— В плавание?
Господин Виноградов развел руками.
— Грезы у меня такие. — Объяснил он. — Но не это есть суть! Я что говорю? Я говорю, что сейчас приедет специалист и во всем разберется! И цербера найдет (глоток), и музу найдет и талисман найдет. Все найдет. На то он и специалист!
Две вороны шумно сорвались с люстры и принялись описывать круги под сводами холла.
— Пап! — пробормотал Клим. — Я вообще ничего не понимаю! А где ты взял музу? А ты ее вообще видел? Как она выглядит!
— О! — Произнес господин Виноградов, ощущая, что совершенно пьян. — О, сынок, там такие дела! Такие дела!.. Постойте-ка… а какие дела? Пришел этот, Вальдемар… всучил мне шкатулку, сказал, что там муза, потом подарил несколько этих, грез (глоток), вот, собственно и вся история.
— Кто такой Вальдеемар?
Господин Виноградов почесал затылок.
— Сдается мне, что Вальдемар — это мошенник и плут. — Сказал он. — Который дал мне шкатулку, одурманил меня грезами и украл талисман при помощи цербера.
— Пап. А ты уверен, что тебе еще стоит пить?
— Не уверен. — Протянул господин Виноградов и сделал еще один глоток. — Теперь теории две! И обе могут быть верны. А, сынок? Правильно я рассуждаю? Что-то в этом есть. Воздушный корабль и розовый горизонт, это, конечно, хорошо, но ведь я в глаза не видел эту самую музу! Ни вот таким краешком глаза! А что это может означать? (глоток) Что меня очень жестоко и очень сильно обманули.
В дверь гулко застучали. В это же самое время в одну из дыр в стене показалось испуганное и бледное лицо Наташеньки.
— Господин Виноградов! — закричала она. — Господин Виноградов! У вас там охранник на заборе! Без ног!
— Я тоже рад тебя видеть! — пьяно закричал господин Виноградов, размахивая руками. — Привезла своего Семена? Проходите же скорее! Я вас очень сильно ждал!
И господин Виноградов заторопился к выходу, шлепая по лужам босыми ногами.
(глоток)
— Муза!
— Догадливый! — хмыкнула муза.
Сбоку тихонечко приоткрылась входная дверь. В образовавшейся щели показался здоровенный бритоголовый детина, робко глядевший на крысолова маленькими глазками. Детина дрожал от страха. Видимо, он был не единственный, кто инстинктивно боялся зайти в туалет.
— Выйди. — Буркнул крысолов, не оборачиваясь.
Детина исчез.
— Мне вот интересно! — сказал муза. — Это же общественный туалет! И ты явно не подросток-художник! У тебя даже нет прыщей, очков и идиотской прически!
— Эээ… А должна быть?
— У всех художников подростков должны быть прыщи, очки и идиотские прически. — Уверенно заявила муза. — Как и у подростков-писателей, подростков-музыкантов, подростков, которые едят слишком много сладкого, подростков, которые не любят умываться и занимаются при этом спортом… да и у любых подростков в переходном возрасте. А ты староват.
— Я в самом расцвете сил!
— Ой, ли! — сощурилась муза, уперев руки в бока. — По нездоровому цвету кожи и не скажешь.
— Знаешь что… — в дверь осторожно заскреблись. Крысолов почесал подбородок. — Знаешь, что. Давай-ка, без лишнего шума пойдем в зал ожидания и поговорим. Не нужно привлекать слишком много внимания.
— С чего бы это?.. Погоди, а при чем здесь зал ожидания? Мы на вокзале? Или в аэропорту?
— С того, что я тебя украл, что за мной охотится огромный трехголовый пес, что он не будет разбираться, кто есть кто, если нас найдет… и, да, мы на вокзале.
Крысолов открыл дверь туалета. Ручейки воды журча устремились мимо его ног в коридор. Народ за дверью терпеливо ждал. Крысолов потянул музу следом за собой. За их спинами тут же началось движение, суета и давка — народ все-таки давно ждал.
— Первый вопрос! — сказала муза, когда они уселись на два свободных кресла в зале ожидания. — Как это — украл? Ты в своем уме?
— Вполне. Это моя профессия. Я вор. Правда, я не планировал красть музу. Как-то само собой получилось.
