Так, а здесь у нас, что за толпа собралась? Через голову белобрысого заглянул, понятно – катала, шар под чашками катает. Напротив терпила стоит, руки к груди жмет, глаза бегают, волнуется – влип ты код, телок безмозглый, разденут тебя и разуют сейчас, а начнешь ерепениться нож под ребро получишь. И что вам так всем дармовщины и денег легких хочется?
Где-то рядом мелодия грустная тягучая стелется, голос ровный с хрипотцой повествует о чем-то. Туда подошел. Толпа слепого старца окружила, старец на бандуре струны перебирает, узловатые кривые пальцы тонкой, как пергамент кожа, обтянуты. Рядом поводырь его стоит – мальчишка совсем, лицо наростами изуродованное. Толпа замерла, слушают внимательно. Сам к песне прислушался – повесть о страшном времени, когда огонь последней войны поглотил все живое на планете, изменив ее облик до неузнаваемости. Задумался, голову опустил – много раз раньше уже доводилось слышать такие сказания и былины, и каждый раз, как первый раз снова за душу берет.
Песнь повествовала о том, что на исходе последней глобальной войны человечества, когда массово было применено самое смертоносное оружие, в этом месте воды поднявшегося океана пришли с юга и затопили землю до самых гор на севере и до предгорья на востоке. Позже воды отступили, но песок принесенный океаном осел и похоронил под собой города той цивилизации. Современный мир – это Пустошь. Ядовитая земля, покрытая песками, отравленная радиацией и продуктами разложения и отходами предыдущей цивилизации, сгоревшей в огне мировой войны и уничтожившей большую часть населения планеты и практически все плодородные почвы, и чистые водоемы.
Ладно, хватит вздыхать, дальше идти нужно.
Ого, смотри ка, это ж кто такую красоту продает? Старый боров на табуретке сидит, куртка в заплатах вся, но зато кожаная, когда-то стоила немалых денег, это тебе не плотное робище кочевника и проходимца, из сурной травы сотканное.
– Девку что ли продаешь? Сколько просишь?
Взглядом смерил, нос задрал. Конечно, сам знаю, что выгляжу хуже копателя неделю кайла из рук не выпускавшего. А ты думаешь, не так было, думаешь две недели попоек даром прошли? На одежду-то тогда глянь, нашивку на плече видишь меч и секира, скрещенные на красном фоне, кто перед тобой, правильно – наемник, да не абы какой, а элита, воин, мля.
– Ты, наймит, проходи лучше, коль дела серьезного не имеешь и в карманах ветер носишь. А на девку права имею, ее в уплату долга родня отдала.
Вот арги побери, куда пацан провожатый делся, потерял его из виду, пока с тобой любезничал. А, вон, увидел – рукой машет. Знаю я ваше – «за долги родня отдала», сам деньги ссулил, сам же аспид, наемников подослал, и караван до поселения не дошел. Вот морок, все настроение испортил, где этот пацан, хватит видами любоваться, пошли к Воеводе.
Воевода – статный некогда мужчина, сейчас сильно начавший раздаваться вширь, стоял у окна, заведя руки за спину, и наблюдал за работой бригады кровельщиков-ветровиков.
Построен Атолл был в виде овала в сечении, не идеального конечно. По кругу обнесен шестиметровой стеной, сложенной из камней, железобетонных плит и прочих осколков канувшей в преисподней цивилизации прошлого. В середине эти блоки и камни были связаны между собой арматурой и засыпаны грунтом и песком, в ширину стена была добрых два метра. Имелись на ней вынесенные вперед осадные башни и боевые галереи, так же были оборудованы бойницы, прикрытые от попадания осколков сверху. Основные ворота выходили на полночь, и перекрывались по фронту еще одной стеной, но немного меньших размеров, чем основная стена. Оба окончания прикрывающей стены оканчивались воротами, тоже меньше основных, но достаточными, чтобы в них мог въехать самый большой, из используемых в Пустоше, четырехосный карт. Эти ворота выходили, соответственно, на восход и закат, а в образовавшемся коридоре размещались прибывшие карты, там же они разгружались, там их и грузили к отправке. А в случае штурма этот коридор и дополнительная стена прикрывали самое уязвимое место Атолла – главные ворота.
