– Тетенька, дайте петушок, пожалуйста! Мне ни разу не удалось его поймать! А мне так хочется его попробовать!
У Амирель болезненно ойкнуло сердце. Возле нее стояла плохо одетая девочка лет пяти, напомнившая ей младшую сестру. Амирель молча протянула ей леденец, и малышка расцвела. Крикнув:
– Спасибо, добрая тетенька! – засунула петушок в рот целиком и спряталась в самой гуще толпы.
– Зачем она засунула в рот весь леденец? – Амирель недоуменно посмотрела ей вслед. – Она ведь может подавиться.
– Да чтоб другие дети не отобрали! – сердито пояснила ей хозяйка. – У тебя что, в детстве никто ничего не отбирал?
– Нет. – Амирель вспомнила свою большую дружную семью и поняла, как мирно они жили. – Отец такого не разрешал. У нас старшие всегда младшим уступали. И соседские дети себя так же вели. Хотя я их почти не видела. Только иногда в щелочку в заборе за ними подглядывала.
Мелисси завистливо вздохнула, пропустив мимо ушей ее жизнь за забором.
– Да, хорошо тебе жилось в дружной-то семье. И не видела ты, сколько жестокости порой творится в большом городе на улицах, да и за закрытыми дверями тоже…
Амирель ждала продолжения, но его не последовало. Хозяйка подвела ее к одному из высоких помостов, сколоченных вдоль всей площади, и приказала:
– Ну, любуйся. Это зверинец. Этого ты хотела?
Девушка ожидала чего-то веселого, но на помосте к крепкому столбу был прикован бурый мишка в висевшей грязными колтунами шкуре. Жалкий, понурый и голодный. Толпа ревела и свистела, порой в медведя летели довольно увесистые булыжники, но он уже ни на что не реагировал.
Амирель стало его жаль. Отвернувшись, она тихо спросила у своей спутницы:
– Можно его покормить?
Мелисси не жаловала лесное зверье. В ее представлении все они были кровожадными чудовищами, при любой возможности убивающие людей. Вид дикого медведя внушал ей отвращение и ужас, она, не отвечая, ухватила Амирель за руку и потащила к следующему помосту.
Тут было уже веселее. Двое жонглеров в полосатых костюмах швыряли друг другу горящие факелы, рассыпающие вокруг красноватые искры. Факелов было восемь, и они, с немыслимой быстротой крутясь вокруг своей оси, летали от циркача к циркачу. Амирель, замерев от восторга, заворожено следила за факелами, превратившимися в темноте в сплошные огненные полосы, враз позабыв про голодного медведя.
С другой стороны площади раздался красивый баритон, громко затянувший балладу о несчастной любви. Мелисси снова ухватила подопечную за рукав и потянула за собой. Той пришлось подчиниться.
Они с трудом пробились к следующему помосту. На нем стоял высокий красивый парень в черно-белом балахоне и под аккомпанемент виолы пел звучным высоким голосом о несчастной невесте, бросившейся в воду из-за погибшего до свадьбы жениха. Стоящие вокруг женщины вытирали слезы с глаз и благостно улыбались.
Когда он закончил, на помост полетели деньги. Растроганная Мелисси тоже бросила пару медяков. Амирель последовала ее примеру и кинула певцу монетку. Мелисси тотчас утащила ее обратно в толпу и грозно прошипела:
– Ты зачем серебро кидаешь? Хочешь, чтоб тебя ограбили?
– У меня больше ничего нет, – сконфузилась девушка.
– Ладно, давай сюда деньги! – скомандовала Мелисси и крепко зажала в руке полученную серебрушку.
Подошла к торгующему пирожками лоточнику, подала серебро и приказала:
– Два пирожка с мясом, да посвежее!
Тот недовольно осклабился.
– Вот ведь богатеи какие по ярмарке ходят! Сдачу им с целой серебрушки подавай! Что ж не с золотого?
– Если нет сдачи, так и скажи! – небрежно обрезала его Мелисси. – У другого купим, побогаче.
Покряхтев, лоточник все-таки набрал им на сдачу девяносто восемь медяков.
Ссыпав мелочь в руку Амирель, хозяйка тихо приказала:
– Не шикуй! – и принялась оглядываться в поисках кого-то.
Увидев ту самую маленькую девочку, что выклянчила у Амирель леденец, поманила ее пальцем. Та несмело подошла. Мелисси отдала ей оба пирога. Малышка, не поверив своему счастью, прижала их к груди и убежала, даже не поблагодарив.
