========== Часть 1 ==========
Казалось, ненависть течет по ее жилам вместо крови. С самого утра и до глубокой ночи все, что Мирабелла видела в своей жизни, вызывало в ней глубокую, всепоглощающую ненависть, и этот огонь, не гаснущий в душе, уже к двенадцати годам почти выжег все хорошее, что было в ней.
Утром Мирабелла не хотела вылезать из постели, потому что она ненавидела свой дом, ненавидела свою семью, ненавидела школу, ненавидела утро. Она не хотела идти на завтрак, потому что ненавидела отца, который подолгу сидел на кухне перед телевизором, она не хотела надевать школьную форму, потому что ненавидела колючее приталенное платье, которое нелепо смотрелось на ее детской фигуре. Она не хотела выходить из дома, потому что ненавидела соседей, которые сочувственно качали головой при виде ее. И не хотела заплетать по дороге косы, потому что ненавидела свои непослушные, дикие волосы, которые невозможно было привести в порядок.
И мир, в котором жила Мирабелла, щедро отвечал ей такой же ненавистью.
Сегодня она почти хотела пойти в школу, потому что мамина сестра подарила ей совсем новую, еще с бирочками из магазина, белую рубашку с маленькими вышитыми цветочками на воротничке, и Мирабелла так полюбила эту рубашку с первого взгляда, что во что бы то ни стало хотела надеть ее в школу, похвастаться перед одноклассницами, показать Кевину. Мама говорила, что такую дорогую вещь можно носить только на праздник или в церковь, но мама вставала к обеду, поэтому Мирабелла смогла надеть рубашку без разрешения и прийти в ней в школу. Никто не обратил внимания на маленькие вышитые цветочки, и Мирабеллу это очень, очень расстроило.
Вернее, она думала, что никто не видел ее обновку. Когда, вернувшись после физкультуры в раздевалку, она увидела свою новую рубашку рваной и выпачканной чернилами, она поняла, что все всё заметили. Все заметили и завидовали. И что теперь было делать? Мама просто убьет ее, она же говорила, что такую дорогую вещь нельзя надевать просто так! Сидеть ближайшую неделю Мира точно не будет. А после того, как ее накажет мама, ее накажет еще и Господь, ведь Господь говорил, что нельзя носить красивую одежду без повода. А вечером присоединится папа. Ведь Мирабелла совершенно не ценит людского добра. Не ценит подарков тети. Она плохая, плохая девочка, и заслуживает самого строгого наказания.
Мирабелла не считала, что заслуживает. Она уже получила выговор от учителя за грязный воротничок, хотя даже не сама его испачкала, и не хотела снова слушать, какая она плохая, глупая, отвратительная. Она не хотела идти домой.
Впрочем, Мирабелла никогда не хотела идти домой. В Городе у нее был свой маленький азил, свое маленькое убежище: на окраине, там, где давно никто не живет, она нашла небольшой, уютный, старый-престарый дом, никому не нужный, и после школы каждый день убегала в него, прекращала быть плохой девочкой Мирабеллой, а становилось герцогиней Мирой, владелицей Великого и Прекрасного Поместья в Сердце Розовых Гор! И старый, грязный дом, в который она натаскала много мусора и сломанных игрушек, встречал ее с распростертыми объятиями, радовался ей, как настоящей хозяйке, шумел хором воображаемых голосов.
«Ваши волосы сегодня лежат превосходно, миледи», — говорил Виктор, дворецкий, кланяясь ей и протягивая руку, чтобы принять курточку своей госпожи. Герцогиня Мира вешала свою курточку на его локоток и проходила вглубь комнат, невинно с ним переговариваясь. На диванах в гостиной уже сидели ее друзья и подруги: маленькие цветочные феи, вырезанные из книжек, барон фон Браун, потерявший левую ногу на войне и носящий глазной протез в виде пуговицы от пиджака, леди Эллен, загадочная красавица, прибывшая издалека и никому не рассказывавшая о своем таинственном прошлом - Мирабелла нашла ее в мусорном контейнере и со жвачкой в волосах, и жвачку пришлось вырезать, подарив старой Барби модную короткую стрижку; и многие, многие другие сломанные, покореженные детские игрушки, которым Мира с любовью придумала самые разнообразные имена, характеры, истории, и в которых не чаяла души. Виктор, в реальности пузатый платяной шкаф, поинтересовался, не желают ли господа пообедать. Тиль, шут, отпустил шутку. Все засмеялись, а Мирабелла заплакала. Ей было очень грустно, очень тоскливо на душе, но все ее пластиковые и плюшевые друзья тут же бросились ее утешать, нежная Катрин обняла ее плечи, а Виктор очень мудро хлопнул дверцей, и Мира успокоилась, виня себя за свою минутную слабость.
