Следуя вместе со всеми, Григорио с интересом приблизился к одному из боковых светлячков. Высота экзоскелета позволяла ему разглядеть их с расстояния почти в один метр. К его удивлению, светящимся тусклым огоньком оказалась лампочка, причём довольно старого типа, не используемая никем уже лет пятьсот. Кто-то толкнул его в бок. Дриада. Развернувшись, он продолжил свой путь в пустоту.
Вдали стали виднеться знакомые всем всполохи. По всей видимости, они приближались к выходному проёму, подсвечиваемому чередой хаотичных пурпурных линий, собирающихся в то, что, скорее всего, находилось по ту сторону ГТК.
Сблизившись, путники радостно ускорились к выходу. В метре от разделяющего рубежа дриада остановилась. Она завертела головой. В её взгляде чувствовался природный страх. Нет, далеко не тот страх, который Григорио наблюдал у своих обречённых пациентов. Робкими шагами дриада прошла через рубеж. За ней проследовали и остальные.
Плёнка, покрывающая тело, в мгновение перехода растворилась в пустоте. Яркий жёлтый свет больно ударил по глазам. Кто-то сбоку ругнулся на одном из мёртвых языков, что на фоне гробовой тишины коридоров прозвучало довольно громко.
— Я ничего не вижу, — сказал знакомый Григорио голос справа.
— Подожди, глазам нужно время, чтобы вспомнить, каково это, не пользоваться адаптивными имплантами, — спокойно объяснил Ан.
— Да! Я так и знала! Что из-за этого «хэйнсовского» реактора коридор будет односторонним! — продолжала ругаться девушка слева. — Исэйас! И где вообще мы? Хоть один из техников в живых остался?
— Да, я в порядке, — повторил мужской голос. — Но глаза слишком больно открывать.
— М-да уж, — протянул Григорио, вколов себе инъекцию с миотическим действием.
Привыкнув к яркому свету, Ан огляделся. Рамка транспортного коридора, из которой они только что вышли, глухой неподвижной металлической стеной стояла за ними. Массивный обелиск, не работающий корректным образом, теперь представлял сплошную монолитную структуру высотой метров тридцать, расположившуюся на холме, покрытым мелкой зеленовато-жёлтой травой. Редкий кустарник спускался вниз, плавно превращаясь в густой тёмно-зелёный лес, не пропускающий лучи света и уходящий вдаль горизонта.
— Хорошая безжизненная планета, — иронично высказался Григорио.
— Что там? — начали интересоваться другие.
Представительница расы дриад стояла рядом с Григорио и таким же заворожённым взглядом осматривала окрестности, не обращая внимания на жалобы и ругань остальных.
— Сейчас помогу, — сказал Ан, подходя к сотрудникам.
Каждому через разъёмы экзоскелетов он выделил по инъекции миотического препарата.
— Джордж, — обратился Григорио к мужчине в среднем экзоскелете желтоватого цвета, — насколько я понимаю, Вы наш единственный инженер. Что с костюмами? Что с модулями? И вообще, где мы?
— Костюмы работают чисто механически, скажите спасибо дриаде, что тратит свои силы на их поддержку…
— Это и есть «чудо-сила» контроля гравиталла? — в разговор вклинился амёбоподобный амиерец в костюме-скафандре.
— Да. Не благодарите, — буркнула та, — по сути, вашим костюмам нужен был только небольшой «толчок».
— Хорошо, с модулями что? — продолжал Ан.
— Я уже пробовал перезапускать их, но, увы, работоспособность восстановить не удавалось, скорее всего, нужно произвести диагностику внутренних схем распределения электромагнитного поля. Удастся восстановить её работу — остальные импланты и сторонние модули сами подключатся к сети.
— Тогда займитесь этим! — грубым тоном скомандовала дриада.
Смиренно экзоскелет Джорджа «сложился» почти пополам и приступил к работе.
— Безжизненная планета. Экзопланета! — с нарастающей громкостью выдавала девушка. — Хэйнс! Хэйнс! Хэйнс! И ещё раз Хэйнс! Нас что, из-за того каррагутского дерьма сдвинуло не в тот коридор?
