Жизнь на вкус. Vol.3 - Коротич Мила

Точка невозврата

Дверь в кабинет шефа, тяжелая, солидная дверь темного дерева оказалась прикрыта не полностью. Отчетливо различалось бормотание телевизора: идет какой-то дневной сериал про честных современных сыщиков. И это – плохой признак. Значит, хозяин не в духе и что-то его сильно тревожит.

Весть моментально разлетелась по управленческому этажу: мейл-агент, аська и сарафанное радио сработали молниеносно. Все конторские с пятого этажа притихли и вжали головы в плечи. Каждый пожалел, что не в отпуске в данный момент. А в перерыве на обед весь офис ТД "Барокко" почему-то оказался в маленьком буфете на первом этаже. В том, который для торговых агентов и работников гаража и склада. В кондитерскую или пиццерию, что через Ленинградку никто пойти не решился, словно уйти на полчаса из старого генеральского дома на "Соколе", где фирме принадлежал подъезд, означало добровольно выйти в море в грозу.

Нечастые гости с пятого этажа, сидели, смурные, в местном буфете, оккупировав длинный стол у окна и ковыряясь пластиковыми вилками в дежурных блюдах из микроволновки. Хрипато что-то попсовенькое напевало радио, не чувствуя неуместность своих фальшиво-веселых напевов. Все пришлые посетители повернули головы в сторону окна. С удивлением, как туго спелёнутые новорожденные младенцы в роддоме на лампу, глядели они на выбеленный солнцем пустоватый московский дворик, смотрели и потели. Кондиционера в буфете для простых смертных, разумеется, не было. Простые смертные тайком разглядывали "небожителей с пятого".

За нетонированным, обычным оконным стеклом солнце путалось в листве кленов и тополей, растворяя их краски в своих лучах. Оттого деревья, да и всё, на что падал свет, выглядели полинявшими от жары, как от слишком тщательной стирки. Но большинство зрителей из импровизированного шоу "За стеклом буфета" заметили лишь, что что-то не так с картинкой у них в голове. Мимо их сознания проскакивали, не оставляя следа, те приятные вещи, за которые любили скромный буфет люди попроще: кипенно-белый кружевной тюль на чисто вымытых окнах и свежие хрустящие скатерти на столах, аромат сдобной домашней выпечки, такой вредной для хрупких офисных рыбок, и так уважаемой женатыми водителями. Маленькие букетики из живых цветов пахли слишком нежно и ненавязчиво, чтоб привлечь внимание изысканной публики, привыкшей иметь дело как минимум с оранжерейными герберами. Зрение избирательно, и привыкшие к затененным окнам, солнцезащитным очкам и тонированным стеклам в авто, ребята с верхних этажей "Барокко" чувствовали, что что-то не так в мире, глядя на его реальное отражение. И связывали свой дискомфорт от яркого света скорее с настроением шефа, чем с отсутствием привычных статусных шор на глазах. Зато они слышали, или казалось, что слышали, шепотки работяг за спиной и издевательские разговорчики радио.

– Странная погода, – кто-то решился произнести вслух несколько фраз. Никто не заметил, кто именно это был. Кажется кто-то из бухгалтерии. – Всё какое-то блёклое, пыльное. Даже тревожно как-то на душе.

– Жара и солнечная погода в столице продержится еще неделю, – веселился динамик, на два голоса вещая о погоде, – при таком раскладе совсем не нужно ехать в теплые страны. Туроператоры, наверное, сейчас терпят убытки и молятся о холодах и непогоде. А еще врачи ожидают всплеска пищевых отравлений из-за такой жары. Будьте осторожны, дорогие радиослушатели, мойте руки перед едой, – радиодиджеи где-то далеко, в своей радиореальности, залились раздражающе беззаботным смехом.

– Давай честно скажем. Тревожно тебе не в душе, а в желудке, от бурды на тарелке, – окрысился вдруг на всё и сразу начотдела безопасности, одутловатый мент на пенсии по выслуге лет и с профзаболеванием: манией преследования в легкой форме. – Надо было в пиццерию пойти, или, в "Метромаркете", на худой конец суши нажраться. А мы все решили далеко от любимой работы не уходить, чтоб как бы чего не вышло.

