Экстремум Феба | Звено 1
Бруно Арендт
Художник Леонид Андреевич Малков
© Бруно Арендт, 2021
ISBN 978-5-0055-0052-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Другие рассказы на: www.thegravity.ru
Экстремум Феба
— Как слышите нас? — спросил полковник ВКС Рагинин.
— Слышу вас хорошо, — ответил пункт управления полётов «Восход-один» и задал встречный вопрос: — Как слышите меня?
— Вас слышим хорошо.
— Приступайте к проверке систем жизнеобеспечения скафандра. Как поняли меня?
— Вас поняли: приступать к проверке СЖО-скафандров. Пару минут. Сейчас заняты.
— Вас понял, — отвечал «Восход-один».
— Проверки скафандров закончены.
— Вас понял. Проверьте отклонения модульной связи.
— Поняли, переключаемся.
Шлюзовые двери пилотируемого космического корабля «Гюйгенс-один» сдвинулись и в кабине остались лишь члены экипажа.
— Модульная связь включена, как слышно? — передал полковник.
— Слышу вас хорошо. Тридцатиминутная готовность. Картинку у вас убираем, появится только после второй ступени. Вас видим хорошо и чётко. Как поняли?
— Вас понял. После второй вернутся трансляции.
— Как настроение?
— Настроение бодрое у всех. Чувствуем себя хорошо. К старту готовы.
— Вот и отлично. Все ваши жизненные показатели в норме, — доложили из пункта управления полётом.
Тридцать минут ожидания старта пролетели как две. Японский астрофизик Масуйо, вызвавшаяся следить за «своим детищем», новым межпланетным, ядерно-импульсным двигателем, даже не успела составить попутный отчёт в своём журнале, как членам экипажа дали отсчёт на старт.
«Промежуточная. Главная. Подъём». С радостным пожеланием экипажа: «В добрый путь!» — сверхтяжёлая ракета «Амур-пять» начала отрыв от международного плавучего космодрома, базирующегося сейчас в Восточно-Китайском море.
— Джованни, как самочувствие? Приборы показывают повышенное внутричерепное давление. Как слышно?
— Слышу хорошо, — отвечал итальянский инженер-механик, — перегрузки растут.
— Первые отработали, возвращаются. Как поняли?
— Поняли вас. Почти не почувствовали. Машина, как и прежде, ведёт себя хорошо, лёгкое вращение, — докладывал полковник Рагинин, — картинка появилась, наблюдаем Землю.
— Всё, как в кино, — подметил инженер.
— На обратном пути увидишь через стекло, — усмехнулся полковник.
Вторые ступени отсоединились и основной, первый пилотируемый корабль к спутнику Сатурна Титан вышел на орбиту Земли. Приборы и небольшой подвешенный игрушечный шарик дали понять, что на борту образовалась невесомость.
— «Гюйгенс-один», можете начинать развёртку, как слышите? — обратились с Земли к экипажу корабля.
— Начинаем развёртку. Слышим вас хорошо, — отчитался полковник и обратился к девушке: — Масуйо, как закончишь развёртку первого, доложи.
— Разумеется. Работаю. Минут семь датчик не показывает, что отсеки закрыты.
— Не критично?
— Нет, с камер видно — всё в порядке.
— Хорошо, ждём. И что, ребята, к Луне? — радостно спросил полковник у своих двух коллег.
— Вы почему такой довольный? Вам разве не страшно? — ответил вопросом Джованни.
— Страшно, когда только прощаешься со своими. Когда там бегают детишки, все веселятся, радуются. Вот тогда мне страшно, не хочу увидеть их в последний раз. А сейчас бояться уже нечего. Техника работает. Мы работаем, — полковник взглянул на встревоженного инженера и добавил: — Привыкнешь, ничего.
— «Му́ррда», — выругался тот, — три года! Три года, ребята! Зачем я на это согласился. Зачем я на это согласился?
— Знаешь, как говорил один космонавт, мой земляк, кстати, ещё больше пятидесяти лет назад…
— Развёртывание завершено, — перебила его Масуйо, — начинаю подготовку к запуску.
