого дела. Я простая земная провинциалка и не люблю, когда всякие космические уроды корчат из себя людей. – Она рассеянно покрутила бокал между пальцев с ярким маникюром. – Я хочу еще выпить, Джонни.
Кеттрик сделал заказ, наблюдая за танцующими.
– Похоже, тебя увлекает этот кошмар, – недовольно произнесла Сандра и поежилась, словно ей стало холодно. Этой зимой в моду вошли закрытые платья, и на девушке была длинная, красиво расшитая туника, перехваченная на талии тонким пояском. Голову Сандры украшала сложная, искусно сделанная прическа, сохранявшая форму лишь благодаря толстому слою лака. В ушах блестели серьги в виде колокольчиков с драгоценными камнями, которые мягко позвякивали при каждом повороте головы. – Хотя ты же привык к такому варварству у себя в Хейдесе, – пренебрежительно добавила она.
– Хм‑м… – пожал плечами Кеттрик. – Вот что я скажу тебе, девочка. Даже самые жуткие негуманоиды с периферии галактики считают только СЕБЯ людьми, а остальных – лишь жалкой пародией на человека. Так что не очень‑то задирай свой симпатичный носик.
– Ладно, Джонни, не злись, – манерно растягивая слова, проговорила девушка. Она взяла бокал вина с подноса, принесенного официантом, и сделала глоток. – Признайся, ты очень скучаешь здесь? Каждый раз, когда я вспоминаю о Хейдесе, ты заводишься.
Кеттрик натянуто улыбнулся.
– Тебе кажется, что все так просто?
– Не знаю, – озадаченно посмотрела на него Сандра. У девушки были светло‑голубые глаза, затененные модными накладными бровями из белого металла, который сиял даже в тусклом свете.
– Раньше я думала, что дело в потерянных тобой деньгах, в твоем изгнании и всяком таком, но теперь вижу, что нет. Джонни, я встречаюсь с тобой уже два года и все равно не могу понять тебя по‑настоящему… не могу дотянуться до тебя, если ты понимаешь, что я имею в виду. Скажи, в Хейдесе у тебя была женщина?
Танцоры застыли в финальной позе, изящно поклонились и исчезли за занавесом. Вспыхнул свет. Вновь зазвучала музыка, и на площадку потянулись пары.
Кеттрик с необычной для него нежностью погладил руку Сандры.
– Выбрось все это из головы, детка, – сказал он. – Принимай вещи такими, какие они есть, а если тебе что‑то не нравится, ты свободна сделать иной выбор.
Девушка испуганно взглянула на него и сдавленно произнесла:
– Пойдем потанцуем, Джонни.
Кеттрик почувствовал, что Сандра боится потерять его, и ему стало не по себе. Он подал девушке руку, и они пошли к площадке, заполненной танцующими. В ее больших сверкающих глазах таилась тревога, словно она предвидела их неизбежное расставание. С некоторым раскаянием Кеттрик подумал о том, что он сыграл с Сандрой злую шутку, выбрав именно ее, воплощавшую в себе все, что он больше всего презирал в женщинах. Возможно, она на самом деле привязалась к нему, хотя в это верилось с трудом. И если Сандра завтра забудет его, он будет только рад.
Девушка, должно быть, заметила перемену в его лице и призывно улыбнулась, не догадываясь об истинных чувствах Джонни.