Высокий длинноволосый блондин с тренированным жилистым телом развалился на широкой кушетке и был почти раздет: на нём были только свободные летние брюки и тиаль с горящим внутри мечом. И парный знак соединения, конечно, который невозможно было стереть или замаскировать иллюзией, – едва заметная летящая птица.
– Привет, Виттор, – бесцветно поздоровалась я, переминаясь с ноги на ногу.
Оуренский не ответил, только отвернулся к окну, покручивая в руках уменьшенную версию боевого галеона. Отсутствие одежды его совсем не смущало, но я всё же стыдливо отвела глаза. Даже помимо его наготы поводов для неловкости было множество.
Конечно, родовитый аристократ и лучший ученик факультета Омена, что в прошлом году приглашал меня на свидание в бестиатриуме, теперь полностью игнорировал моё существование. Дружба с сорокиной дочерью не шла на пользу его репутации. А сейчас мне даже показалось, что он особенно не рад меня видеть – Виттор выглядел взлохмаченным и нервным. Ещё и моё служебное положение унижало меня, но с этим стыдом я справилась быстро: любая работа лучше ленивого безделья. Я, в отличие от других, не клянчила деньги у своего ментора.
– Смотри, Виттор, какая прелесть! – показалась на лестнице госпожа Томсон, прерывая напряжённое молчание и осторожно потряхивая статуэткой. – Волшебная, тонкая работа древнего мага Нарцины! Возможно, даже стояла в королевской спальне. Я давно охотилась за ней, в описях имущества Иверийского замка она фигурирует, как “Вальс в темноте”. Какая интересная мысль заключена в этом образце! Иверийцы часто устраивали такое увеселение на своих балах. Как жаль, что эти времена позади.
Я поёжилась от упоминания династии, но фигурку всё же рассмотрела. Статуэтка выглядела, как обычная вальсирующая пара из баторского фарфора. От студентов с занятий магистра Банфик эти двое танцоров отличались только завязанными глазами. Заключенная в этом образце мысль не показалась мне интересной, но Эрика Томсон нашла её весьма волнительной. Глаза её возбуждённо горели, губы и щёки женщины раскраснелись, лишив её привычной бледности. Должно быть, сегодня она не стала накладывать пудру.
– Она видела, как сжигают Иверийских правителей, – рыкнул Виттор, даже не взглянув на статуэтку. – Избавься от этой мерзости.
– Но… – начала ментор Виттора, застыв на последней ступеньке.
– НО? – неожиданно прикрикнул Виттор. – Эрика, ты будешь хранить ЭТО в доме?
Женщина стушевалась, брови её поехали вверх, собираясь домиком. Она явно почувствовала себя пристыженно и даже сделала короткий порыв вернуть мне посылку, но передумала, крепко прижимая хрупких танцоров к груди.
Я же чуть не поперхнулась слюной от такого обращения с ментором. Попыталась представить, как я кричу на Джера, и немного развеселилась от этой картины.
– Виттор, – мягко проговорила госпожа Томсон. – Эта вещица – такая же свидетельница смерти Иверийской династии, как и мы все. То, что она оказалась ближе нас к убийцам шестнадцать лет назад не делает её мерзостью.
Госпожа Томсон тихонько подошла и протянула мне два тугих мешочка, набитых золотыми лирнами. Кажется, она даже попыталась мне улыбнуться, но тут же придала виду строгость, глянув на своего мейлора.
Я проверила Кааса на бедре, убеждаясь, что мне будет чем защититься от случайных разбойников, если они вдруг вздумают меня ограбить.
От моего жеста Виттор вскочил, в два длинных прыжка оказался рядом со своим ментором, рывком прижал её, точно так же, как она прижимала ту самую статуэтку со странным названием. Госпожа Томсон зарделась ещё сильнее и спрятала лицо на рельефной груди своего мейлора.
Мне тоже захотелось спрятать лицо, потому что глаза мои наверняка стали похожи на отделанные лазуритом блюдца из местной коллекции. Даже не знаю, что меня больше удивило – то, что Виттор пытается защитить госпожу Томсон от меня, или то, что это объятие показалось мне слишком интимным. Определённо, отношения Виттора с его ментором очень сильно отличались от тех, к которым я привыкла.
– Проваливай, – грубо рыкнул Оуренский, сообразив, что я не собираюсь устраивать драку.
