– Тогда частично сотри память и отправляй «в работу»!
– Эх!..
– Открываю шлюз. Принимай!
Его вырвали из «прослушки» непонятного разговора. Снова зал, скомканная торжественность обстановки, расплывчатый контур «организма», теперь уже понятного ему. «Работник приемки и распределения» собственной персоной. Почувствовал напор посторонней энергии с той стороны, откуда его сюда занесло. Этот поток, напирая, готов вот-вот, как воздушный шарик, вытолкнуть его прочь. В сознание закралось волнение. Что сейчас может случиться? Задал вопрос:
– Что дальше?
Пришел ответ, больше походивший на удаление назойливой мухи от стола с продуктами.
– Иди!
Напор усилился, не позволяя толком что-либо осознать, осмыслить, получить хоть какую конкретику в ситуации.
– Куда?
Жест, указывающий направление в сторону нового светового коридора, а в «спину» уже толкают.
– Иди!
Подчинился. Пошел. Нет, не так! Его пинком, силовым потоком выбросили в тоннель, похожий на «кишку» воздухопровода. Скорость! Если б было чем, орал благим матом, а так… только в своем сознании вопил:
– А-а-а-а!
Снова набранная скорость движения замедляется. Похожая на прежнюю, светящаяся сущность затормозила процесс движения. Показалось, попал в огромный зал, освещенный лимонным светом. Гигантский купол держится на огромной световой колонне. Сущность сидит на троне под этим световым балдахином. Страха нет. Да и откуда бы он взялся? В себя толком прийти не успел. А еще он точно знает, можно задать вопрос. Необходимо задать. Нужно успеть задать, пока «эти», ну, которые «за спиной» подпирают, которые в этой богадельне аврал устроили, не налетели.
Спросил по-военному прямолинейно, осознавая, что на него прежнего это не похоже:
– В чем заключается моя задача?
Ему ответили, судя по всему, тоже экономя час:
– Возможностью жить второй раз. Мы не можем вмешиваться в произошедшее с тобой. Задачу определишь для себя сам. Если выйдешь за рамки дозволенного, тебя поправят новым уроком.
– Но почему я?
– Узнаешь! Тебе пора.
Жест-направление. Поток света подхватил его, выбросил в ночь к звездам. Понес! Понес, и… темнота.
…Как через вату услышал давно подзабытый голос отца, узнал его мгновенно.
– Все живы?
Звуки шевеления где-то совсем рядом и… обеспокоенный голос матери.
– Миша!.. Миша, ответь! Что с тобой? Где болит? Миша!
Это мама кричит и тормошит его тело. Разлепил глаза. Точно. Мама! Молодая, красивая, его мама! Что происходит? Он сходит с ума? Так ведь умалишенным быть уже поздно, когда вертушка гробанулась, от пожара и взрыва от них всех мало чего осталось. А он, видишь ли?! Здесь! Вполне живой и здоровый.
– Миша!
Н-да! Точно, мама. Только все они в перевернутом положении находятся. Судя по всему, в их же машине. Что за?.. Но нужно успокоить мать и отца заодно.
– Все в порядке, ма! Со мной все в полном порядке. Батя, выбираться нужно. Не дай бог, бензин на раскаленный коллектор попадет. Так пыхнет, что костей не соберем!
– Витя! Чего разлегся? Открывай дверь! Вытаскивай нас.
Вот теперь точно в себя пришел. Какие на фиг глюки? Мудрено маман не воспринять, при ее-то манере поведения. Вечно командовала батей.
Выбрались из машины. Двадцать первая «Волга», цвета слоновой кости, с оленем на капоте, лежит крышей вниз на траве недалеко от дорожной обочины. Двигатель заглох, но видимых повреждений не наблюдается и бензин не сифонит. Вот умели же раньше машины делать! И «волжак» этот не хуже «мерина» глянется и ездит. А ведь все это в его жизни уже было!
Отвлекся от ДТП, обернулся к дороге. К обочине парковалась вереница машин, а в скором времени от дороги к ним троим бежала многочисленная толпа людей. Сознательный народ, однако. Детей только зачем к месту аварии тащат? Никакого понятия о мерах безопасности нет… Блин! Родня. Каретников только мельком взглянул на картину возгласов, повсеместного кудахтанья женщин и детских всхлипов. Особое внимание сейчас сосредоточил на себе родимом. Мало того, что одежда на нем несколько… гм, необычна и непривычна, так еще и его руки… Кисть явно тонкокостная. Запястье отнюдь не как у Геркулеса. А где мускулы, бицепсы, ну и остальное, нажитое непосильными тренировками в спортзале и работой «на природе»? Всего этого нет и в помине! Пацан! Это ж сколько ему лет сейчас? Четырнадцать? Пятнадцать? Нет. Больше. Семнадцать… Восемнадцатый год разменял, все потому, что бабанька настояла и его в школу попозже отдали.
