Ты правда собираешься спать голой?
Я всегда так делаю.
Сейчас не «всегда». Хочешь быть в чем мать родила, если он на тебя набросится?
Если. Если…
Пен чувствовала себя комфортно. Она не хотела покидать уютную кровать, но всё же заставила себя сесть, включить прикроватную лампу и опустить ноги на пол.
Вот нагая женщина в зеркале подошла к Пен. Лицо её изобразило насмешливое рычание, свернув губы и обнажив зубы.
— Да, знаю. Это всё твоя вина.
Гадкий ублюдок даже не знает, как я выгляжу, подумала она. Наверное, выбрал моё имя наугад. Можно и дальше избегать его, но он будет продолжать доставлять мне неприятности.
Я женщина, и заботит его только это.
Пара сисек и вагина.
Я хочу поговорить с тобой…
Её тело охватил озноб.
Она нагнулась, открыла ящик, вынула голубую шёлковую пижаму, и надела её. Ткань скользнула прохладой по коже, как масло, прикасаясь к телу, и принимая его формы.
Это лучше, чем длинная ночная рубашка.
И гораздо лучше, чем вообще ничего.
Она потёрла руки, ощущая мурашки на коже под гладкой тканью.
Женщина в зеркале насмехалась над ней, показывая свою неприязнь к происходящему.
Пен сняла пижаму и вернула её на место. Затем открыла верхний ящик и увидела, четыре пары новых трусиков. Она немного порылась, и отыскала в дальней части старые. Они оказались с ослабленной резинкой. Прекрасно.
Пен нашла старый, потёртый лифчик и надела его. Следом натянула джинсы «Кельвин». Самые обтягивающие джинсы, которые у неё имелись.
Настолько обтягивающие, что сместили пластырь на бедре.
Она его поправила.
Женщина в зеркале закатила глаза вверх. Ну и ты клоун.
Ладно, я клоун.
Она надела поношенную голубую толстовку.
С ногами в обтягивающих джинсах было трудно нагибаться, но ей удалось надеть носки. Затем она подошла к шкафу и извлекла оттуда пару ковбойских сапог. Обула их. Носки были острыми. Отлично подходят для пинка ногой.
Глядя на себя, она покачала головой.
Слава богу, что я одна. Выходит, свидетелем моего сумасшествия являюсь только я.
В таком прикиде, она, конечно, не могла лечь в постель. Заправив кровать, Пен оставила подушку сверху, затем погасила свет и легла на спину.
Прекрасно. То же самое, что дремать на диване.
Ненормальная.
Но какова альтернатива? Притвориться, что ничего не произошло? Не подпирать входную дверь, не затягивать ловушку на двери в спальню, не вооружаться? Уютно свернуться голышом под простынями, будто и не было парня, который хочет меня изнасиловать?
Она закрыла глаза. В опущенных веках чувствовалось напряжение. Держать их закрытыми было не просто. Она положила подушку на лицо и сложила руки на животе.
«Так я никогда не засну», — подумала она.
Может, оно и к лучшему.
Я могла бы отоспаться завтра после восхода солнца, когда буду в безопасности, и когда появится дневной свет. А сейчас просто полежу и расслаблюсь. Постараюсь думать о приятном.
Вместо приятных мыслей, Пен задумалась о каких-либо ещё мерах предосторожности, которые могла бы предпринять. Позвонить в полицию? Они, наверное, предложат сменить номер. Но это не помешает червяку войти в дом, когда он захочет.
Если бы только у меня был пистолет.
Что-ж, его нет.
Может, завтра я что-нибудь придумаю.
Чтобы получить пистолет, придётся подождать. Около двух недель. Она интересовалась на этот счет.
Но я могу завтра же выйти из магазина с ружьём. Наверное. Да, период ожидания распространяется только на пистолеты, разве нет?
Так что куплю дробовик.
А потом что? Спать с ним?
Да…
Пен открыла глаза. Она лежала на боку, разметав ноги, как при беге. Нижняя нога онемела. Обтягивающие джинсы мешали нормальной циркуляции.
