Говоря по правде, каких-то отличий в новых серебряных монетах Олег не заметил, впрочем, он и не специалист в этом вопросе. А вот чтобы увидеть намного более светлый оттенок золотых монет, никаким специалистом и не надо было быть.
– Что ты предлагаешь? – спросил он.
Олег давно приучал своих людей к тому, что он не жрец храма Семи, и просто рассказывать ему, как всё плохо или, наоборот, как всё хорошо, недостаточно. Он требовал, чтобы его соратники заранее готовили и свои предложения по проблемам. То есть вот это у нас хорошо, но, чтобы было ещё лучше, предлагаю сделать то-то. Или вот это у нас плохо, а чтобы стало хорошо, прошу выделить средства для того-то.
– Я предлагаю пока пользоваться растинскими банками, – высказался новоиспечённый барон. – У них самая разветвлённая сеть банковских отделений, они берут самую малую долю за обслуживание и у них всегда наготове приличная сумма наличных денег – не нужно ждать декадами.
Олег пообещал Лешику подумать. Кормить растинских торгашей ему не хотелось, но и усложнять работу своим людям тоже.
После ухода его нового барона в кабинет пришёл Клейн. С ворохом свитков.
– Клейн, меня уже накормят обедом или решили своего герцога голодом уморить, – возмутился Олег потоком не прекращающихся с самого утра дел. – Есть что-то срочное?
Его бывший адъютант ещё по приезду из столицы был им назначен министром Двора и произведён в полковники. Но на характере Клейна это никак не сказалось. Он был всё также спокоен, невозмутим, и всё также временами переходил на «вы», хотя давно получил право неофициального обращения со своим шефом один на один.
– Из срочного – только война, а остальное может и подождать, – сообщил министр. – Я взял на себя смелость вызвать во дворец графиню, барона и баронессу Паленов и Агрия. Полковники Нечай и Бор уже здесь. Ждут в приёмной, чтобы доложить о причинах бунта в нашей столице и результатов его подавления.
– Какой бунт, Клейн? Ты пьян, что ли? – изумился Олег.
Его изумление словами своего министра Двора было понятно. Нет, насчёт войны там всё было ожидаемо – события вокруг Лара-Сара нарастали, как снежный ком, и что без боевых действий там не обойдётся было ясно практически всем. С его согласия Чек уже начал переброску войск на восток герцогства. Но вот известие про бунт в столице повергло его в шок. Этого просто не могло быть, потому что не могло быть никогда.
– Я не пью днём, господин герцог, – сообщил ему Клейн. – Может мне пригласить полковников? Они всё объяснят.
От рассказа Нечая и Бора Олег не знал, смеяться ему или плакать.
Конечно, никаким бунтом тут и не пахло. Клейн спутал бунт с беспорядками. А причиной беспорядков послужила конка.
Олег посчитал, что трёх карет, на тридцать два места каждая, вполне хватит. Да так оно и было на самом деле. Вот только первые дни вызвали слишком большой ажиотаж, а к правилам поведения в очередях тут народ не подготовлен совсем по причине отсутствия таковых.
Рельсы были проложены по обе стороны центрального проспекта, между ним и аллеями, а возле западных и восточных ворот были сделаны рельсовые круги для разворота – кареты ездили по кругу. Там и были сделаны конечные остановки.
Весь вчерашний день на конке катались благородные со своими семьями, любуясь давно знакомыми видами города и наслаждаясь мягкостью и плавностью поездки.
А вот сегодня, с самого рассвета, как только запустили движение, начались скандалы. Мало того, что на остановках, устроенных на проспекте, в кареты невозможно было попасть – заплатившие тугрик пассажиры не собирались вылезать из кареты, не проехав весь путь, так и на конечных остановках проехавшиеся из одного конца города в другой изъявляли желание заплатить ещё один тугрик и ехать назад.
Проспавшие и опоздавшие к открытию движения продолжали накапливаться, и в итоге это привело к массовой драке возле восточных ворот.
– Свыше двух сотен арестованных, – докладывал Бор. – Всех определили в тюрьму – ещё не разбирались, кто виноват, а кому ни за что досталось. Среди арестованных – уважаемый Бимелатус, а его брата Бомариуса доставили в госпиталь со сломанным носом и сломанной рукой. Много других почтенных и уважаемых ваших подданных или у меня под замком, или у Роша на госпитальной койке.
