Сходили, блин, на прогулку!
Грабители тоже, конечно, пострадали. У Заднего, судя по тому, как он хныкал, баюкая ногу, выбит или сломан сустав. Дылда лежит без сознания, хорошую серию я ему выдал, а Второй продолжает кхекать, радуясь вернувшейся способности дышать. Но радости мне это не доставило. У меня был помят и испачкан грязью и кровью бежевый отпускной костюм!
— Бежим! — дернула меня Кэйтлин.
Но теперь уже я ее остановил.
— Я тут побуду. А ты беги, квартального сюда приведи.
— А если?.. — тут же испугалась девушка.
— Им сейчас хуже, чем мне, — успокоил я ее. Морщась и охая, дохромал до дубинки, поднял ее и вновь вернулся к стене. — А если будут безобразничать, я их успокою. Беги давай. Их надо в полицию сдать.
Ну, не мог же я, в самом деле, бросить тут трех пострадавших! А то они еще подумают, что за испорченный костюм можно отделаться лишь небольшой трепкой!
Спорить Кэйтлин в кои то веки не стала и шустро выбежала на центральную улицу. Когда цокот ее каблучков затих, а я в полной мере осознал, что остался один в компании пусть и помятых, но превосходящих меня числом грабителей, стало немного одиноко и чуточку тоскливо. Но не слишком. Я не играл в героя, если бы чувствовал опасность, то отправился за помощью вместе с ней. Просто мне нужно было пообщаться с нападающими тет-а-тет. Без лишних ушей и плохо мотивирующих на откровенность восклицаний: «Что ты делаешь, Антон, ему же больно!»
— Ну и кто вас надоумил на меня напасть?
Вопрос я задал единственному способному говорить хулигану. Им был Второй — бедолаге трудно было проталкивать воздух через помятое горло, но он хотя бы был в сознании.
Паранойя это разыгралась или здоровая бдительность, но я не верил в случайность нападения. Чтобы вот так тупо, в первый же день приезда, стать жертвой грабежа — это, конечно, возможно в теории, но на практике я бы на такое не поставил. Подозрения в том, что появление бандитов не случайно, появились у меня в тот момент, когда Дылда первый раз меня ударил. Это было… не по сценарию!
— Ты о чем, мужик? — прохрипел Второй.
Я не слишком сильно, но чувствительно стукнул его утяжеленным концом палки по голени. Уж кому, как не мне, знать, насколько это чувствительное место!
— Повторю вопрос. Вы напали на следователя, который только приехал в город и решил прогуляться с девушкой. Ко всему прочему, следователь этот еще и квартерон. Допускаю, что таких сложных слов ты не знаешь, поэтому поясню. Во мне есть капля орочей крови, я чувствую, когда ты врешь.
— Я не вру!
— Вот прямо сейчас врешь. О том, что не врешь. Вас на меня навели. Кто?
Первыми и главными подозреваемыми для меня, конечно же, были Вивисекторы. Да, я понимаю, что для такой крупной и серьезной организации, способной создавать гибриды из людей и Старших рас, какой-то следователь из Екатеринодара — не фигура. Но я все-таки пару раз им дорогу перешел. Кое-какие неприятности доставил. Наконец, их самый удачный «опытный образец» сегодня прогуливался со мной под ручку. Так, может быть, они все-таки решили, что пора избавиться от докучливого сыщика?
К этому времени признаки мышления продемонстрировал Задний. Прекратив скулить, он, видимо, смог на короткое время сконцентрироваться на нашем разговоре и тонко крикнул:
— Молчи, Муха!
Но тот, кого он так назвал, и не думал колоться сразу.
— Нахер пошел! — выплюнул Второй в мой адрес. И ожидаемо замолчал.
Картина знакомая до боли! Сколько таких «гордых» и «несгибаемых» побывало у меня на допросах — не счесть. Все они сперва демонстрировали это выражение лица — «ничего ты, мусор, от меня не узнаешь!» Но я узнавал. Каждый раз. А ведь в допросной у меня не было палки со свинцом внутри.
