Расскажите мне про сверхсекретный завод «Звёздочка» в Архангельской области, где пропускной режим был похерен и по заводу шлялись дети работников. Тогда по заводским талонам на питание дети работников могли раз в день хорошо поесть, раз уж завод не может выплатить своим работникам зарплату. Упоминать при этом, что великолепная сталь, которая используется только по согласованию с министерством, втихаря идёт на ножи, как-то нелепо. Приработок в отсутствие зарплаты – это не воровство, а способ выживания.
Совсем другое дело то, что не подпадает под определение воровства и всячески выдаётся за коммерческую выгоду.
Спросите у администрации крупных торговых сетей, из чего делаются различные салаты: из качественных продуктов или из продуктов с истекшим сроком давности? Спросите у работяг на заводах по фасовке цементных и клеевых смесей, как часто им приходится пересыпать цемент, гипс, клей и прочие с истекшим сроком годности в новые мешки и заново сдавать в реализацию. Думайте сами.
Про государственные структуры я вообще молчу, там «замуты» покруче любых частных «замут». Жирные, лоснящиеся морды прапорщиков, заведующих складами, – это только вершина айсберга, а кто-нибудь знает, что финансирование от государства выделяется в полном объёме, только если средства в истекшем году использованы полностью? Вроде что тут такого, но не всё так просто. Год денежные средства работают налево, а в остающиеся месяцы выполняется государственные программы. Асфальт, который кладется прямо в снег, это только одно из следствий такой системы финансирования…
В общем, сказать про современность можно много чего. Только стоит ли? Я не святой, но и до некоторых грешников мне далеко. Если одним можно, то почему нельзя другим? Кому будет плохо от того, что я реализую списанный в утилизацию товар частнику за полцены, честно его предупреждая о браке и прочем?
Или как можно откомментировать снабжение жителей села дешёвой и качественной соляркой для посевной?
Топливо тепловоз сжигает в любом случае. Сжигает при подъёме на горку и сжигает при спуске с горки. Отключил тягу на спусках – и сэкономил от тонны до нескольких тонн за маршрут. Так рождается дружба между тружениками села и пролетариями. По бросовым ценам солярка для тракторов более выгодное приобретение, чем разбавленная водой солярка с бензоколонок.
В любом разрезе мои инициативы честнее, чем у оптовиков, заявляющих одно, а предпринимающих другое…
С учётом различных комбинаций совсем неудивительно, что мне нередко приходилось менять место работы. Либо кормушка иссякала, либо принуждали к дележу не в мою пользу. Попадались хапуги, что хотели сами навариваться. Встречались карьеристы и меня сдавали со всеми потрохами. Поэтому у меня крайне разносторонний жизненный опыт. Сказать про себя, что я специалист широкого профиля, – это вранье. Я так, по верхам нахватался, минимальная квалификация, и опять новая работа. Урвал кусок – и тикать на новую работу.
В итоге, когда я поменял рабочие специальности на работу менеджера, ничего в моём сознании не изменилось. Я видел дыры в законах, регламентах, и притянуть меня по законам было нельзя. Иногда я докладывал своему начальству о различных возможностях, но тогда приходилось делиться. Иногда делал всё сам без прикрытия, на свой страх и риск. Начальство, что поумнее, ценило меня и уходило на повышение. Те, что поглупее, гнобили за махинации и сами после моего вынужденного ухода палились на «мохнатой лапе».
Как-то так протекала моя жизнь. Своей семьи не было, тяжело верить женщинам, когда видишь мир глазами циника, пусть даже этот циник и имеет такую пушистую бяку, как совесть. Круг общения был самым разнообразным, от коллег по разным работам и до случайных знакомых. От панков и бомжей до директоров. От бандитов и ментов до скинов и гопоты. Художники, поэты, учителя и прочие, что любят повыёживаться литературным слогом.
Везде я был, ну не то что бы своим, но и не чужим точно. Всё просто. Я привык разговаривать с каждым отдельным человеком на его языке. С собакой говорил по-собачьи, с птицей по-птичьи, а с рыбой по-рыбьи. Так вот, это касается и людей. Не надо что-то лишнее из себя строить. Надо быть собой, но при этом понимать понятия и язык, по которым живёт человек. Ну, или в какой-то мере, отчасти разделять его убеждения.
