Кабинет демона был не похож на кабинет демона в моем воображении. Хотя я никогда и не встречала демонов, которые могли бы иметь собственный офис в нашем измерении, мне казалось, что их личным уголком должно быть темное место с пыточными устройствами и какими-нибудь мерзкими внутренностями, заспиртованными в банках. Если вдуматься, то кабинет моей бабушки был очень на это похож, при условии, что мой письменной стол со стопкой учебников мог считаться пыточным устройством.
Тем не менее комната, в которой мы находились, напоминала скорее офис в среднестатистическом детективном агентстве. Кроме большого и крепкого письменного стола, в кабинете стояло несколько открытых стеллажей с аккуратными рядами подписанных папок, симпатичный диванчик с журнальным столиком и большая пробковая доска, которую можно было крутить вокруг своей оси и передвигать по кабинету. Сейчас доска была пуста, но на ее желтоватой поверхности можно было заметить дырки от булавок. Еще в кабинете стояло два вазона с алыми розами — братьями-близнецами того несчастного, которым уродцы запустили в меня.
Внезапно дверь кабинета отворилась, и на пороге показался высокий молодой человек, мне ранее не представленный. Это был тот самый чародей, который приводил Марфу в чувство. Я мельком видела его ранее, но не заметила ничего, кроме его роста. Теперь же мне представилась возможность рассмотреть его получше, и мое чувство прекрасного расстроенно поникло.
Волосы у него были светлые, того оттенка, который почему-то заставляет думать о соломе. Они были растрепанны и буквально умоляли о знакомстве с расческой. У чародея были светлые глаза, прямой нос и тонкие губы, которые в совокупности выглядели бы даже симпатичными, не будь они искривлены гримасой чистого презрения, стоило ему взглянуть в мою сторону. Этому я даже не удивилась и ответила чародею ледяным взглядом, полным точно такого же презрения.
Вражда между чародеями и ведьмами брала начало еще тогда, когда питекантроп подумал, что у соседа дубинка будет получше, и пошел доказывать, что он ее больше заслуживает. Несмотря на то, что ведьмовство и чародейство были двумя принципиально разными направлениями магии, имеющими свои собственные преимущества и недостатки, чародеи почему-то поголовно считали, что все ведьмы — жалкие неумехи и шарлатанки, которые выдают свои кухонные навыки за магию и радуются. По их мнению, магия — в заклинаниях, ее нужно направлять через призму специально подготовленного для этих целей объекта, а не использовать напрямую, нагло игнорируя их постулаты.
При этом чародеи забывали, что основная разница между нашими видами в том, что они довольствуются своим собственным энергетическим резервом, а мы, ведьмы, находимся в постоянной гармонии со вселенной, пропуская через себя разлитую вокруг энергию и возвращая ее обратно. Бабушка всегда говорила, что чародеи просто завидуют, так как их резерв ограничен и не может быть расширен, а способности ведьмы ограничиваются только ее умственными возможностями и ее лицензией.
Я с чародеями близко сталкивалась нечасто, так как в Институте мы ходили дружной группой, и эти хрупкие создания как-то побаивались связываться с нашей шумливой толпой. Поэтому подтверждения этой холодной межвидовой войны особо не наблюдала. И вселенная определенно наблюдала за мной, так как милостиво предоставила мне такую возможность. Чародей разве что молнии в мою сторону не посылал.
— Марфа готова с вами поговорить, Халфас Малзусович, — произнес он.
— Хорошо. Побудь здесь, пока я к ней схожу, — сказал демон, поднимаясь на ноги.
Чародей хотел было возразить, но один взгляд начальника заставил его передумать. Пожав плечами, будто бы говоря, что ему и так нечем заняться, он облокотился спиной о стену и замер на месте.
Демон вышел, и на этот раз молчание повисло леденящее кровь.
— Кажется, нас не представили. Меня зовут Ярина, — произнесла я, не выдержав. Бабушка будет гордиться: воспитала воспитанную девочку!
Чародей скривился.
— Иван, — проронил он будто милостыню давал.