— Ну, да. Я тоже планировала оказаться на дне рождения, а не в туалете на вокзале. — Муза осмотрелась по сторонам. Зал был почти пуст. Редкие ожидающие косили глаза на странную парочку — не часто встретишь босоногую невесту и завернутого в черный плащ, как в кокон, человека.
— Второй вопрос! Не хочу показаться банальной, но когда ты меня отпустишь?
— Я размышляю. — Отозвался крысолов. — расскажи-ка мне о дне рождении и о том, как ты оказалась в тайнике Виноградова.
— О, это не проблема. Дело в том, что у сына Виноградова сегодня день рождения. Какая-то круглая дата. И Виноградов решил подарить сыну меня.
Крысолов фыркнул.
— Не в том смысле! — смутилась муза. — И как ты мог подумать?! Я же муза! Я несу чистое вдохновение в умы и души людей! Я последняя в своем роде, хотя подозреваю, что единственная.
— Это из-за тебя последние двадцать минут меня тянет к самолетам? — спросил крысолов.
— Возможно. Я будоражу самые тайные желания. Я выискиваю самые важные слова и образы, спрятанные в таких глубинах вашего сознания, что вы сами ни за что бы не догадались, я…
— И сколько такое удовольствие стоит? — перебил крысолов.
Муза осеклась.
— Искусство не продается.
— Да ладно тебе. Виноградов купил шкатулку у Вальдемара, а ты собиралась исчезнуть, как только я открыл шкатулку, не взирая на то, что не знала, кто я такой. Наводит на мысль, что подобный фокус ты проделываешь не впервые. Верно?
Муза посмотрела на удавку. Потом по сторонам. Потом внезапно вскочила, замаха свободной рукой и заверещала, что есть силы:
— Господин милиционер! Господин милиционер!
Крысолов привстал и обернулся. К ним торопливо бежал молоденький сержант, на ходу расстегивающий кобуру. Сержант выглядел так, будто его терзают сложные внутренние противоречия.
— Что случилось? — он остановился на почтительном расстоянии, разглядывая то крысолова, то музу. Редкие ожидающие потянулись к выходу, делая вид, что ничего не происходит, а им всем одновременно вдруг пришла в голову мысль, что неплохо бы оказаться в другом месте. Просто в другом.
— Господин милиционер! — заломила руки муза. — У всех на глазах, при большом скоплении людей совершает акт вандализма и насилия! Это человек решил похитить меня с моей свадьбы и просить большой выкуп!
Милиционер почесал затылок.
— А разве так не делают на свадьбах?
— Делают. — Кивнул крысолов.
— Вот и славно. — Облегченно вздохнул милиционер. Ему очень хотелось оказаться где-нибудь подальше от этих двух странных людей. При взгляде на невесту, у милиционера возникало спонтанное желание начать насвистывать с помощью щели между зубов известные мелодии эстрады. При взгляде же на странного человека в черном плаще, милиционер начинал подумывать о суициде.
— Постойте! — завопила муза, да так, что милиционер непроизвольно что-то присвистнул. — Вы разве не видите, что он меня держит связанной и не отпускает!
— О, она такая выдумщица. — Отозвался крысолов, и милиционер вдруг решил, что выстрел в голову — лучший способ самоубийства.
— Я не выдумщица! Спасите меня от этого… этого… премерзкого маньяка!
Милиционер тихонечко просвистел вступление к песне "Миллион алых роз".
— Я вас не просто прошу! Я вас умоляю! — завопила муза. — Иначе я просто не представляю, что он со мной может сделать!
Милиционер неосознанно перешел на проигрыш.
Крысолов и муза несколько секунд внимательно его разглядывали. Милиционер дрожал от внутреннего напряжения, по щекам стекал пот. При этом он продолжал насвистывать известную мелодию и поигрывать пистолетом, водя дулом в опасной близости от собственного носа.
— Похоже, ему сейчас не до нас. — Пробормотала муза.
— Сама виновата. — Отозвался крысолов. — Я же просил не привлекать внимания.
— Откуда же мне было знать…
— От мамы с папой. Пойдем.
Они обогнули трясущегося милиционера и направились к выходу. Муза шлепала босыми ногами по кафельному полу.
— А куда мы теперь идем?