— Я понимаю, что ты ничего не знаешь, — проникновенно произнес я, давя искушение воспользоваться этим орудием убеждения. — Обо всем договаривался ваш главный, да? Вот этот мальчик, который сейчас красочные сны смотрит? Ты, как и твой товарищ, ничего не знал, я уверен. Для тебя это был обычный «гоп-стоп», правда же? Просто помять телку, отжать немного налика у заезжего фраера. За такое, если поймают, даже уголовка не светит. Без телесных повреждений так и вообще — на административку можно спрыгнуть. Ну, я прав?
Все преступники, кроме разве что идейных и отдельных видов психопатов, трусы. А грабители вроде тех, что были сейчас передо мной, точно! Нормальному человеку не требуется скрываться от своего страха за страхом других. Так что выход, который я давал Второму, срабатывал в девяноста процентах случаев.
Это не ты виноват! Не ты это придумал! Просто пособник, может быть, даже под угрозой действовал — боялся отмороженного вожака. И статья тебе будет мягче, и срок меньше, и надежда на будущее. Свали свой страх на другого, как ты привык делать всегда! Сдай!
Конечно, было бы лучше, если бы Задний так и продолжал баюкать свою ногу. Но и так сойдет. Мотивирует заговорить первым, пока подельник петь не начнет. Я же не говорил, что мое предложение предназначалось только одному.
Секунд двадцать грабитель молчал. Прикидывал, как ему лучше поступить. Он отлично усвоил информацию про следователя и орочий дар чувствовать правду и теперь думал, как бы подороже продать то, что он знает. Придя к некому выводу, он буркнул:
— Горын.
— Вот ты трепло! — тут же возмутился Задний.
— Закрой пасть! Чайка нас в это втянул, хрен ли бы я молчал!
Начало было положено. Рыбка клюнула, теперь нужно было подсекать. Я спросил:
— Что «горын»? Или кто «Горын»? Змей Горынович из сказок вам велел напасть?
Второй пошевелил разбитыми губами (я вроде бы только душил его, не бил же?) и выдал:
— Зовут его Горын. Он с Чайкой договаривался.
Чайка — это, надо полагать, Дылда? Совсем прозвище ему не подходит. Какая из него чайка, если он целый баклан! Наверное, дали его, когда он еще совсем мальком был, так и прилипло.
— И кто такой этот Горын?
— Да все его знают!
— Я не местный.
— Ну… — тут Второй замешкался, не зная, как описать искомого Горына. — Серьезный мужик. Лучше такому дорогу не переходить.
— Приму к сведению. Где его искать?
— Я не сука, че бы ты не думал, мусор! — окрысился грабитель. — Чужое на себя не возьму, но и своих не сдаю!
Замечательное утверждение! А сейчас ты, парень, что сделал? Нет, все-таки мелкие преступники не только трусы, но и мастера компромиссов со своей совестью. Тут сдал, тут не сдал — как бы и не стукач. Ладно, черт с ним! И так все ясно-понятно. Горын, значит? Найдем мы этого Горына и без помощи хулиганствующего молодчика. У местных коллег поинтересуюсь завтра, они-то уж точно в курсе.
— А тебе, калека, добавить нечего? — уточнил я у его товарища со сломанной, надеюсь, ногой.
— Хана тебе, мусор!
Вдалеке послышался дробный топот тяжелых ботинок, к которому примешивался цокот тонких каблучков. Приближалась подмога, ведомая Кэйтлин. Пора было заканчивать экспресс-допрос.
— Спасибо за сотрудничество, господа разбойники, — сказал я будущим сидельцам местной тюрьмы. — Вы мне очень помогли.
Когда на темную улочку вбежали два полицейских, тут же осветив ее ручными фонарями, я позволил себе расслабиться и тихонечко сползти по стене. И принять положенную герою награду… Нет, не поцелуй и не объятия, конечно. Просто восклицание, полное неподдельного беспокойства и заботы.
— Ты в порядке, Антон?
Мелочь, а приятно.
Глава 4
Выглядело это довольно забавно. Невысокая хрупкая девушка, считай — подросток, в строгом деловом костюме, с волосами, собранными на затылке, как у школьной учительницы, мерно шагает через гостиную туда-обратно и возмущенным голосом отчитывает привалившегося к стене мужчину.
— В первый же день! Мы еще к делу не приступили, а нашего следователя уже успели избить!
«Училкой», как не сложно догадаться, была Шар’Амалайя, а распекаемым следователем — я.