– Видел его?
Бармен с секунду раздумывал.
– Не уверен, сэр.
– Он был здесь не далее, как позавчера, – подсказал Ингрейв.
– Вы из полиции?
– Круче.
Ингрейв расстегнул плащ, пиджак и показал кобуру с револьвером под мышкой.
– А у меня ружье под стойкой, – ухмыльнулся парень.
Он был не из тех, кого можно взять на понт.
– Имя Себастьена Ричи тебе о чем-нибудь говорит? – спросил Ингрейв, замечая в зеркале за его спиной своего двойника.
Помедлив, бармен кивнул.
– Да, сэр.
– И? Я от него.
– Тогда вам лучше поговорить с Фрэнки Мастерсом. Это он звонил господину Ричи.
Ингрейв огляделся.
– И где он?
Маленький зал был пуст. Лишь в темном, занавешенном от окна углу сидел морщинистый старик с тростью, зажатой между колен. На столике перед ним стоял бокал с колой. Лед в бокале давным-давно растаял.
Судя по всему, старик то ли дремал, то ли плыл по волнам воспоминаний. Ингрейв был уверен, что ничего другого таким развалинам и не остается.
– Так вот он, – указал на старика бармен.
– Понял.
Двойник тем временем заказал себе взбодриться.
Стукнув костяшками пальцев по столу, Ингрейв сел напротив старика. Тот неспешно повернул к нему голову и приоткрыл глаза.
– Фрэнки Мастерс? – спросил Ингрейв.
Губы старика тронула улыбка.
– Я вас знаю?
– Мне сказали, вы видели Перссона. Я от Ричи.
– Ричи – славный мальчик, – взгляд старика затуманился. – Привез меня сюда. Здесь лучше, чем там. А я делаю свою работу.
Ингрейв кивнул.
– Это понятно. Расскажите мне про Перссона.
Старик кашлянул и, стукнув тростью, наклонился к собеседнику.
– Так как вас зовут, молодой человек?
– Хэм. Хэм Ингрейв.
– Я знавал одного такого детектива, – кивнул старик. – Хэнка. Легкомысленный малый и слишком любит промочить горло.
– Это не важно.
– Возможно. Я просто покопался в памяти.
Ингрейв достал сигаретную пачку. Сигарета болталась в ней, как последняя пуля.
– Если можно, ближе к Перссону.
– Перссон? – шевельнулся старик. – О, его было очень просто узнать, хоть он и маскировался. Нервный паренек, огорчил Ричи.
– Он искал кого-то? – Ингрейв покрутил сигарету в пальцах.
– Скорее, ждал.
– Дождался?
– Нет. Выпил водки и вышел.
Теряя терпение, Ингрейв навалился на стол и сдвинул в сторону бокал с колой. Заглянул в светлые, водянистые глаза.
– Господин Мастерс, мне важно узнать, где Перссон сейчас. И если вы это знаете, лучше скажите мне по-доброму.
Старик трескуче рассмеялся.
– Забавный парень, Фил, – повернув голову, сообщил он бармену. – Угрожает. Думает, что все просто. Пушку на тебя не наставлял?
– Показывал, – ответил Фил.
Старик кивнул, словно именно этих слов и ожидал.
– Хэнк, – сказал он, неожиданно резво прижав изогнутой ручкой трости шею Ингрейва к столу так, что тот вынужден был ткнуться в него носом, – мальчик, я – человек старый и хромой, где мне угнаться за тем, кто лет на тридцать меня моложе? Сечешь? Тем более, что парень и пяти минут внутри не был, усвистал – только в путь. Но если тебе интересно, ушел он в сторону вонючего Лонгерхилла.
– Понял, – выдавил Ингрейв.
– Это радует.
Трость вернулась на место между колен. Ингрейв выпрямился, скрежетнул зубами. Несколько секунд в голове у него болталась мысль, не пристрелить ли старика, будь он хоть трижды дорог Ричи. Но взгляд, брошенный на напрягшегося бармена, заставил его улыбнулся.
– Ладно, – сказал Ингрейв, поднимая руки, – я не в претензии, несмотря на дерьмовое обхождение. Но Ричи об этом узнает.
– Без проблем, – сказал парень за стойкой.
Ингрейв шагнул к двери.
– Да, Фрэнки, – как бы невзначай, он отступил к столику, – твоя кола, наверное, выдохлась. И лед растаял.
Ингрейв катнул бокал к старику, и тот с плеском опрокинулся ему на брюки и шелковый жилет.
