Богатырская работенка - Зубко Алексей Владимирович

Пролог

Дела давно минувших дней в преданьях старины седой

Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок…

Намек:

Родила царица в ночь царю сына, шуту дочь…

По мотивам А. С. Пушкина

Иван-дурак почесал шнобак, поднял кулак и изрек:

– Я сказал – да будет так!

И стало так, как повелел дурак.

Так, по крайней мере, поют бояны и утверждают летописцы.

Но на самом деле все происходило несколько иначе.

Как?

А вот так…

Иван-дурак поднял над головой меч-кладенец и, потрясая им, с надрывом в голосе воззвал к небесам:

– Ну поимейте же совесть! Сколько можно, в конце-то концов?!

Небеса не ответили. Они вообще редко снисходят к тем, кто копошится под ними. Разве что со стороны подозрительно низко клубящейся тучки донеслось скрипучее воронье «Ка-а-ар!!!» Потревожил добрый молодец, видите ли, криком.

Не получив ответа на претензию, Иванушка-дурачок почесал буйну голову и пнул лежащую у ног кучу ржавого металлолома, в котором с трудом угадывались рыцарские доспехи эпохи крестовых походов и прочих экскурсионных затей рыцарских орденов средневековья.

Похожий на прохудившееся ведро шлем, подпрыгивая на кочках и теряя перья и заклепки, полетел в близлежащий пруд. Испуганные таким поворотом событий лягушки дружно зарылись в прибрежный ил, оставив глубоко законспирированную под листом кувшинки разведчицу. Не зря лягушечья мудрость гласит: «Кто владеет информацией – тот владеет болотом». Неспокойные ныне времена настали. Давеча сестра вот так же попалась какому-то Емельяну; так он ее до нервного срыва довел речитативом: «По моему хотению, по жабьему велению, стань передо мной, без одежды и босой… сделаю тебя женой». Форменное безобразие! Ну это еще что… Вот прошлым летом их пруд посетила с визитом жаба-интуристка, так она вообще про дела чудные рассказывала. Они там все, в болоте за бугром, малость чудаковатые, но такое…беспредел, одним словом. Так вот, то ли царевич из местных, то ли «прынц» заморский, повадился в зеленых красоток из лука стрелять. Подстрелит какую – тотчас изловит… и давай лобызать аки супружницу под покровом ночным. Срамота! А потом дивится: «А чего это они такие зеленые и взаимности не проявляют?» Проявишь тут, со стрелой в одном месте… Так что лучше поберечь честь девичью во глубине болотных вод.

Изрубленная вдоль и поперек кираса не последовала за шлемом. Издав предсмертный скрип и стон, она рассыпалась волной стружки.

Кольчужные накидка и юбка брызнули во все стороны звонкой волной колечек и коротких цепочек. И на звук, и на вид прямо перевернувшийся лоток с пятикопеечной бижутерией.

Рахитичное тело, до сего момента скрывавшееся в недрах металлолома, издало странный гулкий звук, который лишь при богатом воображении можно принять за проявление жизни, которая еще теплится в нем. Такие звуки издают старые барабаны, кожа которых задубела и потрескалась, вот и стонет от перепадов давления.

Иван посмотрел на поверженного противника и тяжело вздохнул: «Сколько кровушки ты у народа попил, кровопийца… а сколько еще попьешь?»

При росте весьма и весьма за два метра, лежащий у ног богатыря старик худ как мумия какого-нибудь Рамсеса древнеегипетского. Сходство с последним подчеркивает рваное тряпье, в которое тело замотано. Лишь присмотревшись очень внимательно, можно обнаружить среди множества рваных прорех дыры, оставленные тем же рубящим орудием, которое превратило доспехи в готовый к переработке металлолом.

Иван-дурак поднял тяжелый, задумчивый взгляд от неподвижного тела вверх и с сомнением посмотрел на зажатый в правой руке меч-кладенец. Сияющий лунным светом клинок зазвенел от обуревающей его кровожадности. Не из-за характера злобного – исключительно ради торжества справедливости и мира во всем мире. А тут еще заброшенный за спину щит по прозвищу Щит-Непоразит подал совет, которого у него не просили:

– Не тяни! Руби злыдня в капусту-у-у…

Но Иван, несмотря, что прозываемый дураком, таковым не являлся. То, что к людям с доверием излишним относится и с любовью, так это по простоте душевной, а смекалки ему не занимать. Да и то сказать, как бы Иванушка-дурачок столько подвигов совершил, что прижизненно в сказки попал? Черного пиара в те счастливые времена не существовало. Да и СМИ состояли из двух-трех десятков бродячих боянов, сопровождающих повествование почему-то не игрой на баяне, а бренчанием на гуслях, да сказателей – эти новости между населенными пунктами переносили. Были еще нескончаемые орды кумушек, которые все знают и делятся непрошенными знаниями вперемешку с собственными предположениями и догадками со всеми встречными и поперечными. Но они действуют лишь в ограниченном социуме родного поселения. Вот и выходит, что Иван-дурак славу заслужил отвагой богатырской, удалью молодецкой, да хитростью невиданной.