Я поспешила убрать мешочки в разные карманы и спокойно поблагодарила леди Томсон, кидая осуждающий взгляд на Виттора.
Не думал же он, что я буду нападать на беззащитную женщину прямо в её доме? По крайней мере, я постаралась придать взгляду осуждения, потому что на самом деле в нём было больше любопытства. Хотелось ещё раз взглянуть на странную пару, которая гораздо лучше подходила под описание “Вальс в темноте”, чем та самая статуэтка, которую я доставила. Неужели они совсем не боялись осуждения? Может, именно поэтому Виттор спрятал госпожу Томсон подальше от академии и любопытных глаз?
Какое-то странное чувство царапнуло злой кошкой, ощетинилось неприязнью к непривычной нежности. Буркнув что-то вежливое на прощание, я выбежала в тесный ухоженный дворик. И порадовалась наползающему туману, что служил отличным прикрытием для любого горожанина.
***
– Господин Норм! – крикнула я, пробираясь внутрь оружейной лавочки. – Я принесла оплату от Селована Минестла!
Добралась я на удивление быстро, срезая путь через узкие проулки, больше похожие на коридоры из-за нависающих глухих арок. Сразу же вытащила оба звонких мешочка и бахнула на прилавок, за которым сейчас было пусто. Посетителей тоже не наблюдалось, и я с любопытством потрогала плотные брусочки из кроуницколя – редкого минерала с местных шахт. Красивый ряд удлинённых камней, размером с мужскую ладонь, начинался прозрачным, молочно-белым кирпичиком и заканчивался тёмно-зелёным. У прилавка обычно всегда собиралась толпа мужчин – все желали приобрести себе такой камень для заточки клинков. Я тоже желала, но обычно держалась на расстоянии, потому как пока решила ограничиться сапогами и поберечь сбережения. Сейчас же в оружейной было пусто, и я смело поглаживала шершавые поверхности камней, пытаясь пальцами определить самый грубый.
– Господин Нооооорм! – громко повторила я, представляя звук заточки клинка об кроуницколь.
Оглянулась на увешанные оружием стены, что поблёскивали сталью в свете грубых канделябров. На первый взгляд всё было на месте. Витрины и стойки тоже выглядели привычно, ощетиниваясь лезвиями мечей, топоров, глеф и кинжалов разного состояния.
Изнутри кольнуло лёгкое беспокойство, возвращая меня в лабиринты Кедровок. Я даже начала испуганно озираться, но, к счастью, из коморки показался вполне живой и здоровой хозяин местного арсенала. Здоровый не только в прямом смысле – Помпоз Норм, владелец этой лавочки, был похож на медведя – широкий, высокий, с огромными ручищами-лапами. Я бы наполовину могла поместиться в карман его грубого передника, если бы вдруг вздумала подражать сумчатому детёнышу с картинок книг о редких животных.
– А, Юна! – обрадовался господин Норм, пригибаясь под дверной аркой. – Ты очень кстати! Можешь задержаться, пока я буду пересчитывать лирны? Я не доверяю ломбардийцам, очень жуликоватый народец! Ох…
Он потёр рукой ушибленный лоб, которым всё-таки задел проход, и виновато втянул голову в плечи. Пересчитывал лирны господин Норм обычно очень медленно, но меня это только радовало.
– Я тоже ему не доверяю, – вполне честно улыбнулась я в ответ и так же честно ответила: – Вы ведь знаете, что я обожаю задерживаться у вас.
– Хе-хе-хе, – довольно засмеялся огромный мужчина и махнул рукой. – Знаю, что тебя интересует. Можешь попробовать любой.
Я убедилась, что господин Норм заметил мешочки, и развернулась к стойке с луками. Прошлась вдоль ряда изогнутого оружия, поглаживая почти каждую рукоять. Некоторые луки господин Норм изготавливал сам, другие же привозил из разных концов королевства. Новые, пахнущие деревом и краской, с пока ещё идеально гладкой тетивой, они были для меня предметом поклонения. Надо отметить, что арсенал академии имел в своём составе образцы ничуть не хуже, чем выставленные в лавке “ОружейНОРМ”. Но я всё равно каждый раз восхищалась, доставляя заслуженными комплиментами удовольствие нам обоим, – мне и крепкому владельцу этого богатства.