Впереди хлопнула дверь, ведущая в тамбур. Вряд ли это пассажиры, наверняка уходит бандит.
А у него только один путь отхода — один из тех вариантов, что прикидывал я: прыжок с поезда на насыпь. И что-то мне подсказывало: вряд ли он сломает себе ноги или свернёт шею. Эти сволочи бывают чересчур фартовыми. Выходят сухими из воды и не при таких раскладах.
Врёшь, скотина! Не уйдёшь.
Я кинулся в направлении тамбура.
Бандит словно почувствовал внезапную погоню, рывком распахнул дверь и выстрелил. Он явно не целился, палил практически на звук, и потому пуля лишь разбила, осыпавшееся десятками осколков, окно, из которого тут же ударил резкий порыв холодного ветра.
Я выпалил в ответ, тоже почти наудачу и с аналогичным результатом. Противника даже не зацепило.
Внезапно поезд дёрнулся, дико завизжали тормоза — это поезд замедлял путь. То ли машинисты услышали перестрелку, то ли сорвали стоп-кран, хотя я даже понятия не имел, существует ли здесь что-то подобное. Главное, что состав дёрнулся, а пол ушёл у меня из-под ног.
Инерция бросила на спину, припечатала к ковровой дорожке и покатила по коридору словно шайбу по льду.
Это-то меня и спасло, потому что вслед за падением последовали два револьверных выстрела. Мне даже показалось, что я вижу, как надо мной проносятся пули. Конечно, это была всего-навсего игра воспалившегося воображения. Но могу сказать точно: если бы поезд не стал тормозить, меня бы на этом свете больше не было.
Боли от падения я не ощутил, сразу же перекатился со спины на живот и, подняв голову, увидел, что в меня стреляли с противоположного конца вагона. Вряд ли Капуста мог туда телепортироваться из другого тамбура, так что вывод был прост: у злодея в составе имелись подельники. Почему их пропустили чекисты — другой вопрос.
Второму стрелку тоже не повезло, торможение поезда кинуло его на дверь соседнего купе, удар пришёлся аккурат головой в ручку, и теперь кровь заливала ему лицо. Однако тип попался настырный и сдаваться не спешил. Он снова навёл на меня револьвер.
Стрелять из положения снизу не очень удобно, однако я не сплоховал, влепил пулю противнику прямо между глаз, а когда убедился, что с ним покончено, снова вскочил на ноги и помчался к тамбуру.
По пути пришлось перепрыгнуть через тела чекистов и женщины.
Поезд проскрипел ещё несколько метров и остановился, к тому моменту, как я оказался на посадочной площадке вагона.
Дверь была распахнутой, кроме меня больше никого не было.
Я спрыгнул на насыпь и осмотрелся.
Места неудачнее было не придумать. Нас окружал глухой непролазный лес. Если Капуста не дурак, он давно уже там. Может вообще перемахнул под вагоном и оказался на другой стороне.
Песок позади зашуршал, сразу несколько человек бежали ко мне, размахивая оружием.
Я понял, что выгляжу немного двусмысленно, что меня могут принять не за того и, набрав полные лёгкие воздуха, закричал:
— Товарищи, я свой — из губрозыска. Бандит в лес убежал!
И в ту же секунду меня свалили с ног, а в лоб уставилось холодное дуло револьвера.
— Всё, контра! Ты попал!
Рекомендация от автора: если есть желание немного больше почитать на тему данной эпохи, очень советую обратить внимание на роман моего друга и соавтора Евгения Шалашова — https://author.today/work/65494
Глава 7
— Сам ты контра! — разозлился я. — Ствол убери, а то ненароком застрелишь.
— Кто такое?
— Документы в кармане — я же предупреждал, что свой, из губрозыска.
— Поднимите его на ноги, — скомандовал кто-то.
— Сам встану, — буркнул я.
— Вставай, но чтобы без глупостей.
— Да понял я, понял! — ответил я. — Не хватало ещё, чтобы от своих пулю схлопотать.
Мои бумаги уже извлекли на божий свет.
— С документами всё в порядке, — проговорил молодой кудлатый парнишка в будёновке, лихо сдвинутой набекрень. — Товарищ Быстров действительно из губрозыска. Находится в отпуску по ранению — печать, подпись — всё на месте.