— Это Вы нам расскажите, — с ухмылкой сказал Григорио, — ваша же технология и… эмм… — задумчиво протянул он, — «каррагутского дерьма»?
— Да, тот хлам, что сыпался, это останки каррагутских кораблей, — отвечала та.
Григорио вопросительно смотрел на неё через защитное стекло шлема экзоскелета.
— Недомерки пытаются просунуть свои корабли в коридоры и вот что из-за этого выходит.
— Впервые такое встречаю, — сказал амиерец.
— О да, «впервые», вы же каждые сутки туда-сюда летаете на протяжении столетий, — издевательски произнесла дриада.
— Нет, конечно, что же, всего лишь только пятый переход, — совсем не замечая её тона, отвечал амёбоподобный.
— И часто направляющая платформа сбивалась? — сухо спросил Ан.
— Я такого ни разу не встречала, более того, даже не слышала!
— Мы не сбились, — сообщил Джордж Фридом. — Это ОГЛЕ-2005-БЛГ-390Л-б и никакая не другая планета.
Он подошёл ко всем, и уже издалека по светящемуся дисплею защитного шлема было понятно, что многие из систем его костюма восстановили свою работоспособность.
— Позволите? — подойдя, спросил Джордж.
— Разумеется, — почти хором ответили остальные.
Экзоскелет инженера судорожно дёрнулся, не издав никаких механических звуков. Остальные моментально заметили, как системы оповещения, связи, жизненные показатели и другие модули костюмов приходят в работоспособность и начинают выдавать информацию о своём состоянии.
— Как видите, определители гравполей могут идентифицировать то, где мы чисто с приблизительной точки загруженных баз. И это ОГЛЕ-2005-БЛГ-390Л-б.
— Но связи с ОАВ нет! Мы не можем быть до конца уверенными в том, что это не сбой!
— Да, разумеется, — спокойно отвечал мистер Фридом, — но мне кажется, связи нет именно потому, что ретранслятор, работающий от сети плазменных генераторов, попросту выключен.
— Так как не работает ТЯР, который нас отправили починить? — опережая, спросил амиерец.
— Да, именно потому, возможно, и не работает транспортный коридор корректно, хотя на это нам может пролить свет высокопочтенная Анна Ге, — и Джордж с улыбкой посмотрел на дриаду.
— Откуда мне знать! Я не техник, не инженер, и уж тем более не Видящая! Я понятия не имею, как работают эти хэйнсанские коридоры! Но я сразу это поняла, что что-то не так. Ещё внутри.
— Вы про некорректное отображение синопсиса выходного рубежа?
— Да! Называйте, как угодно. А я — просто чувствовала.
— Не буду даже спорить, нам вас не понять, слишком большая разница в эволюционном развитии, — опять вклинившись в разговор, сказал амиерец.
— Так, какой ещё информацией мы владеем? — спросила Анна.
— Как минимум, датчики собрали положения звёздного неба, светила и ближайших планет, и с точностью до девяноста девяти процентов — это всё же ОГЛЕ-2005-БЛГ-390Л-б, — продолжал инженер.
— Да заткнитесь вы со своей ОГЛЕ, все и так поняли, что мы здесь или, Хэйнс вас всех побери, где-то ещё. Здесь что произошло? Как планета, простите великодушно, — в очередной раз издевательски произнесла дриада, — экзопланета ОГЛЕ, расположенная на такой отдалённой орбите от звезды, могла порасти мхом? И даже не то, чтобы мхом, а целым лесом? — она вытянула руку вперёд.
— Структурный анализ планеты займёт ещё часа два-три без приборов, которые мы потеряли при перемещении, это вся мощность и скорость, какими мы располагаем, — доложил инженер.
— Даже так. Это не так уж и много. А вы чем заняты? — выкрикнула Анна в сторону Григорио.
— Да так, — отвечая по внутренней связи группы, сообщал Ан. —
К примеру, вот эти растения вырабатывают гигантское количество кислорода, способное, как мне кажется, поддерживать экосистему планеты с её атмосферой. И более того, она вполне приемлема для нас с вами, ну, за исключением рыбы, разумеется.
Амиерец вновь проигнорировал язвительный тон в свой адрес. Как и большинство представителей своей расы, они даже не различали эмоциональные высказывания и оперировали только сухими фактами.