Бросил добрый молодец Иван меч-кладенец в ножны и вновь обратился к небесам:

– Ответьте мне, доколе будет продолжаться сие безобразие?

Во второй раз промолчали небеса. Лишь тучка опустилась еще ниже, задевая лохматым брюхом верхушки высокорослых сосен.

А вот распростертый у ног богатыря старик, с цветом лица несовместимым с жизнью, неожиданно распахнул складчатые веки и обратил к Ивану блестящий взгляд черных глаз. Бездонные зрачки не оставили в глазных яблоках места каким бы то ни было отблескам света и проявлениям доброты. Бледные губы разошлись, обнажив острые как у вампира и желтые как у бобра зубы, и из черного провала рта донесся нечеловеческий лающий вой.

– Уууйю!

Иван-дурак отступил на шаг и крепче сжал рукоять меча-кладенца. Даже с завязанными на узел ногами Кощей Бессмертный оставался очень опасным противником. Обратиться зверем диким он уже не сможет, а вот укусить…

– Чего тянешь? – поинтересовался поверженный злодей, кривя рот в злобном оскале. – Руби уж… а то может отпустишь? Оно и домой на пару веселее идти будет.

– Не слушай его, – взвыл рельефный тигриный лик, украшающий центральную бляху щита-непоразита. – Бей! Кроши! Руби, Кощея вражину!

– Цыц! – не на шутку рассердился Иван. – Что за муха тебя сегодня укусила?

– Если бы одна, – вздохнул щит, – и если бы укусила…

Иван-дурак сочувственно вздохнул и пнул Кощея Бессмертного лаптем. А лапти-то у Вани непростые: мало того что размера пятидесятого, так и поверх лыка тщательно полосками железными усилены, чтобы сносу не было. Тщедушное тело поверженного злодея подлетело на полметра и с грацией супового набора рухнуло обратно. Отравленный кинжал, который Бессмертный пытался незаметно вытащить из-под портянки, отлетел в пруд, где и воткнулся в шлем. Спустя минуту из воды, словно ошпаренные, повыпрыгивали лягушки, ставшие из зеленых – нежно-розовыми. Еще через две минуты всплыли вверх брюхом обе золотые рыбки, неведомо каким образом оказавшиеся в этих краях. Наблюдать за тем как спустя полчаса снимутся с насиженного камыша комары и подадутся в тайгу, Иван-дурак не стал. Недосуг.

Прочистив горло, добрый молодец набрал в богатырские легкие воздуха и поставил вопрос ребром:

– Когда?!

– Да-да-да! – с вызовом поддержало крик Ивана далекое горное эхо, вызвав преждевременный сход лавины.

От такой постановки вопроса Кощей Бессмертный так растерялся, что подавился ядовитой слюной, которую вот уже битых (или лучше сказать «битый»?) полчаса собирал во рту. Злодей намеревался оплевать котомку Ивана и таким способом оставить без провианта за десять конных переходов, которые отделяют богатыря от ближайшего поселения. Поскольку дымящиеся за спиной Кощея руины злодейского замка за таковое можно было не считать. Уж очень зол был Ваня, когда добрался-таки до злодея и обнаружил, что темница в его замке переполнена. В первых же покоях Ивану-дураку попалась томящаяся в одиночной камере принцесса из-за бугра. Она так и сказала – томно, едва увидав доброго молодца на пороге своей комнатушки: «О-о-о! Ванья, супер гуд рашн бой». Дрогнуло сердечко дурака, но он мужественно взял себя в руки и освободил остальных узников. Трех принцесс на выданье и одну на горошине, двух королевен в подвенечных платьях и одну уже без оного. Какого-то графа, пожелавшего остаться инкогнито, и сопливого мальчугана, оставившего автограф на стене камеры. Двух смиренных старушек, пытавшихся вручить ему бересту «Атакующий подкоп», которых Иван тоже без лишних разговоров отпустил восвояси, хотя они этому и противились. А также: бродячего торговца ненужным товаром по «сниженным» до баснословных ценам, кощеева соседа, неудачно зашедшего на огонек, бригаду строителей «Трое из ларца», за сутки построивших замок и вот уже второй год ждущих окончательного расчета и некомплектную группу прислуги. И, конечно же, Василису Прекрасную, после замужества планирующую стать Василисой Премудрой. Но поскольку до того времени, когда на царствие взойдет Ярослав, и она сможет быть при нем, пройдет не один век, то… Но в справедливости такого прозвища уже и сейчас не приходится сомневаться. Василиса Премудрая и Прекрасная единственная, кто на Иванов вопрос: «Где этот?» – сразу ответила: «Такие звуки издают болота, когда по ним пробирается Кощей». Если бы не она – ушел бы Бессмертный. Прыг-скок с кочки на кочку, и сбежал. А так настиг злодея Иван-дурак у самой окраины болот – у пруда.