– Зачинщиков и злонамеренных действий не выявлено, – вставил свои пять тугриков Нечай.
Олег на эти известия только и мог, что развести руками.
– Ладно, – хмыкнул он. – Разбирайтесь. Только обойдитесь без нашего уважаемого палача Нурия и его людей. Бима выпустить, с ним я сам потом разберусь. А Бома тащите сюда, во дворец. Вылечу дурака.
Бим-Бомы были для Олега не просто первыми его торговыми партнёрами. Они и до того, как перебраться жить из Руанска в Псков и перевезти сюда своего отца, оказали ему немало услуг. Герцог считал себя в какой-то мере перед ними в долгу, и оставить их без помощи не захотел.
– Отдайте распоряжения своим людям и оставайтесь, – приказал он. – Сейчас приедут Палены и графиня с Агрием. В узком составе обсудим кое-что посерьёзней вашей драки.
– Лара-Сар? – догадался Нечай.
– Угу, – подтвердил Олег.
По вассальному договору между королём и герцогом Олегом ре Сфорцем, последний обязан был в любое время по требованию короны сроком на восемь декад предоставить в распоряжение своего сюзерена тысячу воинов, обеспечив их полностью на весь этот срок продовольствием и фуражом.
Причём это вовсе не означало, что по истечении данного срока воины герцога могли уйти с боевых действий. Нет, пока война не закончится, они обязаны будут продолжить службу королю, вот только король должен уже будет их службу герцогу оплачивать по расценкам наёмников и обеспечивать людей герцога за свой счёт.
Договор предусматривал также и предоставление герцогом своему королю других войск за отдельную плату. Да и любую другую помощь, о которой они смогут договориться.
– Гортензия, – обратился герцог к своему министру иностранных дел, – я тебя попрошу в дипломатичных выражениях, как ты это умеешь, донести нашему дорогому королю одну мысль. Уля – имперская, подчеркни, имперская графиня, от титула винорской баронеты она отказалась, титул герцогессы она не принимала, поэтому призывы к её верноподданническим чувствам может использовать только божественная Агния, а не он. И, вообще, воевать ей некогда – у неё ёлка на носу, в смысле рельсовая дорога к нашим нефтяным богатствам – что это такое я вам потом расскажу. У неё куча дел в своём, полученном ею имперском, ещё раз подчеркни, имперском графстве. Так что пусть Лекс катится колбаской по Малой Спасской. Это улица у нас такая в Пскове скоро будет – от западной набережной к районам постоялых дворов.
– Она ему не для войны нужна, думаю, – с улыбкой сказала самая умная красавица его герцогства, кивком дав понять, что задачу уяснила.
На слова Гортензии все засмеялись, кроме Ули, которая покраснела от смущения, и Нечая, который побледнел от злости.
Проголодавшийся герцог устроил совещание, совместив его с обедом. И сейчас с удовольствием налегал на сделанные поварихой по его рецепту манты.
Глава 3
Эта лесная тропа была заросшей по краям близко обступающими её деревьями, поэтому ехать на лошади приходилось, не торопясь и часто пригибаясь.
Построенные Олегом города, поселения, производства, дороги мало изменили остальную территорию герцогства. Все его ростки цивилизации по-прежнему тонули в лесной глуши этого края.
Буквально в десяти лигах от Пскова Олег со спутниками оказались словно в ненаселённом, диком мире, первобытность которого не разрушала даже эта, неизвестно кем и неизвестно когда протоптанная тропа.
– Здесь? – спросил герцог у Геллы, когда они выехали на внезапно открывшуюся им большую поляну, на дальнем конце которой виднелось небольшое озерцо.
– Да, – подтвердила баронесса Хорнер. – Это оно. То самое место. Смотри, мне кажется, что тут будет удобно. И до Промзоны недалеко и, если прорубить и проложить небольшой участок дороги до Верского постоялого двора, то и тракт будет рядом, – Гелла, аккуратно сползая с коня, передала поводья своему сопровождающему рабу, вовремя оказавшемуся рядом.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...