Он произнес лишь одно слово, которое отдавало горечью желчи.
– …Хай.
Даичи подхватил стоявший рядом кувшин с красным саке и поднялся, как человек, идущий на казнь. Встав рядом с Юкико на колени, он достал танто из костра.
Юкико не подняла глаз от пламени. Она расслабила пояс на талии, сбросила с плеч уваги и прикрыла грудь ладонями. Ее ирэдзуми блестела в свете костра: красивая девятихвостая лисица на правом плече указывала на принадлежность к клану Кицунэ, а императорское солнце на левом означало, что она служит Сёгуну. Юкико вскинула голову и убрала волосы со знака Йоритомо. Несколько прядей все еще цеплялись за влажную плоть.
Когда Даичи поднял нож, воздух между ними заколыхался.
– Ты уверена?
– Нет господина, – она тяжело сглотнула, – нет хозяина.
Он поставил кувшин с саке на пол между ними.
– Хочешь что-нибудь…
– Даичи, просто сделайте это.
Старик глубоко вздохнул и молча прижал танто к чернилам.
Когда лезвие коснулось кожи, каждый мускул тела Юкико сжался. Воздух наполнился шипящими звуками, словно на сковороду бросили жарить свежую рыбу, и запах подугленного мяса и соли заглушил запах горящего кедра. Изо рта вырвался сдавленный стон, и Юкико закрыла глаза, борясь с криком, клокочущим у нее в груди. Она услышала, как пахнет ее собственная горящая плоть.
Пронзительно.
Обжигающе.
Мыслями она потянулась к потоку тепла, ждавшему ее прямо за дверью. Перья, мех и когти, большие янтарные глаза, сотрясающее пол рычание. Тигр, которого она нашла в разорванных штормом грозовых тучах и теперь любила больше всего на свете.
Буруу…
ЮКИКО.
Боги, как больно, брат…
ДЕРЖИСЬ ЗА МЕНЯ.
Она прильнула к его мыслям, словно к горе из прохладного камня посреди пылающего моря. Даичи убрал сталь с ее плеча, потянув за собой мертвенно-бледный слой татуированной кожи. Клинок, убивший ее любовника Хиро. Клинок, который был в ее руках, когда она прикончила сёгуна Йоритомо после выстрела, забравшего жизнь ее отца. Пять дней и тысячу лет назад. Юкико выдохнула, когда боль немного притупилась, и на секунду у нее возникло желание повернуться к Даичи и попросить его остановиться. Но она чувствовала в себе силу грозового тигра, и дышать становилось гораздо легче. Юкико не хотелось, чтобы эта мерзкая метка осталась на ее коже.
Любая боль лучше, чем это.
Она посмотрела на стоявшую рядом бутылку саке. Мысли Буруу омывали Юкико, как летний бриз.
ТЫ БЫЛА СИЛЬНОЙ ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ. НА СЕГОДНЯ ХВАТИТ, СЕСТРА.
Дрожащими пальцами она дотянулась до бутылки и сделала глоток жидкого огня, который был гораздо прохладнее, чем сталь в руке Даичи. Спиртное обожгло ей язык и горло, обещая забвение, из которого она так стремилась вырваться всего несколько минут назад. Выбор между болью и пустотой. Между жизнью и существованием.
В ту темную ночь выбора у нее не было.
– Хочешь, чтобы я остановился? – спросил Даичи.
Она сделала еще один глоток, сдерживая слезы.
– Забери это у меня, – прошептала она. – Всё забери. Совсем.
Юкико закрыла воспаленные глаза, пульсирующие кровью.
Земля казалась размытым пятном, пространство между взмахами крыльев Буруу заполняли падающие листья. В воздухе уже чувствовалось легкое дыхание холода. На дебри Йиши тихо опускалась осень. Кроны высоких деревьев уже увядали, постепенно меняя яркий изумрудный наряд на хрупкий золотистый, а листья начинали скручиваться и ржаветь.
Они летели над всем этим буйством красок. Бледная девушка, закутанная в траур, ее черные длинные волосы развевались на пронизывающем ветру. Хрупкий юноша в грязных лохмотьях с темными проницательными глазами. Величественный зверь, легко рассекающий небо огромным взмахом механических крыльев.