– Дьявол!
– Думаю, мы в расчете, – сказал Ингрейв.
3.
Перебежав через дорогу, он нырнул под эстакаду и зашагал по тротуару в сторону многоэтажных домов, выстроенных правительством как социальное жилье для малоимущих.
Лонгерхилл.
Если многие районы, знакомые Ингрейву, в сущности, на его глазах прошли недолгий путь от престижных участков, где селились «денежные мешки», к месту обитания среднего класса, а затем скатились в унылое дерьмо, полное бомжей, мигрантов и всякой наркоманской шушеры, то Лонгерхиллу скатываться было некуда.
Лонгерхилл был дерьмом изначально.
Восьмиэтажные и десятиэтажные многоквартирные дома поднимались на пологий холм сначала в видимом порядке, но выше, через ряд, часть вдруг повело, загибая, в сторону, другие встали перпендикуляром к предыдущим, третьи и вовсе оторвались отдельным микрорайоном.
Весь этот хаос постепенно оброс домиками поменьше, разграничился бетонными заборами и сетками, обвалялся в граффити и в мусоре и был честно поделен между мексиканцами из «Караваччо» и «Черными бизонами».
Ричи там влияния не имел. Впрочем, и войны с ним никто не вел, поэтому Ингрейв надеялся, что к его визиту в Лонгерхилл обе стороны отнесутся нейтрально.
Себе он пообещал не палить чуть что.
На небе появились облачка, но такие хилые, что Ингрейву за них было стыдно. На пустыре за разбитой автомойкой и горой синих мусорных мешков местные парни поливали из шланга дряхлый «кадиллак», словно надеялись, что он оживет. Честно, Ингрейв сильно удивился, если бы тот был на ходу. Хотя дьявол его разберет.
Парни проводили его внимательными взглядами. Детектив на всякий случай развел полы плаща.
На пыльной, обжатой бетонным забором улице не нашлось ни одного предмета, куда можно было бы посмотреться. Сгодились бы даже лужа или колпак от автомобильного колеса. Нет, не любили местные пялиться в отраженный мир.
Страшились самих себя?
Ингрейв заприметил впереди моргающую вывеску магазинчика и направился туда, хмыкая на настенные росписи, призывающие копов убираться подальше и объявляющие территорию владениями «Караваччо».
Магазинчик имел железную дверь и видеоглазок.
– Эй, – Ингрейв махнул рукой.
Помедлив, щелкнул замок.
Внутри магазинчика, за занавеской из стеклянных бусин на нитках, Ингрейва встретили маленький, но чистый зал, стеллажи с консервированными бобами, кетчупом и пакетами чипсов, автоматы-холодильники с банками пива за стеклом, и крепко сбитый бородатый мужик в байкерской куртке, недобро взирающий на него из-за стойки.
– У тебя, я смотрю, ствол, – сказал он.
– Не отрицаю, – сказал Ингрейв, лениво осматривая еду на полках. – Местность у вас дикая. Только дурак без ствола сунется.
– И чего надо?
– Зеркало есть?
Бородач расхохотался.
– Тебя что, тянет на ту сторону?
– А есть возможность?
– Х-ха! – владелец магазинчика, оценивающе посмотрев на Ингрейва, почесал небритую шею. – Купишь упаковку «Портсмута», покажу.
– Это сколько?
– Десятка. Четыре банки за десятку. Все честно.
– Куда я дену четыре банки? – возмутился Ингрейв.
– Выпьешь с самим собой.
– Ладно, – детектив шлепнул на прилавок мятую купюру. – Зеркало хоть большое?
– Увидишь.
Бородач спрятал десять баксов.
– Упаковка «Портсмута» – желтая, – сказал он, оставляя стойку и направляясь к двери, ведущей вглубь магазинчика. – Бери покупку в холодильнике и чеши за мной.
Ансамблем к байкерской куртке Ингрейв ожидал увидеть кожаные штаны или, на худой конец, джинсы, но бородач, оказывается, имел экстравагантный вкус и носил короткие шорты-хаки.
– Давай-давай, – поторопил он. – Время – деньги.
Подхватив упаковку холодящего ладонь пива, Ингрейв по узкому коридору поспешил за бородачом в комнатку рядом с туалетом.
Вспыхнула лампочка.
За картонными коробками с моющим средством и сухим кормом, за швабрами и тряпками, за стеллажом с инструментами прятался закуток с одиноким обшарпанным стулом и плотными шторами, закрывавшими часть стены.