Аня пошла к подъезду.
– Знаешь, я лучше завтра утром за тобой зайду, – сказал он ей вслед.
Девочка обернулась.
– Зачем?
– Ну, пусть первое время видят нас вместе. Тогда, я думаю, она от тебя отстанет.
Аня смутилась.
– Знаешь, ты ведь совсем не обязан мне помогать, – быстро проговорила она.
– Конечно, не обязан, но помогу, – Арсений улыбнулся. – Так что встречаемся здесь утром.
Арсений махнул ей рукой на прощанье, развернулся и пошёл. На душе у него было легко и радостно, оттого что он помог этой неприметной девочке.
Ближе к вечеру дождь усилился. Он настойчиво забарабанил по крышам каменных домов и по ещё зелёным листьям деревьев. Город занавесился прядями дождя и украсился зонтами прохожих. Вечером все спешили по своим домам.
Смеющийся человек бодро вышагивал по улице. Он был одет в алый, расшитый золотыми цветами фрак, длинные полы которого волочились за ним по земле. Под фраком виднелась чёрная футболка – на ней львы, ангелы, орёл – всё уместилось в едва заметный золотой логотип. Поношенные джинсы были заправлены в кожаные сапоги, на которых красным по черному взвивалось вверх пламя. Довершал его одеяние простой чёрный цилиндр.
Под росчерками соболиных бровей как угли горели глаза. Белоснежные зубы беспрестанно обнажались в улыбке. Кожа человека отливала бронзой, а выгоревшие волосы мягкими кольцами спадали на плечи.
Никто не обращал внимания на смеющегося человека, никто его не замечал – а он скользил мимо людей, оставляя за собой незаметный шлейф из сновидений, призрачных грёз и опавших листьев. Земля за его спиной вспыхивала золотыми змейками, которые тотчас растворялись под дождём.
Но вот смеющийся человек замер – улыбка застыла на губах. Словно застигнутый внезапной мыслью, он склонил голову набок, затем поднял её. Принюхался к воздуху. Кто-то прошел здесь сегодня днем, расплескивая отчаяние и тоску по тротуарам. Кто-то, несущий в себе свою печаль, окрасил это место фиалковым.
Смеющийся человек оскалился в улыбке. Как ему нужен был Белый клоун! И сегодня он его найдет.
Он резко повернул с дороги в сторону, в проулок между домами. Полы фрака взвились за его спиной.
Глава 2. Внезапные знакомства
Ольга прикоснулась к своему плечу.
Болело ужасно. Наверное, на нём разливался огромный синяк.
Как, впрочем, и на другой руке, и на боку. Она выбежала из дома, едва успев увернуться от очередного удара деревянной швабры, которой так ловко этим вечером охаживал её пьяный отец. Добежав до угла дома, она свернула в соседний двор и там схоронилась в кустах сирени, присев на краешек мокрой скамейки.
Теперь она сидела одна в темноте, промокшая до нитки, и ощупывала свои ушибы. Мать осталась дома, но её Ольге не было жаль, ведь она запрещала жаловаться кому-либо, обращаться за помощью.
Звонить в полицию было страшно: вдруг отца не заберут, тогда он точно подожжёт квартиру, как обещался в прошлый раз, когда она закрыла дверь и не пускала его домой. После этого он избил её так, что она месяц прогуливала школу, боясь показаться с опухшим от синяков лицом.
Ольга жалобно всхлипнула. В горле встал ком. Как всегда, её затопило чувство одиночества и безысходности. У неё даже не было друзей, у которых она могла бы сегодня переночевать. Правда, она могла бы пойти к Арсению, но одной мысли о том, что друг увидит её такую жалкую, мокрую, побитую, хватило, чтобы отказаться от этой затеи.
Мокрая одежда, конечно же, не грела. Вскоре она уже дрожала всем телом, не в силах совладать со стучащими от холода зубами. Мысль, что, возможно, она подхватит на этой скамейке воспаление лёгких или ещё что и скоро умрёт, сначала доставила ей мрачное удовольствие, а потом ввергла в тоску, от которой захотелось выть. Ведь всем будет всё равно.
Дождик прибавил. Крупные холодные капли застучали по листьям над её головой, всё чаще попадая и по ней самой.
– Я не помешаю? – спросил молодой мужчина, почти юноша.
