Ганс слушал отца с раскрытым ртом. Старый черт рассуждал предельно здраво. Похоже, он не совсем хорошо знал своего папашу.
— Только действуй постепенно, — продолжил тем временем герцог. — Старайся применять это оружие очень аккуратно. Хранители внимательно следят за всем, что происходит в нашем мире. Может быть, в схроне есть и такие вещи, которых боятся даже они. Изучи все и прими решение сам. Если ты сочтешь, что твой отец оставил тебе кучу бесполезной трухи, уничтожь ее. Если ты все же поймешь, как воспользоваться наследием фон дер Хонников, готовься. Тщательно готовься. Ты, Эссен, должен помочь моему мальчику избежать мести Хранителей, если малыш все же начнет действовать. О жестокости этих монстров ты, сынок, можешь узнать из нескольких летописей, которые лежат там же в схроне. Это твое настоящее наследство, сын. И ты должен сделать то, что боялись делать другиепредки. И помни. Подобный схрон не единственный. И ты можешь оказаться не единственным, кто может владеть такиморужием. Постарайся оказаться первым. И прости меня за то, что не оставляю тебе денег. Твой старый дурак отец наделал слишком много долгов. Быть может, именно они и свели меня сейчас в могилу.
Ганс остолбенел. Старый греховодник одним махом оставил его нищим. Наоборот, он толкал его к тому, чтобы после его смерти разобраться со всеми кредиторами одним махом. Если поначалу весть о схроне оставила Ганса равнодушным, теперь он внимал каждому слову умирающего.
Тот, как назло, замолчал. Его дыхание участилось, черты лица начали заостряться. Похоже, наступала агония.
— Но как пользоваться оружием из схрона? — вырвалось у Ганса.
— Эссен…научит, — просипел старик.
Ганс вопросительно посмотрел на Эссена. Тот кивнул и поднялся. Они вышли из комнаты.
— Что ты думаешь на это счет? — спросил Ганс.
— Знаете, — задумчиво произнес Эссен, — теоретически из другого мира сюда может попасть что угодно, каков бы не был контроль Хранителей. Но герцог прав. У нас в руках оказалось страшное оружие. Милорд, вы готовы воспользоваться им? Честно скажу, выбора у вас нет.
— Но я не милорд, — слабо возразил Ганс — этот титул имеет лишь один герцог.
— Герцогу осталось не более суток. Вы наш повелитель.
— Ладно, как только все это закончится, мы займемся делом, Эссен.
— Не сомневаюсь милорд……
— Погоди — повернулся к сенешалю уже собирающийся уходить Ганс, — ты и вправду знаешь, как этим оружием пользоваться?
— Да, милорд. Мне выпала честь видеть это оружие и участвовать в его испытании.
— Что ж, я в предвкушении — заметил Ганс.
Они расстались, и юноша отправился спать. Но сон не шел. Разгоряченный ум Ганса пытался найти варианты расплатиться с долгами, не обращаясь к схрону. Но внутренний голос оканчивал все метания и размышления одной и той же фразой «Да чтоб они все сдохли, сукины дети!». Что ж, к утру Гансу стало окончательно ясно, что сукиным детям действительно придется сдохнуть.
Предсказание сенешаля исполнилось почти точно. Старик протянул тридцать шесть часов.
После шикарных поминок, на которые пришлось приглашать всех окрестных герцогов и баронов, пришлось дня три приходить в себя и убирать последствия грандиозной пьянки, в которую в Фатерлянде перерастало любое массовое мероприятие.
Больше всего крови Гансу попортил один смазливый дворянчик по фамилии де Саар, правитель одноименного баронства, в первый день поминок затащивший пару почтенных вдов в свои покои, а потом упившийся с ними магического вина в сосиску. Эта веселая компания умудрилась так заблевать и запачкать комнату, что слуги согласились ее убирать только после угрозы порки батогами. Ганс еще подумал, что будь папенька жив и здоров, он бы с удовольствием присоединился к этому дебошу.
Наконец ворота закрылись за последними гостями, и рано утром Ганс, Эссен и пятеро верных людей выехали из стен замка и направились к раскинувшемуся неподалеку лесу. Качаясь в седле, Ганс предвкушал то что его ждало впереди.
