А почему именно меня? А больше некого. Нет-нет, я не гений (скромничаю, конечно) и не незаменимый, просто действительно некого. Из людей на более-менее приличных постах, во дворце только Гюнтер, мой Михалыч, Иван Палыч, да я. Без ложной скромности скажу, что выбор тут очевиден для всех. Да никто и не возражал – дураков тут нет против воли Кощея идти. Уже нет. Вывелись вследствие естественного отбора.
– Ваше Величество, – напомнил о себе Гюнтер, терпеливо дожидавшийся, пока мы с дедом не закончим очередную перепалку, – а стоит ли ставить ёлку на верхушке Лысой горы? Не обойдёмся ли ёлкой только в Тронном зале? Я понимаю – праздник, только эта ёлка как маяк сработать может.
– Да кого нам бояться, Гюнтер? – отмахнулся я. – Гороха? Даже не смешно.
– Фон Дракхена, – строго уточнил дворецкий.
Это так официально того гада, врага Кощеева зовут.
– Кощей говорил, что фон Дракхен холод совсем не переносит и по таким морозам фиг он куда из своего отапливаемого замка выберется. Ну, даже и выберется – он же знает, что Кощея тут нет, а мы ему неинтересны. Давай, Гюнтер, ставь обе ёлки, отпразднуем Новый год, порадуем население в кои-то веки.
– Как скажете, Ваше Величество, – коротко поклонился дворецкий. – Я могу идти?
– Ещё вопрос, Гюнтер. Нужна мне помощь в организации праздника, сам я всё не потяну. Ну, эдакий комитет по подготовке, человека три активных, не ленивых. Есть такие на примете?
– Именно людей, Государь? – уточнил дворецкий.
– Нет, конечно, – отмахнулся я. – Что ты меня на слове ловишь, как будто унизить перед подданными желаешь? Ты у нас не враг народа случайно?
– Просто уточняю, Государь, – невозмутимо отозвался Гюнтер. – Сегодня же подберу… хм-м-м… людей и доставлю пред очи ваши ясные и совсем не грозные.
– Как это не грозные? – возмутился я. – Ещё какие грозные! Ладно, можешь идти. И смотри у меня! Ух, я в гневе страшен!
– Как скажете, Ваше Величество, – согласился Гюнтер и покинул Канцелярию.
Бесенята, дождавшись ухода дворецкого, завопили с новой силой, да так, что даже дед поморщился:
– Да включи ты им енти мультики, внучек, так и оглохнуть можно.
Ага, я сразу и поверил, что Михалыч за уши свои беспокоится. За Тишку да Гришку он переживает! А мне теперь вставать с дивана и плестись к компу. Ладно, чего только не вытерпишь ради мира и спокойствия.
Между диваном и компом у нас дверь в генераторную, где с удовольствием пашет мой дружище – скелет Дизель. Я заглянул к нему, помахал рукой, а он в ответ радостно заклацал челюстью, не прекращая ни на мгновение крутить рукоять генератора.
Дизель – это тоже идея Кощея. Царь-батюшка меня из моего времени вытащил прямо из геологической партии, где я подрабатывал сезонно. Прямо с вагончиком со всей аппаратурой, спасибо ему за это, благодетелю нашему. Я бы без компа точно ходил бы тут скучный и грустный. Если бы вообще выжил. А так удалось Кощея заинтересовать достижениями науки и техники, а потом и полезным стать, вот постепенно за чуткость, гениальность и скромность и выбился в большие начальники. А Дизеля мне как раз Кощей и посоветовал в качестве замены бензина, которого тут даже в теории пока не существует. Михалыч приделал к генератору рукоять и теперь Дизель с чувством огромного удовлетворения, крутит её, а комп работает. Дизель после этого стал местным героем у всех скелетов. Особенно после того, как за особые заслуги я ему красным фломастером, нарисовал на лбу знак радиационной опасности. У скелетов во дворце жизнь тоскливая, скучная, а тут такой прорыв в карьере, вот и образовался у нас тут клуб дизелепочитателей. Да ладно, не мешают – пусть развлекаются. Однако есть в этой ситуации и огромный минус для меня. Кощей наш батюшка, чтоб ему икалось в цепях в тёмной камере, запрограммировал Дизеля запускать генератор ровно в шесть утра. Оно бы и ничего, но при вращении рукоятки косточки скелета так громко и отвратительно визжат, что от этого ультразвука я тоже теперь вскакиваю в шесть утра.