— Какое сказочное имя! — воскликнула я, складывая руки на груди. — Ива-а-ан. — Чародея аж передернуло от того, как я произнесла его имя. — Лягушку уже поцеловал, а?
Я нервничала, а когда я нервничаю, то начинаю вести себя не очень подобающе наследнице именитого ведьминского рода. Хотя, — подумала я с грустью, — бабушка вряд ли теперь доверит судьбу рода неудачнице, которую выгнали из Института. За тот месяц, что я провела в поисках работы, она даже ни разу мне не позвонила.
Искривленное презрением лицо чародея слегка дернулось, но ничем другим он своего негодования не выдал.
— Не старайся меня уязвить, ведьма, — подал он голос. — Я не опущусь до уровня исключенной из Института неудачницы.
Кончики пальцев закололо, но я не собиралась терять пусть и призрачный, но шанс на работу из-за этого самодовольного болвана. Тем более что офис, где вместе находились демон и троллиха, мне уже начинал нравиться, а ведь на этих двоих штат явно не заканчивался. Скрестив мысленно пальцы, я взмолилась святой Вальпургии, которая наряду с другими своими обязанностями покровительствовала ведьмам.
Словно в ответ на мои молитвы, дверь открылась и в кабинет зашел демон, сопровождаемый ароматом корицы. Запах мне нравился, но его избыток начинал раздражать рецепторы. Нос зачесался, и я лишь чудом сумела подавить громкий чих.
Демон тем временем сел в свое кресло за столом и посмотрел на чародея. Судя по тому, что меня еще не выставляли взашей из офиса, троллиха подтвердила мой рассказ.
— Ты разобрался в том, что вызывает эти черные дыры? — спросил демон, прищурив глаза.
— В процессе, — ответил ему Иван уже совершенно другим тоном. — Я вычислил, что открывают их из другого измерения, но так как время их появления предсказать невозможно, а измерение постоянно меняется, не могу отследить, кто.
Я не удержалась и фыркнула.
— Тебе есть, что добавить? — Демон приподнял бровь в вежливом, но теряющем терпение интересе.
— Ваш чародей, да простите меня за мою дерзость, явно ничего не смыслит в черных дырах, — сказала я, лопатками чувствуя ледяную ненависть, исходящую от кого-то позади меня. Ох и не приглянулась я стеллажам с книгами, ох и не приглянулась…
— А ты знаешь о них больше, — все с той же холодной вежливостью поинтересовался Халфас Малзусович.
— Ну, уж явно побольше этого Ивана-дурачка, — самоуверенно заявила я. — Это ведь обратная сторона черной дыры и лезет из нее невесть что, так что то, что ее открывают из другого измерения, ясно даже первогодке.
— Как ты ее, кстати, закрыла?
— Бросила в центр настойку взрыв-травы, — призналась я, потупив глаза в пол. Вообще, взрыв-траву и любые производные от нее вещества было запрещено перевозить без специального противоударного контейнера, и за это полагался немаленький штраф. Хотя что-то мне подсказывало, что демон не станет сдавать меня в полицию.
И я оказалась права. Глаза демона блеснули и он требовательно вытянул руку ладонью вверх. Вздохнув, я молча полезла в сумку, надеясь, что второй пузырек у меня тоже есть. Вальпургия сегодня явно мне благоволила.
Осторожно взяв пузатый пузырек, демон слегка взболтал его, не обращая внимания на предостерегающий вопль чародея, а потом плавно выдернул пробку и сделал небольшой глоток. Я даже не успела промычать ничего протестующего.
Несколько секунд ничего не происходило. Потом тело демона слегка дернулось, а из заостренных ушей потянулись струйки пара и сильнее запахло корицей. На этом действие настойки закончилось.
— Наверно этот уже просроченный, — пробормотала я, краснея.
— Да нет, очень неплохая настойка, — покачал головой демон, прищуриваясь, на этот раз явно довольно. — Бодрит.
Нет, я, конечно, слышала о том, что демоны на магию нашего измерения реагируют совершенно иначе, но своими глазами видела это впервые. Если бы настойки глотнул чародей, то его внутренности бы уже украшали люстру.