— Понял. «Восход-один», как слышите. Развёртывание малого двигателя завершено, готовы получить корректировки на «Звено-один».
— Слышим вас хорошо. Корректировки отправлены, — ответили с Земли.
— Орбитальные корректировки загружены, двигатель в стадии нагрева, минутная готовность, — отчитался полковник. — Дак вот о чём я, Джованни… Наш с вами коллега тогда сказал: «Мы живем, пока мы работаем, летаем. На диван лёг… и — „кирдык“. Так что, не надо забываться…».
— Всё правильно говорил, — согласилась девушка, испытывая нарастающие перегрузки от запуска первого малого двигателя.
— У меня и на Земле работы хватает, — недовольно возразил итальянец.
— Хватает потому, что задачи тебе ставят. И сейчас твоя задача — наладить целый промышленный завод, раз тот не желает отвечать удалённо.
— Если бы не ставили задачи, я бы их себе сам поставил.
— Это говорить легко. Но не все из нас Экс Эши, с подключёнными к мозгам квантовыми вычислителями. Смог бы ты, думаешь, сам поставить себе столь важную задачу для всего человечества, как вот колонизация Титана? Вряд ли. А даже если бы и смог, реализация всего… ух… — задумался полковник.
— Олег, знаешь что, — обратилась девушка, — поставить задачу не так уж и сложно, я считаю сложно найти мотивацию, продолжать пытаться, когда раз за разом в ответе получаешь неверные значения. Как те, к примеру, что пытаются тест личности систематизировать.
— Согласен с тобой, — поддержал Рагинин, — тут нам ставят задачу и всё, нужно работать, как ни крутись. Так что не переживай ты за срок, не столь долгий. Сейчас сбросим посылку, Рена заждалась её уже там, наверное, — следя за показателями, рассуждал полковник. — Развернём главный движок и в путь, на всех парах до Титана. И здесь внутренние комнаты откроем. Развеешься.
— Тут уж есть, где «развеяться», ага, конечно. Дополнительные десять квадратных метров ничего не значат.
— Это ты сейчас так говоришь. А вот откроем консервы да с чайком горячим.
Девушка мило засмеялась, и, переключая режимы отображения, указала на один из мониторов:
— Ребята, вы заметили, кстати, синхронный переводчик ругательства-то оставляет на вашем родном языке.
— Да, мы просили это сделать в прошлый раз. Иногда это сильно мешает работе. Непонимания, конфликты.
— Машины до сих пор не умеют правильно улавливать тонкости нашей речи.
— Не то слово, — соглашался Олег, — может, и поэтому эти железяки там не отвечают.
— На Титане-то?
— Ну.
— Не поэтому, — вклинился немного пришедший в себя инженер, — искажения там сильные и помехи.
— Роверы же работали, и ничего. Даже те, что назад вернулись.
— Рискнули мы сильно, перейдя на новые стандарты связи, думали, такая мелочь не может изменить ситуацию в корне…
— Ерунда какая-то, что, альтернативных, ну там, резервных каких, на этот случай не предусмотрено?
— Разумеется, предусмотрено. Только вот и они не выходят на связь.
— Дак, может, и нет там ничего, ну я про то, что разбилось все.
— Тут всё начинается ещё необъяснимее, наземные станции и роверы, что были отправлены туда ранее, успели отправить запись посадки комплекса.
— Да, я слышал про это, — вспомнил полковник, — но записи так мне увидеть и не посчастливилось.
— В этом и суть, что передать съёмку посадки с двух роверов и одной станции мы успели, а после…
— Что, все перестали выходить на связь? — опередил его Олег.
— Именно так. Дальше ещё хуже ситуация: оставшиеся исследовательские аппараты других стран, все, что были, направились в зону посадки, но и они перестали выходить на связь.
— Да-а, — протянула Масуйо, — мне-то практически и не рассказали об этом.
— Мне так же. Ну, тут удивляться нечему. Это не наша с вами юрисдикция, не наша работа. Вы тут, — полковник повернулся к девушке, — только для того, чтобы лучше и, так сказать, в режиме реального времени наблюдать работу своего двигателя. Кстати, как он там?