Я полюбовался бесенятами, затихшими в кресле, завороженными «Ну, погоди!», который они пересматривают, наверное, в тысячный раз. Почесал между рожек Тишку, потом – Гришку, а может быть наоборот – вечно их путаю и задумался.
Глобальных дел ну, таких что всё бросить и куда-то бежать в очередной раз, спасая мир, не было. А вот делишек скопилось больше чем хотелось бы, и заниматься ими было жутко лениво.
– Внучек, – будто угадав мои мысли, протянул дед, убирающий в шкаф миски после легкого перекуса, – а ты ведь давно у Варьки своей не был а? Может смотаемси в Лукошкино? Поглядим, не случилось ли чего?
Ага, заботливый какой. Это он сейчас на самом деле не за меня переживает и не за мою девушку, а прикидывает, как бы самому попасть к своей пассии – могучей тётке Пелагее, служащей у моей Вари домоправительницей. Любовь у них с дедом.
А вообще любовный вопрос у нас тут даже и не вопрос, а устоявшийся факт. Будто не декабрь, а март месяц на дворе – все в чувствах, переживаниях. Вот смотрите. У меня – Варя. Чудесная девушка, которой удалось сбежать из монастыря после того как она стала сиротой, а два братца запихнули её в туда, чтобы она не мешала им прогуливать наследство. Я про это тоже подробно рассказывал в предыдущих хрониках.
Варя у меня – настоящая боярыня, знатного рода Зубовых. Сейчас она проживает не в своём имении, а в стольном городе Лукошкино, где с милостивого изволения (ха-ха!) Гороха, вот-вот собирается открыть первую школу для детишек.
Поборов свою невероятную скромность, исключительно ради истины, должен отметить, что я принимал самое непосредственное участие во всех приключениях Вари. Её братцев, которые опустились до откровенного грабежа на большой дороге, силами нашей Канцелярии удалось избавить от смертной казни, и милостивым судом Гороха они были отправлены на пожизненную каторгу. Варя была восстановлена в правах и с увлечением достраивает школу, половину расходов по которой, кстати, я взял на себя под видом некоего гуманитарного фонда.
А в целом у нас с Варей всё хорошо даже отлично. И пожениться мы планируем, наверное, летом. Вот только повидаться с ней удается не так часто как хотелось бы. Дела, сами понимаете.
Следующая любовная линия это, как я уже говорил – Михалыч и Пелагея. Особо ничего про них сказать не могу. Пожилые люди, развлекаются, как могут. Счастья им, здоровья и, хи-хи, детишек побольше.
Еще один любовный сюжет это уже в духе «Ромео и Джульетты»: участковый Ивашов из Лукошкино и наша новая сотрудница – бесовка Олёна. Отношения у них развивались постепенно и довольно сложно. Ну, по разную сторону баррикад они оказались, что уж тут поделать. Про Никиту я рассказывать не буду – он сам про себя прекрасно в своих мемуарах рассказывает, а вот про Олёну пару слов скажу. Она родилась обычным человеком, но еще в детстве попала в рабство по договору к Кощею и он её быстренько переделал в бесовку. Я этих тонкостей ни в юриспруденции, ни в колдовстве не понимаю, просто принимаю как факт и договор этот и бесовку, не вникая в детали. Как бы то ни было, но Олёне совсем невмоготу стало на службе у Кощея и решила она любыми путями обрести волю. И, знаете, получилось у нее. Правда – в перспективе. Летом Кощей пообещал отпустить её, а пока она зачислена в мою Канцелярию и служит верой и правдой. Ну а в процессе службы встретилась с Никитой, и завертелось у них и как я думаю – очень серьёзно.
Есть и еще одна парочка у нас, самая первая из всех. Это наша сотрудница, простая вампирша Маша и её пламенный поклонник – немецкий посол Кнут Гамсунович Шпицрутенберг. Про Машу я вам потом расскажу. Она у нас личность неординарная и парой слов не обойтись, а вы у меня и так уже устали от пояснений. Да и Михалыч давно ответа ждёт.
– А знаешь, деда, возможно, ты и прав…
Михалыч аж подпрыгнул от негодования:
– «Возможно?!» Да ить как у тебя только язык поворачиваетси, Федька, такое говорить?! Я всегда прав!
– Я пытался сказать, пока ты меня не перебил, что можно действительно в Лукошкино смотаться, но если тебе важнее свои скрытые комплексы тут демонстрировать, то давай лучше останемся. Я тебе сейчас психологические тесты запущу на компьютере, будем выявлять, что ты у нас за личность на самом деле и как с тобой бороться.