Кин сидел на спине Буруу, держась за Юкико. Одной рукой он обнимал ее за талию, другая, вся в крови, безжизненно висела вдоль тела. Он был сильно истощен, плечи и голова поникли. Юкико чувствовала его жар через одежду, слышала слабое дыхание. Во рту у нее пересохло, желудок сжимался от страшных воспоминаний. Прошло почти два месяца с тех пор, когда она видела его в последний раз – этого мальчика, который спас ей жизнь, который пожертвовал всем, чтобы освободить Буруу. В хаосе, воцарившемся после смерти Йоритомо, в пылу беспорядков, угрожающих началом гражданской войны, и в интервалах между её речами она тратила каждую свободную минуту на его поиски. Призывала городские ячейки Кагэ быть начеку. Часами летала на границе Йиши в надежде увидеть его. Они были в долгу перед Кином. В огромном, неоплатном долгу. И, наконец, нашли его…
– С тобой точно всё в порядке, Кин-сан? – произнесла Юкико через плечо, пряча озабоченные глаза за темными стеклами очков.
– Пойдет, – выдохнул он. – Только рука кровоточит…
– До деревни еще примерно час. Продержишься?
Он медленно кивнул.
– Я потратил больше месяца, чтобы добраться сюда. Так что еще час меня не прикончит.
– Да уж. Хотя блуждание по Йиши в одиночку могло бы, – ответила Юкико. – Ты шел не в ту сторону – прямо к Черному храму. Мог наткнуться на о́ни или боги знают на что еще. Деревня Кагэ находится к северо-востоку отсюда.
– Я знаю. – Он кивнул. – Как только я понял, что меня преследуют броненосцы, я попытался увести их от крепости. Не хотел никого подвергать опасности.
Юкико улыбнулась, наклонилась и пожала Кину руку. Ей следовало догадаться. Такой же самоотверженный, как всегда, о себе почти не думает. Мысли ее лились беспорядочным потоком, в груди толкались разнообразные чувства: радость – потому что они нашли его, чувство вины – потому что на это ушло так много времени, и настоящий страх перед тем, как близко смерть подобралась к нему. Плюс к этому – его тело, прижавшееся к ее, его рука на ее талии. Смятение чувств, адреналин и угасающая жажда крови Буруу, бьющаяся в такт с ее частым пульсом.
Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Постарайся немного отдохнуть, Кин-сан. Теперь ты в безопасности.
Они направлялись к деревне Кагэ, а за ними всё еще тянулись клочья дыма от сорванных с неба броненосцев. Кин положил голову ей на спину и закрыл глаза, дыхание замедлилось, усталость взяла верх. Под ними мерно работали мускулы Буруу, который летел, прищурив янтарно-золотые глаза, блестевшие, как угли в кузнице. Гладкие перья и густой мех цвета тающего снега на самых высоких вершинах Йиши. На задней части тела – длинные извилистые черные полосы. Грозовой тигр. Арашитора. Последний из своего рода во всей Шиме.
Его мысли переплетались с ее мыслями, образы эхом отражались в головах друг друга, они были связаны узами более глубокими, чем кровные. Юкико и Буруу. Буруу и Юкико. С каждым днем всё труднее и труднее сказать, где заканчивалась она и начинался он. Способность говорить с животными, проникая в их разум, называлась в древних сказаниях Кеннингом, но это название не отражало того, что с ними происходило. Ведь их связь была больше, чем просто обмен слабыми и неуклюжими словами. Это наследство отца, его дар, основа для дружбы, которая бросила вызов сёгуну и положила конец империи.
Это напоминание. Право по рождению. Благословение.
Или проклятие?
МАЛЬЧИШКЕ ПОВЕЗЛО, ЧТО МЫ НАШЛИ ЕГО РАНЬШЕ ДЕМОНОВ.
Она вздрогнула, когда мысли Буруу проникли в нее чуть громче, чем обычно. Небо сразу казалось слишком ярким, а голова – слишком маленькой.
Я знаю. Западные склоны так и кишат ими в последнее время.
ГЛУПО С ЕГО СТОРОНЫ. НО Я ВСЕ РАВНО РАД, ЧТО ОН В БЕЗОПАСНОСТИ.
Так и должно быть. Ты даже не назвал его детенышем обезьяны.
НУ, НЕ ГОВОРИ ЕМУ ОБ ЭТОМ. МНЕ НАДО ПОДДЕРЖИВАТЬ ГРУБУЮ МАНЕРУ ПОВЕДЕНИЯ.
Она засмеялась, но смех тут же оборвался. Юкико подняла очки и потерла пальцами глаза. В основании черепа запульсировала боль, и отголоски мыслей Буруу колким эхом понеслись к вискам. Боль была ледяной и жгучей одновременно.