— Простите меня, простите… Барон, как поживает ваша дочка? О, в полном здравии? Как хорошо! Très bien! Позвольте мне сделать чай. О, Эллен, вы сегодня так очаровательны! О, Катрин, это то самое платье от Monsieur de Saucisse? Оно великолепно, я обязательно закажу себе тоже!..
Мирабелла вбежала в кухню, осторожно ступая по почти изгнившим доскам пола. Взяла в руки пустой чайник с дырой в боку, сделала вид, что наполняет его водой из крана, представила, что ставит его на огонь. Из комнаты доносилась оживленная беседа друзей: барон фон Браун обхаживал Эллен, к которой неровно дышал несмотря на еще живую баронессу, а Эллен остроумными замечаниями отбивалась от его ухаживаний. На мгновение печаль, терзавшая сердце Мирабеллы с конца урока физкультуры, отхлынула, она ощутила радость, душевный подъем, легкость, рассмеялась над одной из шуток Эллен, особенно удачной, схватила вскипевший чайник за ручку и вприпрыжку побежала обратно в комнату:
— А вот и чай, дорогие господа! Такой же горячий, как и сердце нашего баро-о-а-а!
Под ударами ее маленьких ног старые, гнилые доски пола совсем проломились, и Мирабелла улетела в подвал. Дверь в эту часть дома была крепко заколочена, так что прежде Мира никогда здесь не бывала, да и не особенно-то рвалась. Ей хватало той пары комнат, что была на первом этаже, и сейчас, невольно оказавшись в новом месте, она испытала только страх, никакого любопытства, а еще боль, очень сильную боль. Подергав ногами и руками, Мирабелла пришла к выводу, что просто ушиблась, но синяков наверняка будет море… И как потом объяснять родителям?.. Мама ее точно убьет.
Сверху доносились обеспокоенные голоса друзей, а барон фон Браун уже собирался лезть за нею, что для него, одноногого и одноглазого, могло быть чревато проблемами, поэтому Мирабелла закричала:
— Я в порядке, я в порядке! Милая Катрин, держите фон Брауна, не то несчастная баронесса преждевременно овдовеет, и виконту де Рококо это будет только на руку! Я в порядке. Сейчас поднимусь…
Осторожно упершись ладонями в пол подвала, Мирабелла сначала выпрямила ноги, а потом и туловище. Подвал ее дома был завален всякой ерундой, вроде банок с соленьями и старых картонных коробок, но здесь, в подвале Поместья Герцогини Миры, все было, разумеется, иначе. Он был обставлен как комната, здесь лежало множество книг, стоял стол, шкафы, заполненные старыми томами, хотя все это отсырело от времени и покрылось разноцветной плесенью, так что, к сожалению, прочитать большинство из этих книг было вряд ли возможно. Но большинство — еще не значит все!
— О, милая Эллен! — сказала Мирабелла, осторожно подходя к книжному шкафу. — Здесь положительно настоящее сокровище!
Эллен нетерпеливо спросила, что там, но Мира ей не ответила. Осторожно рассматривая корешки книг, она выбирала те, что были суше остальных, и в итоге набрала целую стопку самых разных фолиантов, настолько большую, что держать было даже больно. Донельзя довольная, Мирабелла подошла к дыре, через которую упала, и попыталась дотянуться до нее, чтобы вылезти, но тут ее ждало разочарование. Подвал был слишком глубоким, и роста Миры не хватало, чтобы достать до дыры. Она поставила на пол стопку книг и попыталась встать сверху, чтобы дотянуться, но лишь едва не упала на бок, не удержав равновесия — мокрые книжки были слишком скользкими, не держались друг на друге, да и сама башня была слишком высокой и наклонялась в сторону.
Понемногу Мирабелла начинала паниковать.