— Думаешь, они здесь из-за того, что мир продолжает рассыпаться?
— Скорее всего. Вылезли из какого-то темного угла.
С этим стоило разобраться, но Сет не видел возможности прямо сейчас. А если так, то нет смысла пытаться с ходу решить проблему. Тем более, с нападавшими-то они справились.
Аккуратно сложив нож, Сет убрал его в карман. В конце концов, он давненько не сидел с Гадесом. Поэтому сказал:
— Пойдем всё-таки напьемся.
========== 2. ==========
За стенами шум захватчиков и покоренного города. Но здесь, в усыпальнице, полумрак и вязкая тишина. Она проникает сквозь кожу тяжелым запахом мирры, нагретых на солнце смол и древних таинств, которые всегда оставались рядом с жителями Кемета.
Они всегда верили в богов. Знали, что те шагают рука об руку с ними — и даже не подозревали, насколько правы.
Последняя великая царица этой земли лежит среди цветастых тканей, ожидая смерти. Яд уже забрал двух служанок, и теперь струится по ее венам, чтобы наконец-то забрать с собой и ее. Остановить сердце, чтобы его обладательница никогда не стала живым трофеем.
Гор — бог не только ясного неба, но и царской власти. Фараоны считаются его воплощением на земле.
Считались, поправляет он себя. Время этой земли уходит с последними вздохами ее царицы.
Гор не сожалеет. Он всегда искренне считает, что стоит двигаться дальше, а не замирать на месте. Он хорошо приспосабливается к меняющемуся миру людей. Но сейчас ему… сложно.
— Я могу это сделать.
Гор поднимает голову на стоящего за царицей Анубиса. Они не так часто пересекаются с братом, но сейчас не могли не прийти оба.
— Нет, — отвечает Гор. — Ты знаешь, это мое дело.
Он ненавидит убивать. Вот так, торжественно и ритуально, ему это претит. Но именно он, покровитель царской власти, должен забрать последний вздох царицы. Поэтому Гор склоняет колено и касается ее руки. Веки вздрагивают, и когда она смотрит в разные глаза бога, голубой и зеленый, то понимает, кто перед ней.
Наклонившись, Гор целует ее, касается кончиками пальцев места над левой грудью женщины и легонько выпускает силу, поторапливает яд. Ударив в последний раз, сердце царицы останавливается, а ее последний вздох замирает на губах бога.
Гор отстраняется, хотя не поднимается на ноги. Он смотрит, как Анубис мягко улыбается белесому призрачному силуэту. Его колкий старший брат всегда будто преображается, когда надо провожать мертвецов. Он уводит царицу на ту сторону.
Единственный раз, когда они сделали это вместе.
— Я вернусь, — пообещал Анубис. — Скоро.
Тогда Гор проворчал, что уже пару тысяч лет не маленький и способен подождать. Теперь же старательно отгонял беспокойство и уверял себя, что это попросту глупо.
Он снимал небольшую квартирку в тихой части Хаммерсмита. Платить приходилось втридорога, зато недалеко от апартаментов Сета, где зачастую все собирались. К тому же, Гора устраивало небольшое жилище — его сдавала милая женщина средних лет, строго сказавшая если и водить девиц, то хотя бы не устраивать бурных оргий.
Как и все люди, она не могла определить чисто внешне, сколько же лет Гору — у всех богов возраст слишком неопределенный. А он не очень-то стремился врать или утолять чье-то любопытство. Поэтому просто внес плату за несколько месяцев, как полагается, и забрал ключи.
Всё равно большую часть времени Гор проводил либо в клубе Сета, либо занимаясь делами — оказалось, что и в Лондоне можно неплохо продолжить яхт-бизнес. Хотя Сет, конечно, ехидно предлагал пойти барменом к нему в клуб и сменять Анубиса.
Братья были разными. И дело вовсе не в том, что это Гор казался старше, будучи и ростом повыше, и в плечах пошире.
Анубис родился в Дуате, египетском царстве мертвецов, диковатый, не особо умеющий общаться или сдерживать свою силу. Когда он впервые увидел мир людей, то искренне им восхитился — и полюбил. И постоянно ругался с отцом — Осирис хотел, чтобы принц мертвых проводил большую часть времени именно в Дуате.