— Что случилось, товарищ Быстров? — спросил второй чекист — мужчина лет сорока. — Вы можете объяснить, кто стрелял, и как вы, а главное — почему, оказались на насыпи?
У него был лёгкий прибалтийский акцент — наверняка, латыш. В первые послереволюционные годы их было много в армии — о знаменитых латышских стрелках не слышал разве только ленивый — и в ЧК.
— Сотрудники ГПУ во время проверки документов обнаружили в вагоне первого класса преступника. Скорее всего, это беглый Фёдор Капустин. Он застрелил их и подвернувшуюся под руку женщину. Я находился в этом же вагоне, в другом купе — услышал выстрелы, выскочил в коридор. Завязалась перестрелка. Преступник был не один, у него оказался помощник. Я его убил, но вот Капустину удалось скрыться. Он наверняка ушёл в лес.
Латыш поморщился, выругался на своём языке.
— Надо проверить у других пассажиров, возможно, они видели куда убежал преступник и могут описать его внешность, — приказал он парню в будёновке. — А вы, товарищ Быстров, успели разглядеть беглеца?
— К сожалению, нет, — вздохнул я. — Будете искать Капустина?
Чекист огляделся:
— Боюсь, это напрасная трата времени. Считаю, что в данной ситуации организация погони не имеет смысла. Ничего, Капустин от нас никуда не денется. Не он первый, не он последний — найдём субчика!
Немного подумав, он добавил мучивший его вопрос:
— А наши товарищи — точно убиты или есть надежда, что кого-то лишь ранило?
— Не успел проверить. — признался я.
— Ковин, — подозвал латыш к себе ещё одного сотрудника ГПУ. — Найди в составе среди пассажиров врача, пусть срочно идёт в этот вагон.
Ковин оказался расторопным сотрудником. Через пару минут появился доктор — полный мужчина с румяным лицом добряка.
Одному из чекистов повезло, его ранило, однако само ранение вызывало у врача серьёзное беспокойство.
— Я, конечно, сделаю всё, что в моих силах, но раненого необходимо срочно отправить в госпиталь, — засуетился доктор.
— Мы высадим его на ближайшей станции. Ковин, скажи машинистам, пусть трогаются, — распорядился латыш.
— Удалось опознать пособника? — спросил я.
— Документы у него, скорее всего, липовые. Когда приедем — сделаем фотографию и разошлём для опознания. Вам, товарищ Быстров, огромное спасибо от лица ГПУ, — Латыш протянул руку для пожатия.
— Одно дело делаем, — улыбнулся я.
Похвала чекиста была мне приятна.
— Может перейдёте к нам из губрозыска? — хитро прищурился чекист. — Понимаю, что ваше начальство вряд ли отпустит столь ценного сотрудника, но мы что-нибудь придумаем.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как совсем недавно меня «сватал» Кравченко. Правда, если тогда это был явный развод, рассчитанный, что я будучи окрылённым такой перспективой, плюну на принципы и сдам своего начальника. Этот чекист, в отличие от Кравченко, говорил на полном серьёзе.
— Спасибо за доверие, товарищ…
— Маркус, — представился чекист.
— Большое спасибо за доверие, товарищ Маркус, но пока, к сожалению, не могу принять ваше предложение. Я чувствую себя на своём месте в уголовном розыске и пока не планирую ничего менять.
— Жаль, — разочарованно протянул латыш. — Но я всё-таки буду иметь вас в виду. Возвращайтесь к себе в купе, товарищ Быстров. Вас уже наверняка заждались ваши спутники. Дальше мы справимся сами.
В купе меня встретила встревоженная донельзя Катя. У неё были заплаканные глаза.
— Не сердись на меня, сестрёнка, — кающимся тоном проговорил я. — Иначе было нельзя.
— Ну почему?! Почему?! — простонала она.
— Помнишь, ты говорила про своего мужа, что он — человек чести?
Катя кивнула.
— Так вот, — продолжил я, — для меня тоже: честь — не пустой звук.
— Боже мой! — воскликнула она. — Как всё-таки сложно с вами, мужчинами!
— Твоя правда, сестрёнка, — я поцеловал её в лоб.
— С другой стороны: будь мы другими, ты бы не любила ни Александра, ни меня, — добавил я. — И не переживай, я под пули подставляться не собираюсь. У меня ещё слишком много дел.