– Стой! – воскликнула Амирель, думая дать ей еще пару медяков, но та даже не оглянулась, только припустила еще быстрее.
– Как она напоминает мне мою малышку… – тихо проговорила Мелисси, и в ее глазах сверкнула слеза.
Устыдившись своих слез, тут же с натугой улыбнулась и бравурно предложила:
– Что, пойдем на гаеров посмотрим?
Они пошли к полосатому помосту, поставленному возле самой ратуши. На нем отвешивали тумаки друг другу несколько одетых в пёстрые шутовские наряды фигляров. Они что-то кричали, осыпая друг друга ударами, и толпа вокруг довольно гоготала, главным образом плохо одетые мужики.
– Да, шутки все те же, – брезгливо заметила спутница ничего не понимающей в этих выкриках Амирель. – Новенькое придумать им не по силам. Ладно, тебе слушать такое еще рано. Пошли отсюда!
Они пошли дальше, ненадолго задерживаясь у всех попадавшихся по дороге помостов. Народ шумел все больше, подкрепившись хмельным пивом и сидром. Мелисси с опаской посматривала на опьяневших мужиков, тянувших наглые ручонки ко всем встречным женщинам.
– Амирель, нам лучше отсюда уйти, – серьезно предупредила она, крича ей почти в ухо из-за сильного ярморочного шума. – Как бы в неприятную историю не попасть. Мне-то все равно, а вот тебе нельзя. Но если влипнешь ты, то потянешь за собой и меня.
Но у Амирель, впервые видевшей столько нового, забавного и интересного, здравый смысл отказал напрочь.
– Да что тут может случиться? Здесь же полно стражников, они не допустят ничего плохого.
Подтверждая ее слова, мимо промаршировал отряд стражи в надраенных до блеска в честь праздника латах. Некоторые из них были близкими друзьями Мелисси, к которым принадлежали те, кому посчастливилось побывать в ее постели.
Несмотря на темную накидку и маску, многие ее узнали и принялись лукаво подмигивать, намекая на новую встречу. Но она высокомерно задрала нос и сделала вид, что видит их в первый раз.
После встречи с караулом Мелисси несколько успокоилась, но все равно держалась настороженно, крепко схватив подопечную за рукав и опасливо поглядывая вокруг.
– А где здесь продают пирожное? – вертя головой по сторонам, воодушевленно спросила Амирель.
– Пирожное? – хозяйка удивилась. – Откуда ты это название-то знаешь? У меня в гостинице такое не готовят.
– Из гривуазных романов, откуда же еще? – простодушно призналась девушка. – Там кавалеры всегда угощают своих возлюбленных пирожными и конфетами. Дамам это очень нравится. Вот я и думаю, что же это такое. Очень хочется попробовать.
Мелисси посетовала на свою непредусмотрительность. Ведь что ей стоило велеть приготовить своему повару пирожное якобы для себя, и угостить им Амирель. Но она никогда не заказывала сласти, потому что не любила их, и об этом знали все. Да и готовить их не выгодно. В ее гостинице останавливались главным образом купцы, а они все поголовно грубые мужчины, и подобные излишества спросом у них не пользовались.
– Хорошо, я тебя проведу к твоим пирожным, но после этого мы немедля пойдем домой! – твердо сказала она и увлекла девушку к закрытым шатрам у противоположного выхода с площади.
Разноцветные шатры из плотного войлока стояли вдали от толпы, чтобы на вкусные нежные изделия не попадала дорожная пыль. Да и толкущейся на ярмарке бедноте здесь делать было нечего, выставленные здесь изысканные лакомства были им не по карману.
Мелисси с Амирель вошли внутрь одного из тех, что стоял поближе. Кругленький продавец в длинном белоснежном балахоне и высоком накрахмаленном колпаке окинул их оценивающим взглядом и чуть заметно поморщился. Кланяться им он не стал. От таких посетительниц прибыли ждать не приходится. Посмотрят на товар жадными глазами, облизнутся и уйдут.
Недовольная подобным обращением Мелисси сердито сдвинула брови в ответ, а Амирель пренебрежения и вовсе не заметила. Внутри на длинных лотках покрытых белой пекарской бумагой рядами были выложены прекраснейшие в мире сласти. У нее тут же разбежались глаза от их обилия, а от соблазнительного аромата рот наполнился слюной. Ей хотелось попробовать все-все-все.