Берегиня провела рукой вдоль стены, и Лиля, слово на экране, увидела большое семейство в гостиной богатого дома. Старик-отец читает газету, надев очки. Пожилая мать раскладывает пасьянс. Дочери и сыновья разных возрастов музицируют, вышивают на пяльцах, поют. Каждый чем-то занят. Входит пристав с двумя полицейскими. Хозяева замирают, устремляя встревоженные взгляды на вошедших.
- Пан Ян Янковский? - спрашивает пристав.
Старик кладет газету на стол, снимает очки, поднимается на ноги.
- Ваш сын студент Горецкого сельскохозяйственного института Михаил Янковский арестован за участие в захвате местного казначейства, - чеканит слова пристав.
Общий вздох удивления и испуга.
- Мешко! - мать вскакивает на ноги.
- Я имею предписание провести обыск в вашем доме, - пристав достает бумагу, протягивает хозяину.
- Но почему? - растерянно спрашивает отец. - Что вы будете искать?
- Оружие, - отвечает пристав.
- Оружие? Какое оружие? - обескуражено спрашивает отец.
- Которое мятежники собирали для всеобщего восстания в Могилевской губернии, - строго говорит пристав.
- Но при чем здесь я? Моя семья? - не понимает отец.
- Ваш сын Михаил был одним из организаторов смуты, - объявляет пристав.
Отец и мать Янковские на свидании с Михаилом в тюрьме.
- Простите меня, - просит Михаил. - Если можете, простите за то, что я вам причинил, но я не мог поступить иначе. Я боролся за независимость Польши.
- Прощай, Михась, мы, наверное, уже не увидимся на этом свете, - грустно говорит отец. - Восемь лет каторги в Сибири - это почти смертный приговор, - мать вскрикивает, закрывает лицо платком, отец продолжает, помедлив: - Для меня смертный приговор. Ты молодой, выдержишь, а я тебя уже не дождусь. Тем более что и потом ты не имеешь права вернуться к нам, должен жить за Уралом, в дремучих краях, - он отворачивается, вытирает глаза платком. - Прощай, сын, - отец обнимает Михаила, выходит из помещения.
- Мешко, не обижайся на отца, - мать обнимает сына, гладит его по голове. - Для него это большой удар. Нас лишили дворянства, состояния. Вся семья полностью разорена. Мы уезжаем с насиженных мест, нам запрещено жить в больших городах, - она плачет, уткнувшись в плечо сына.
- Прости меня, мама, - Михаил плачет, целует руки матери.
- Сыночек, я буду день и ночь молить за тебя Матку Боску. День и ночь! Вот, возьми, - мать снимает с шеи старинный плоский металлический круг на цепочке, надевает на шею Михаилу. - Это мой оберег. Оберег всех женщин и детей рода Янковских. Никто не знает, сколько ему лет. Он передается только по женской линии, но я умоляла берегиню хранить тебя. Отдашь его своей будущей жене, а она потом - вашей старшей дочери.
- Спасибо, мама, - прочувствованно говорит Михаил. - Но ведь Ванда должна пользоваться им по праву. Она твоя старшая дочь.
- Я отдаю этот оберег тому ребенку, который больше всего нуждается в защите. Мы все вместе, с нами остается дух рода Янковских, а ты будешь совсем один, в неведомых землях. Пусть хранит тебя наша берегиня! - мать вешает медальон Михаилу на шею, нежно обнимает его, целуется с ним.
- Михаил был необычайно талантливым человеком, - тихим голосом сказала берегиня. - Он внес огромный вклад в жизнь и культуру этой земли. Его именем назван полуостров, несколько видов бабочек, он вывел новую породу оленей, лошадей. Да мало ли где был применен его талант и энтузиазм. Недаром же ему памятник поставили. Я хранила его жену и детей. Последняя хозяйка амулета, Ангелина, не верила в меня, не носила оберег. Она увлекалась общением с духами, а этого нельзя делать. Только в исключительных случаях. Но я все равно хранила ее. Ангелина была очень красивая, изысканная женщина. У нее был ручной леопард Самсон, и она гуляла с ним по улицам Владивостока. Так получилось, что все потомки Михаила уехали после революции за границу, а я осталась здесь - меня не взяли. Все эти годы я ждала новую хозяйку оберега и дождалась, - берегиня протянула руки к Лиле.
- Я?! Я хозяйка оберега семьи Янковских? - Лиля не могла осмыслить услышанное. - Какое я имею к ним отношение? Моя девичья фамилия Нечаева, моя мама до замужества была Быстрова. Ни о каких Янковских в нашей семье ничего не знали.
- В конце восьмидесятых годов девятнадцатого века к Михаилу Янковскому приехала его младшая сестра Казимира, Кася, - рассказывала берегиня. - Муж ее умер, не оставив никаких средств к существованию ей и ее маленькой дочери. Кася списалась с братом и приехала к нему. Здесь она и обосновалась. Внучка Каси - твоя бабушка Надежда. Ты, Лиля, Янковская по женской линии. Значит, я твоя берегиня.
- Погодите, - Лиля потерла лицо руками, помотала головой, стараясь понять и осмыслить услышанное. - Одно время я увлекалась славянской мифологией. По-моему, берегиня - это русалка, что-то связанное с водой, берегами.
- Разве люди могут знать точно, кто мы? - спросила берегиня с укоризной. - Когда-то и я жила на этой земле, но это было очень давно по человеческим меркам. Меня звали Стефания, и я погибла в день своей свадьбы. Я не успела войти в семью своего мужа, но стала ее берегиней. На свадьбу свекровь подарила мне вот это ожерелье, - берегиня дотронулась до массивной золотой цепи, висящей у нее на груди, - а я отдала ей свое девичье украшение - таков был обычай. После моей смерти подарок, сделанный мною будущей свекрови, стал оберегом женщин семьи Янковских.
- Если вы - моя берегиня, то помогите мне спасти сына! - Лиля в мольбе протянула руки.
- Со своим сыном ты увидишься очень скоро. А через год родишь дочку Яну, - с улыбкой сказала берегиня. - Носи оберег, тогда я всегда буду с тобой.
- Но где же я его возьму? - спросила Лиля.