По лицу его гуляла немного бесноватая улыбка. Он увидел пару троллей — богатых купцов-кредиторов, вышедших из карет, чтобы с обочины поприветствовать властелина и вопросительно поглядывавших на него из-под кустистых бровей, и с трудом подавил в себе злорадное желание показать им кукиши сразу с двух рук. Даже начавшийсямелкий дождь, не смог омрачить его настроения.
С каждым шагом Ганс понимал, насколько прав оказался его отец, решивший одним махом разрубить сложный узел своих обязательств. Молодому герцогу теперь не надо было выстраивать сложные комбинации, от которых по вечерам даже без вина так болит голова.
Когда они въехали в лес, дождь перешел в ливень. Мало того, поднялся жуткий ветер.
Лес мгновенно потемнел и ощетинился навстречу пришельцам. Сырые ветки хлестали путников по лицам, где-то вдали раздавались стоны и крики каких-тонезнакомых Гансу животных, которых было в лесу великое разнообразие. Выехав на крошечную поляну, в центре которой как живое, пузырилось от дождя небольшое озерцо, процессия встала.
— Милорд, — подъехал к юному герцогу Эссен, — дальше двигаться небезопасно. В такую пору оборотни шалят. Да и всякая нечисть навстречу буре из могил вылезает.
— И чего ты боишься? — усмехнулся Ганс, чуть отъехав от плотно сбившейся друг к другу группы, — ты же маг. И я маг. У нас амулет моего отца. И мы не справимся с жалкой стаей оборотней?
— Но, я же предупреждал, милорд, что надо было взять с собой кого-нибудь из боевых магов.
— Справимся, — нетерпеливо махнул рукой молодой герцог — Эй вы! — повернулся он к остальным, — следуйте за мной! Эссен! Это где-то рядом?
— Да, — вздохнул сенешаль. Двести шагов вон от того дерева.
— Так чего же мы стоим!
Сказано-сделано. Через пятнадцать минут, Эссен, зло отплевываясь от дождя и прикрывшись от ветра крупами лошадей, сотворил нужное заклинание. Над быстро растущей в мокрой земле ямой закружились комки земли и листвы. Потом мимо Ганса пролетел жалобно пищавший крот. За ним — еще один. Дождь продолжал усиливаться, хотя казалось, что дальше уже некуда. Вдруг круговерть над ямой резко прекратилась.
— Давайтеткань, — скомандовалсенешаль. Солдаты развернули длинные полотнища, заранее приготовленные для того, чтобы заворачивать оружие. Ганс подошел к краю ямы и увидел, что на ее дне был сооружен деревянный люк. Кто-то из солдат сообразил, что надо бы накрыть горловину полотнищами, чтобы господам не пришлось спускаться вниз по сплошной грязи.
Все равно по пути вниз Ганс поскользнулся и больно подвернул лодыжку. Скрипнули петли двери, и путники оказались в большом просторном зале схрона. Здесь было сухо и тепло. Гансу в нос ударили незнакомые запахи, но они показались ему довольно приятными. Весь пол был заставлен огромными сундуками. Ганс подошел к одному из них и, кряхтя, откинул тяжелую крышку.
В сундуке он увидел странные длинные приспособления, состоявшие извырезанного из дерева плоского основания, к которому была приделана длинная трубка черного цвета. Сбоку и снизу у прибора торчали два гвоздика. Ганс осторожно взял мудреную трубку и начал вертеть ее в руках. Пятеро солдат тоже разошлись по схрону, осматривая другие сундуки. К герцогу подошел Эссен.
— Милорд, это называется ружьем, — объяснил он, — Деревянная часть- приклад, — трубка — ствол. Заряжается оно вот такими стрелами. Насколько я понимаю, их приводит в движение огонь, порождаемый ударом вот этого молоточка по днищу стрелы. Все просто, надежно и, главное, быстро, — он нагнулся и вытащил из сундука продолговатую коробку. Открыв ее, Эссен достал остроносую двуцветную желто-серую стрелу, пристроил ее куда-то между трубкой и «прикладом», передернул гвоздик сбоку, упер деревянное ложе в плечо и потянул за гвоздик, а точнее — крючок, торчавший в проушине снизу.
Звук заставил всех присутствующих вздрогнуть. Ганс сделал движение, чтобы выстроить магическую защиту, но дырка в стене возникла задолго до того, как он закончил первое слово заклинания-оберега.