Полуденное направление было прикрыто глухой хорошо укрепленной стеной, как показала недавняя история, это было верное фортификационное решение. Больше десяти лет назад, выжившие, организовавшие поселения люди, развязали между собой большую войну за ресурсы и контроль над торговыми путями. Война быстро переросла в бойню все против всех, каждому хотелось урвать кусок пожирнее. Атолл уже тогда был богаче и мощнее всех остальных, наняв прекрасно вооруженных и подготовленных воинов, он готов был легко прибрать к рукам все что плохо лежит, после того как остальные ослабнут и измотают друг друга войной. Но в дело вступил его господин случай, когда, казалось бы, уже все было предрешено, появились они – Демоны Пустоши – кочевники. Пришли они под покровом ночи из глубины самой Пустоши, с полуденного направления. Передвигались демоны на картах без парусов, рычащих как дикие звери и испускающих смрад и черный дым. Их карты были очень быстрые и маневренные. Тогда они разграбили и сожгли много поселений, убили и угнали в рабство множество людей. Атолл был у них на пути, ему досталось больше всех, но город устоял тогда, правда, слишком высокую цену пришлось заплатить. Именно после этого набега распри между всеми выжившими были прекращены и они начали объединяться в альянсы и союзы. Очертили границы своих владений, дали клятву прийти на помощь в случае повторного набега. Так на полуночи у бесконечной горной гряды с потухшими вулканами, появилось новое образование – Полуночный Альянс, вобравшее в себя четыре больших поселения. На закате – Закатный Становый Союз, в это объединение вошли разрозненные и разбросанные по бескрайним просторам между солеными озерами, большие и не очень станы.
Тогда, много лет назад, при штурме, стены города устояли, после этого их укрепили еще основательнее. Со времени своего основания Атолл перестраивался и разрастался много раз, пока не занял сегодняшние границы. Место выбрано неслучайно, когда началась торговля ресурсами между поселениями выживших, торговые караваны стали часто останавливаться у плеяды самых крупных копалень угля и торфа. Огородив для безопасности место стоянки, образовался Атолл, который со временем стал расти и крепнуть. Расти поселению далеко вширь, не позволяла сама госпожа Пустошь, поэтому, когда все было застроено и обжито зданиями первого яруса, на нем начал расти второй ярус и так далее. Сейчас Атолл это пять ярусов зданий и сооружений, верхние три находятся выше уровня защитной стены, а потому менее безопасны как во время воинственных набегов, так и во время повседневной жизни. Верхние ярусы интенсивно продуваются ядовитыми ветрами Пустоши, поэтому самые богатые и зажиточные занимаю первые два яруса, те, кто беднее, ютятся сверху.
Со временем Совет – городские правители Атолла, скопив достаточные богатства, озаботились чистотой следующих поколений горожан. Чтобы в городе было меньше уродов и мутантов, сначала его очистили от них самих, изгнав на восход в необитаемые Дикие Земли. Потом принялись за капитальную перепланировку и улучшение верхних ярусов. Ветровые стены укреплялись и герметизировались, конопатились все швы. Здания верхних ярусов обзавелись вытяжной и приточной вентиляцией. В приточной вентиляции начали применять угольные фильтры. Чтобы минимизировать выпадение ядовитых и радиоактивных пылевых осадков на территории города, на крышах верхнего яруса, с учетом розы ветров, распланировали и установили ветроотсекатели, уловители и отбойники. Задача этих конструкций состояла в перенаправлении ветровых масс и создании зон завихрения, так чтобы зона покоя, подветренная сторона, была обращена к Атоллу, а активная, наветренная часть выдувала ядовитые пески обратно в Пустошь.
По истечению определенного времени крыши, и щиты нужно было ремонтировать и менять, именно этим сейчас и занималась наверху бригада кровельщиков-ветровиков, за которыми наблюдал Воевода. Хотя сам процесс починки крыш ему был знаком и неинтересен, таким образом, он пытался отвлечь себя он мрачных назойливых мыслей, что гадами ползучими проникали к нему в голову, жалили изнутри и парализовали волю и рассудок. Некогда лихой воин сорвиголова, человек действия, человек, чья стальная воля поднимала людей под пули кочевников, сейчас стоял у окна рабочего кабинета и боролся с собственными мыслями, уверяя себя, что все будет хорошо. Как девка сопливая, которую обманом завлекли на сеновал. От такого само сравнения Воеводу перекоробило, лицо скривила гримаса отвращения, отчего уродливый шрам, рассекающий все лицо слева ото лба до подбородка, налился багровым цветом. Единственный, оставшийся глаз, вспыхнул и налился злобой.