С одним из моего круга общения я как-то поехал на рыбалку. Заехали в глушь. Болота, озера, лес, комары, костёр, утренняя и вечерняя зорька[1], палатка, водка, резиновая лодка с сетями и донки. Ну, что тут рассказывать? В Карелии никогда не бывали? Там такие места бывают, что и леший ногу сломит.
Машину кинули километров за десять – пятнадцать от места рыбалки, какого-то озера с зубодробительным названием. А вы как думали, вам до озера трассу проведут?
Конечно, можно было рыбачить и в ста метрах от машины. В Карелии километр не пройдёшь, чтобы не нарваться на озеро, болото, ручеёк и прочие водоёмы. Но Вова сказал, что через три часа ходу такие динозавры попадаются, что рук не хватает, чтобы показать.
Да, вот ещё что, местные как-то не понимают страхов жителей мегаполисов о грязном воздухе и нехватке чистой питьевой воды.
– Какой воздух чистый! – брякнет кто-нибудь из жителей мегаполисов местным.
– Да бросьте вы. Везде такой. Воздух как воздух. Что вы говорите?! Кризис на планете, так как не хватает чистой питьевой воды? Странно, что кому-то может не хватать воды. Вода же везде, куда ни плюнь, – отвечают тебе местные.
В общем, в случае глобального потепления и таяния полярных льдов карелы не только не утонут, так как двести метров от уровня моря, но ещё и от жажды не помрут. Питер, я тебя любил, но придётся тебе бульк-бульк…
Что-то я опять отвлёкся. К чему я мысль подводил? А, ну да…
Поехал я с Вовой на рыбалку, ну и занесло нас туда, куда черт костей своих не заносил. Встали лагерем метрах в пяти от берега. Про красоты вида рассказывать не буду, не поэт. Был бы поэтом, то всё равно проблематично это описать. Такие места надо видеть, и точка.
Отмечу другое. Место оказалось примечательным. Из-за рельефа местности западный и восточный ветры сталкивались, и течением сгоняло всю рыбу в нашу сторону. По причине столкновения ветров костёр у нас полыхал, как горн в кузнечной печи. Поэтому, что такое комары, мы надолго забыли.
Ещё одно следствие от столкновения ветров было в том, что рядом с нами были целые россыпи плавучих островов. Как бы объяснить, что это такое. Это трава, палки, оторванные с корнями осоки, которые прибило относительно близко к берегу и на которых укоренились мхи, невысокие деревца и прочая жизнь вроде россыпи неспелой клюквы. Такие плавучие одеяла мха, под которыми на много метров лежат глубины озера. Место для ловли рыбы просто замечательное.
Поставили палатку, распили на ход ноги и удачу, накачали лодку и пошли по воде – ставить сети. Сети поставили, удочки закинули, да и бросили их на берегу. Чуть что, колокольчики на удочках дадут знать о поклёве. Сели, дрябнули, поговорили мальца за жизнь, сварили уху. Ну вот, как-то так прошёл первый день.
На второй день мы с Вовой разминулись. Я, просто перебрав, проспал утреннею зорьку, а Вова не стал меня будить и сам ушёл на добычу. Я же, проснувшись, не стал его ждать. Просто опохмелился, наскоро закусил остатками вчерашней ухи и пошёл рыбачить. В общем, зря я это сделал. Жить до последующих событий мне было гораздо проще, но что теперь жалеть…
Пошёл я на плавучие острова. Вова не раз говорил, что по ним надо осторожнее ходить. Провалишься, и поминай как звали. Даже если не запутаешься в корнях островов и под полынью ковра не утащит, то выбраться самостоятельно довольно проблематично. Я же не то чтобы самоубийца, но слишком был самоуверен. Вчерашнее да опохмел сыграли свою роль. По болотам, до того момента, я думал, что умею ходить. Просто наступать надо на самые красные кочки и ни в коем случае на ярко-зелёные. Ну и по корням ступать. Тем самым корням от невысоких, метровых деревцев и их сгнивших собратьев. Идти не сразу, а осторожно, как бы в раскачку, ну и прочие мелкие нюансы…