Гор не мог там долго находиться, тот мир буквально выпивал его силы. Всегда слишком живой, воплощение чистого неба и пульсирующей жизни. Он легко находил общий язык и с людьми, и с богами.
Они с братом могли не общаться сотни лет, но в последнее время неплохо ладили. По крайней мере, Гору хотелось в это верить.
Он слонялся по квартире, ожидая возвращения Анубиса. Не то чтобы у него было много пространства: одна небольшая комната со старым продавленным диваном, для которого Нефтида передала парочку цветастых пледов. Смежная с ней спальня да крохотная кухня.
Гор подошел к батарее и выкрутил ручку, чтобы еще немного прогреть комнату. Многие боги с юга мерзли, не привычные к местному климату. Анубис мерз, когда его уж слишком одолевали мертвецы. Гор же просто замерзал. Поэтому натягивал на рубашки еще свитера и готовился оплачивать баснословные счета за электричество.
Но осень в Лондоне ему нравилась.
За окном густилась тьма, капли равномерно барабанили по стеклу, и Гор пошел в спальню. Зажег маленькую лампу и гирлянду, вившуюся в изголовье кровати — ее принес Анубис, заявив, что с ней куда уютнее.
Не торопясь, Гор перестелил постель, стараясь не смотреть на часы и не прикидывать, сколько уже нет Анубиса. Тем более, в глубоких слоях Дуата, мира мертвецов, время может течь совершенно иначе.
Гор понятия не имел, почему брат захотел, чтобы именно он знал, куда тот направился — и почему хотел вернуться сюда. Если бы он делал это с Сетом, тот смог бы его вытащить, стать верным маяком. Гор подобного не умел, а к изнанке Дуата у него доступа и вовсе не было.
Он подозревал, Анубис просто не хотел, чтобы Сет знал.
Застелив кровать, Гор вскинул голову, заметив что-то в окне. Вместе с дождем к стеклу прилип призрак, отдаленно похожий на человека. Он таращил темные глаза, а его нижняя челюсть уплывала — как будто он забыл, как ее стоит держать. Ладонь прислонялась к стеклу.
Один из разноцветных глаз Гора всегда видел мертвецов.
И они часто раздражали, так что он только махнул рукой, прогоняя настойчивого призрака. Слегка выпустил свою силу, яркую, энергичную, бьющую и пульсирующую. Призрак тут же отпрянул.
Во второй комнате послышался шум, и Гор почувствовал, что Анубис переместился из мира мертвецов — шагнул, как он всегда делал. Через мгновение тот появился на пороге комнаты, его заметно шатало, но Гор успел подхватить и усадить на кровать.
— Столько сил занимает, — хрипло пробормотал Анубис, темные волосы падали ему на лицо.
Так бывало каждый раз. Изнанка мира мертвых даже из него изрядно выпивала силы.
Оставив Анубиса, Гор пошел в другую комнату. Достал из комода одеяло и вернулся в спальню: брат уже свернулся калачиком и крепко спал. Так тоже бывало всегда, он отключался почти мгновенно и требовался обычный сон.
Молча Гор накрыл Анубиса одеялом и выключил свет. Дождь продолжал шелестеть, но призраков в нем больше не мерцало.
В темноте Гор вернулся в комнату, где уже стало гораздо теплее, и поправил постель на стареньком диване: теперь и он сам может поспать.
К утру дождь прекратился, хотя еще напоминал о себе каплями на стекле. После душа Гор заглянул к еще спавшему брату: одеяло сползло до пояса, Анубис лежал едва ли не поперек кровати, уткнувшись лицом в сгиб локтя.
Конечно, Гор не удержался и сдёрнул одеяло:
— Подъем!
Анубис зашевелился и отчетливо пробормотал ругательства, но Гор слушать не стал. Кинув одеяло, он поторопился на кухню. Окно здесь было единственным и небольшим — но в него видно небо, а это Гора вполне устраивало.
Он всегда ощущал за спиной золотистые крылья, сиятельный сокол, воплощение жизни египетского пантеона.
Перед тем, как «исчезнуть по делам», Амон притащил кофе, пачка которого обещала «изысканный, насыщенный аромат с подтоном сладковатых фруктов и рома». Сет утверждал, что лучше всего варить кофе в турке, но Гор не стал слушать и купил кофемашину.