– Вы, ВиктОр, не смотря на всю смелость высказываний, тоже, тем не менее, здесь и с нами, – изысканно-ядовито заметила кадровичка, красивая дама, которой много лет уже сорок девять. Отработав когда-то администратором в театральной среде, она претендовала на изысканность, говоря с "французским прононсом", а в тайне ненавидела всё человечество. Данное качество было просто бесценно в кадровой работе. – Вы, как и мы, не хотите злить шефа, ведь так? Особенно сейчас, когда в стране кризис, – и она улыбнулась улыбкой мудрой змеи.

Офисный круг молчал, осознавая правоту слов главной персональной злыдни. Офисные пижоны с айфоном вылетают при сокращении штатов в первую очередь, стоит только шефу шевельнуть бровью.

– А сейчас – реклама, – бодренько объявило хрипатое радио и замурлыкало что-то о модных новинках сотовых телефонов и автомобилей.

– Вот за что я вас люблю, Зоя Пална, так за ваш ум и осторожность, – ответил ей безопасник, расчленяя золотистый сырник у себя на тарелке. – Никто не заметил, после чего у босса испортилось настроение? – Он обвел "сотрапезников" профессиональным взглядом пристрастного дознавателя.

– Кажется, после того, как назначил встречу дизайнеру, если я правильно заметила, – подала голос блондинистая секретарша из приемной. По длине ее ног любой посетитель офиса мог сразу же понять, что имеет дело с солидной фирмой. – Помните, такой крупный молодой человек в рубашке за двести баксов? Может быть, этот фотошопер запросил слишком большую цену за свои идеи?! Или схалтурил слишком откровенно… – она еще и шутить пыталась. Ну, как умела.

– Дура ты, Лера, – честно сказал безопасник. В радиоэфире пели что-то про IQ.

– Молодой мужчина в рубашке за двести баксов – самый востребованный сейчас креейтер в области рекламного дизайна. Пусть и дорогой, – объяснила вторая из офис-менеджеров. Она была старше, дурнее собой, сидела в темном углу приемной, зато являлась сильным делопроизводителем.

Ее глянцевидная коллега растеряно хлопала закрученными ресницами.

– Знаете, что странно, Лерочка, – вдруг подал голос Сергей, мужчина с землистым цветом лица. Как подчиненному, ему полагалось бы молчать в тряпочку, но он работал еще достаточно недавно и всех тонкостей местного офисного этикета еще не познал. "Или игнорировал, чурбан", как за глаза говорила королева отдела кадров. – Каждый раз, когда у шефа плохое настроение, в городе случается несчастье, – он понизил голос, словно рассказывал страшную сказку. – И всегда недалеко от нашей работы. Это я вам говорю, как бывший эмчеесник.

Лерочка только поджала губки. Это можно были принять за улыбку при желании. А громко фыркнул начбезопасности. И Сергей замолчал.

– А теперь экстренное сообщение: только что произошла авария на Ленинградском шоссе. Из-за ремонтных работ часть асфальтового покрытия ушла под землю, обвалившись прямо в перегон метро между станциями "Войковская" и "Сокол". Как сообщает пресс-служба МЧС, есть жертвы, – заявило радио.

– Вот как сейчас, – Сергей сделал выразительную победную паузу. Но поддержки у публики не нашел.

Офисные работники переглянулись и уставились каждый в свой салат. Большинство с призрительно-снисходительной гримаской, кто-то даже хмыкнул. Кажется, кто-то из отдела маркетинга. Ну что за глупости! Москва – слишком большой город, чтоб в нем всё было спокойно. Да и кому есть дело до каких-то аварий, когда можно запросто вылететь с работы, если не так посмотришь на главу фирмы!

– Гораздо интереснее то, что сейчас в кабинете у шефа очень странный гость, – прошептала умело накрашенными, но всё равно некрасивыми губами умная Лерина коллега из темного угла. – Он похож на нашего шефа, как брат-близнец. Но только седой совсем. И смотришь на него и немеешь… И костюм немодный какой-то.

На эту фразу прыснула Лерочка. Уж не серой мыши Аньке разбираться в таких материях как модные костюмы! Ей дыроколы должны больше нравиться.