А теперь хочешь посадить на голодный паек?
— Я все понял. Я передам тебе деньги через Катю, — сдался Буравин.
— Нет, нам нужно встретиться лично. Ты сам всегда говорил, что денежные вопросы нужно обсуждать только при личной встрече, — возразила Таисия.
— Хорошо, я приеду. Все, пока.
Буравин отключил связь и вернулся в квартиру.
— Витя! Витя, ты где? — позвала его Полина.
— Полинка, ты уже проснулась? Рано еще, поспала бы подольше, — Буравин улыбаясь подошел к кровати.
— Но ведь ты тоже встал — даже раньше меня.
— Знаешь, если человек становится бизнесменом, он автоматически лишается сна, — уклонился от ответа Буравин.
— Хочешь сказать, что бессонница — это профессиональная болезнь всех твоих коллег?
— В общем, да. Поскольку дела могут потребовать твоего внимания в любое время суток, — Буравин обнял Полину.
— Так это из-за делового звонка ты выскочил на лестничную площадку?
— Да, — смутился Буравин, — боялся тебя разбудить…
— И кто тебе звонил?
Буравину не хотелось врать, он помолчал и ответил:
— Таисия.
— И что ей нужно?
— Успокойся, не я. Всего лишь деньги.
— Но ты говорил, что оставил ей какую-то сумму на первое время.
— Конечно, оставил. Но она хочет убедиться, что я и в дальнейшем буду ее содержать.
— Вот как? Ты считаешь себя чем-то ей обязанным?
— Нет. Но я чувствую ответственность за женщину, с которой прожил больше 20 лет. Даже если она сейчас устроится на работу, ей вряд ли будут платить приличную зарплату. — Буравин нежно обнял Полину. — Не переживай, Полинка, я улажу это дело.
— Витя, по-моему, ты не понимаешь. Таисия, играя на твоем чувстве ответственности, тем самым старается привязать тебя.
— Ну, это у нее точно не получится! — уверенно сказал Буравин, — хотя в одном ты права: пока наши родные не привыкнут к тому, что мы живем вместе, нам будет нелегко.
— Больше всего меня волнует не то, как Борис и Таисия переживут наш союз, а как поведут себя дети… Ты думаешь, они поймут нас?
— Конечно, поймут. Ведь мы расходились со своими супругами, а не с ними. Кстати, сегодня к нам придут Леша и Костя. Помнишь?
— Да, Костя придет точно. А вот насчет Алеши я не уверена. А очень хочется увидеться и с ним тоже…
— Полинка, моя главная обязанность — сделать тебя счастливой. И я это сделаю, несмотря ни на что! — в голосе Буравина было море нежности.
— Я буду счастлива, если между нами и нашими бывшими супругами не будет никаких неурядиц. И если наши дети будут с нами общаться.
— Но все это вполне достижимо! — успокоил ее Буравин. — Сегодня к нам придут Костя с Лешей. Завтра мы позовем Катю. С Таисией я все улажу сам. А Борис как будто и не предъявляет никаких претензий.
— Ну да. У него сейчас период гордого молчания, — вздохнула Полина.
— Ну что ж, гордое молчание — шаг к началу нового диалога! — улыбнулся Буравин и потянулся к Полине, чтобы поцеловать ее. Полина засмеялась и увернулась от поцелуя.
— Что такое? Разве я плохо выбрит?
— Для приема детей нормально, а для поцелуев — как небритый кактус! — сказала Полина, нежно гладя его по щеке.
— Нет, ну надо было так оскорбить! Небритый кактус! Вот сейчас побреюсь, тогда берегись!
И Буравин решительно направился в ванную — бриться.
У Самойлова это же утро было совсем другим. Он проснулся в одиночестве. Долго рассматривал потолок, потом подушку рядом. Он даже погладил эту подушку, словно она была живой.
— Эх, Полина, Полина… — сказал он подушке, аккуратно поправил ее и, наконец, встал с постели.
Он бесцельно побродил по комнате, рассматривая вещи так, как будто он видел их в первый раз, потом открыл шкаф и потрогал рукой пустые плечики. В углу шкафа сиротливо стояли туфли Полины.
— И туфли оставила… — вздохнул Самойлов.