– Витька! Ну, ты чего так зарулил?
Кряжистый дядька с короткой стрижкой волос на голове, седой, с удивительно знакомым Каретникову лицом и парой золотых зубов во рту, наехал на батю. Так это ж дядя Ваня! Вернее, дядей он приходится отцу, ну и Мишка кличет его именно так.
– Иван Прокопич, там на дороге колдобина была!.. Решил объехать, ну и…
Батя оправдывается, словно нашкодивший пацан, вот только на дядьку все его оправдания не действуют, душу не рвут и пожалеть не заставляют. Дядя Ваня калач тертый, хитрован и человек своеобразный, но ругать право имеет, сам за рулем, наверное, всю жизнь провел.
– Ага! А шел на скорости! А дорога после дождя!.. – к обоснованиям отцовского разгильдяйства дядька присовокупил несколько смачных словечек из арсенала «великого и могучего», но ненормативного лексикона. Мог бы и покруче выразиться, но детвора под боком.
Дальше он вспомнил все, что было потом…
Всем кагалом машину перевернули с крыши на колеса, вытолкали на дорогу. В этом процессе принимал участие и он. В грязи вывалялись все как один. После того как отцов дядька с братанами, детально осмотрев «волжак» и придя к выводу, что боевой конь особо не помялся, к верху брюхом проскользив по донбасскому мокрому чернозему, настроение у всех поднялось. А чего «двадцать первой» – то сделается? У нее не тонкий металл, а натуральная броня. Жаль, что в свое время такую «тачку» монголам за здорово живешь «отдали», ей сносу нет.
…Это они всей многочисленной родней из Алмазнянской балки возвращаются. Пикник, шашлык и полевую кашу подпортил ливень. Пришлось резко собираться и отъезжать в город, иначе из балки можно потом и пару дней не выехать. Землю развезут хляби небесные. Опять же, чернозем что пластилин схватится, ну и трындец. Так что вовремя ноги унесли. Мужики, правда, выпить успели. Михаил этот момент помнил отчетливо. Благодатное время правления Леонида Ильича. Застой!.. Выпить за рулем не запрещено, только меру знай. Между прочим, алкоголиков в стране в каждом городе по пальцам одной руки пересчитать можно. Может, водка качественная была или культура пития не подводила?
О! Завелись. Поехали колонной. Батя за рулем на грязной машине. Мандраж у него еще не совсем прошел, руки слегка подрагивают. Мог бы и подменить отца, так ведь не скажешь, что машину он водит как профессиональный автогонщик. Батя последние волосы на своем черепе вырвет от смеха. Спросит, мол, мальчик, когда и где ты баранку крутить научился? Нет! Спалиться ему, что два пальца об асфальт. Пускай уж сам рулит, тем более до дома всего ничего проехать осталось.
Между тем, как мать, сидя рядом с отцом, по традиции понукала им, Каретников отвлекся, на удобном заднем диване глазел в окна. Он уже и не помнил города именно таким.
Через железнодорожный переезд дорога втянулась в частный сектор, по обеим сторонам заборами вставший за чертой тротуаров. Солнечный вечер после дождя пах влагой и еще чем-то особо знакомым. Зеленые листья ранней почти осени делали пейзаж неповторимо привлекательным. Но Каретников знал, что это внешняя сторона сложившейся картинки. По эту сторону, рядом с городской чертой денно и нощно пыхтит сажевый завод, и из его труб на жилые кварталы ветер частенько приносит облако сажи, оседающей буквально на все живое и неодушевленное. Лично он это осознал прошедшим летом. На своей шкуре прочувствовал. Захотелось дураку в жаркую ночь поспать в подсолнухах огорода. Бабуля, добрая душа, такую блажь разрешила любимому внуку, застелила раскладушку чистым бельем. Ну и… Н-да! Как же теперь жить-то? И самое интересное, зачем его опять в прежнюю жизнь выкинули?