Ольга вздрогнула – он появился так неслышно – и молча подвинулась.
– Почему ты сидишь здесь одна? – спросил он, так легко перейдя на «ты», словно был её давним приятелем.
Ольга пожала плечами, не зная, что ответить. Она бросила на него взгляд исподлобья. Час был поздний, в такое время стоит опасаться любых незнакомцев, даже тех, кто симпатичен и говорит располагающим голосом.
– Вот, возьми, – сказал доброжелатель, снимая с себя куртку и предлагая ей.
– Я не мёрзну, – соврала Ольга.
– Я вижу, что мёрзнешь, – настаивал он.
От одной куртки вреда не будет, подумала она и надела её, перед этим сняв свою, промокшую насквозь. От мягкой кожи, ещё хранившей тепло чужого тела, приятно пахло.
Ольга присмотрелась повнимательнее. Незнакомец, одетый в чёрную толстовку, джинсы и кожаные сапоги, высокий, с темными вьющимися волосами, выглядел невероятно круто. Ей внезапно сделалось стыдно за свой жалкий вид.
– Я Дмитрий, – назвался он.
– Дима… – тихо, для себя, повторила Ольга.
Неизвестно из-за чего, но это вдруг рассмешило её нового знакомого.
– Ну да, – сказал он с улыбкой, – всем нравится именно так меня называть.
Ольга так и не поняла, что в этом смешного. Всех Дмитриев обычно зовут Димами.
– Так что с тобой случилось? – по-дружески спросил он.
Ольга отвернулась от него и промолчала. Парни никогда не обращали на неё внимания, то ли из-за того, что она слишком высокая, – в начале средних классов она была на голову выше одноклассников, именно тогда её начали дразнить, – то ли потому, что она никогда не одевалась как другие девчонки, никогда не была нарядной, не красилась. Даже Арсений видит в ней не больше чем друга. С чего бы этому обращать? Разве что из жалости.
– В семье проблемы, – коротко ответила она.
– Какие проблемы? – не унимался Дима.
Ну почему бы ему не рассказать?
– Отец бьёт.
– Так уйди из дома. – Дима произнес это так, словно дело было пустяковое.
– Куда же я уйду? – растерялась Ольга. – Мне некуда. У меня нет других родственников.
– Тогда убей отца, – выдал Дима ещё одну ошеломляющую идею.
Ольга открыла было рот – хотела возмутиться, но не стала. На самом деле она не раз, сидя в своей комнате и глотая слезы, размышляла о том, как возьмёт на кухне нож, самый острый и заточенный из тех, что у них есть, тихо проберётся в гостиную, где на нерасправленном диване спит в похмельном забытье отец, и покончит со всеми мучениями. Но всякий раз эти мысли пугали её. Она бы никогда не стала…
– А что потом со мной будет?
Дима кивнул, но его губы растянулись в улыбке, будто во всем этом было что-то забавное.
В доме напротив на первом этаже погасили свет. Наверное, было уже поздно.
– Я пойду домой, – произнесла Ольга, возвращая Диме его куртку.
– Давай встретимся завтра, – сказал он вдруг.
– Зачем? – осторожно поинтересовалась она.
– Погуляем, расскажешь о себе, выпьем кофе.
– Я… я не знаю, – растерялась Ольга. – Я… Мне… надо идти.
Она заторопилась домой, чувствуя, как сильно стучит в груди сердце.
– Я буду ждать тебя завтра на этом же месте в семь! – беззаботно крикнул Дима ей вслед.
Ольга пришла домой удачно: отец спал. Она проскользнула в комнату и, раздевшись, залезла под одеяло в холодной кровати.
В квартире было тихо, но по-прежнему гадко. Однако что-то изменилось. Рука и бок до сих пор болели, но, несмотря на это, Ольга ещё никогда не засыпала с таким лёгким сердцем.
Новость о том, что «тот самый» Арсений встречается с новенькой из десятого «А», облетела школу ещё в тот день, когда пара впервые переступила школьный порог. Аня смущалась, но не показывала виду, Арсений развлекался от души, изредка бросая взгляды в сторону Инны, если та вдруг попадалась им навстречу.
С неделю это известие обсуждалось со всех сторон. Потом интерес поугас, и всего через две недели после памятного дня уже мало кого волновали эти любовные дела.