Она не помнила, когда перевернулась на бок. Неужели уснула? Открыв глаза, Пен покосилась на светившееся табло будильника. Половина четвертого.
Так и есть, уснула, но не надолго.
Она почувствовала болезненное покалывание в ноге, когда перевернулась на спину.
Снова закрыла глаза.
И услышала шаги. Сердце забилось так сильно, что перехватило дыхание. Она лежала в напряжении, прислушиваясь. Но слышала лишь глухой звук ударов своего сердца. Затем снова тихие шаркающие шаги. Не в квартире, а на бетонном проходе, перед окном.
Окно располагалось выше её лица.
Она перевернулась, опустилась на колени на полу, и вытащила из-под журнала нож. Оставаясь на коленях, Пен отползла дальше от кровати, встала и прислонилась к стене сбоку от окна.
Она отодвинула пальцем занавеску на долю дюйма. Никого. Затем отодвинула её ещё больше, чтобы видеть обоими глазами.
Там точно кто-то есть.
Она вздохнула так глубоко, что груди стало тесно в лифчике, и послышался звук расходящихся швов. Она медленно выпустила воздух. Прислонившись плечом к стене, Пен ощутила дикую усталость, но продолжала всматриваться в окно.
Вот тебе и крадущийся ублюдок, подумала она, заметив у двери угловой квартиры в паре ярдов от окна, Алишу Боннер, обнимавшуюся со своим парнем. Восемнадцатилетняя девушка, в облике которой явно просматривалось увлечение фильмами о Безумном Максе, в сапогах, шаркавших на дорожке, когда она поменяла положение.
Выступ крыши защищал Алишу и её приятеля от дождя.
Одна из рук девушки полезла парня в штаны. Она извивалась, её бёдра сжимали его выставленную ногу.
Мой большой твёрдый член и твоё горячее сочное влагалище…
Должен быть способ стереть это из памяти, подумала Пен. Перемотай, нажми кнопку и сотри голос так же легко, как с магнитной ленты.
У тебя получится забыть.
Она слышала, как шептались за окном.
Как долго они собираются это продолжать?
Столько сколько потребуется. Это точно.
Пен вернула нож на тумбочку, легла на кровать, положила подушку на лицо и вздохнула.
Пока они там, решила она, не придётся беспокоиться о моём друге.
Друге?!
Спи.
Даже с подушкой на голове, она могла слышать дождь, а иногда шарканье обутых ног, или шёпот.
Спасибо за караульную службу ребятки.
Она почувствовала лёгкую расслабленность, обещавшую сон.
Хочется писать.
Пока не слишком сильно, но лучше разобраться с этим.
Простонав, она заставила себя подняться с кровати. Пересекая тёмную комнату, Пен расстёгивала джинсы, опуская молнию, когда её занесённый сапог остановился на полушаге.
О, да.
Шнур «для прогулки».
Вот дерьмо.
Другая нога метнулась вперёд, чтобы сохранить равновесие, но шнур остановил и её.
Споткнувшись, она взвизгнула и, вытянув руки, нырнула в дверной проём, ударившись о стену коридора предплечьем и макушкой.
Звёзды. Галактика. Яркий вихрь.
Звонок. Пен слышала звонок.
Надо ответить на телефон.
Но кто-то будто рылся вилкой в мозгу через аккуратное круглое отверстие в черепе. Разрезая по кругу, вытаскивая маленькие кусочки серого вещества.
Я должна ответить на звонок пока у меня осталось достаточно мозгов…
Стоп. Я же отключила оба телефона.
Он.
Как он заставляет телефоны звонить, когда они отключены?
Это не телефоны, это звонок в дверь.
Желудок сжался. Сердце колотилось, отзываясь в голове вспышками боли.
Застонав, она схватилась за макушку.
Нет никакого отверстия. Только мягкая шишка размером с шарик для гольфа.
Звон прекратился.
Пен открыла глаза. Коридор едва освещался блёклым серо-синим светом раннего утра.
Она лежала на полу, на животе. Поднявшись на четвереньки, Пен сильно сжала веки, от того, что резкая боль неожиданно пронзила её голову.