Михаил опустился в кресло, не сводя с Азазеля строгого взгляда.
– Уже придумал, что соврать?
– Обижаешь, – воскликнул Азазель. – Зачем придумывать заранее? Я всегда могу сымпровизировать!
Он сел красиво и картинно, элегантный, пахнущий хорошим вином и вроде бы даже женскими духами, мерзавец, благожелательно улыбнулся.
– Мишка, – произнес он подчеркнуто таинственным шепотом, – правда в том, что я никого из тех трех не убивал! Не знал, что убиты, и вообще услышал об этом от Сатана, когда он явился вот с такими красивыми и лестными для меня обвинениями!
Михаил рассматривал его набычившись, Азазель выглядит искренним, но он умеет выглядеть таким, какую бы громадную ложь ни громоздил одну на другую, как циркач, прямо перед глазами.
– Но Сатан тебе не поверил, – ответил он холодно. – Как думаешь, почему?
– Не догадываешься?
– Нет.
– Потому что, – сказал Азазель раздельно, словно разговаривал с альтернативно одаренным, – я не хотел, чтобы он поверил!.. Тонкая игра, понимаешь? Которая мне, одухотворенной личности, как раз и свойственна, а также присуща. Это не мечом бить по головам братьев наших меньших!.. Если бы он поверил, то начал бы рыть в другом направлении!.. Возможно, в нужном. А так будет подозревать меня, а все улики подбирать по принципу: уличают меня или нет! Понял?
Михаил с минуту переваривал сказанное; в самом деле, Азазель есть Азазель, как не бросить ложный след, если можно, да еще и позабавиться, а здесь, если ничего по своему обыкновению не соврал, помимо забавности ситуации противник точно зря потеряет время и силы.
– Бианакиту, – проговорил он с сомнением, – и Обизат не скажешь?
Азазель улыбнулся с тем покровительственным видом, что всегда бесил Михаила, даже если понимал, что тот делает нарочито.
Не отвечая, он встал из кресла, подошел к окну. С большой высоты весь район как на ладони, высотные дома красиво подсвечены снизу, а выше светятся только окна, красочное и немного жутковатое зрелище.
– А ты как думаешь?
– Зная тебя…
– Меня никто не знает, – прервал Азазель, – вот такой я загадочный и непонятый ни одной стороной, ни другой, ни даже третьей… Да что там они, такая мелочь? Я сам собой все еще недопонят в своем величии и цветном разнообразии, вот что грандиозно и проблематично!
Михаил скривился, словно вместо вина хлебнул уксуса.
– Господи, какое самомнение… Как это Сатан успел опередить тебя со своей гордыней?
– Да, – признал Азазель, – здесь я дал промашку… Теперь бы правил Адом, а ты бы тут общался с Сатаном.
Плечи Михаила передернулись сами по себе, Азазель ехидно улыбнулся, глядя, какими дикими глазами посмотрел на него Михаил.
– Совсем сдурел?
Азазель сказал с горестным вздохом:
– Какой ты… прямой. Как можно быть таким занудой?.. Надо жить свободно и раскованно… Как пираты, которых мы ловим и вешаем. Биану не сказал, и тебе бы не стоило… но сейчас хотя бы знать буду, кто проболтался.
– А если к Биану или Обизат подберутся с вопросами?
Азазель снова отвернулся к окну, некоторое время молча всматривался в оживленное движение на проезжей части, наконец с самым небрежным видом пожал плечами.
– Оба вполне искренне подтвердят, что, судя по моему хитрому виду, это я убил. А вот с какой целью и как – они и сами не знают.
Михаил спросил внезапно:
– А с какой целью ты их убил?
Азазель оглянулся, вскинул в изумлении брови.
– Это у тебя такое чувство юмора?
– Я все еще не верю тебе, – сообщил Михаил.
– Это хорошо, – ответил Азазель. – Недоверчивость – маленький плюсик твоей чистой натуре. Вот бы еще сделать ее злобной и хитрой…
Михаил отшатнулся.
– Да ни за что!
– Ладно, – ответил Азазель печально, – буду хитрым за всех. А злобным ты и сам скоро станешь. Жизнь сама по себе злобная, озлобит и озубит. Будешь сперва бить, а потом смотреть, того ли ударил… и не добавить ли еще.
– Ни за что, – возразил Михаил с достоинством. – Я никогда не унижусь до.
– Жизнь не спрашивает, – пояснил Азазель. – Ты научишься идти на компромиссы!
Он прислушался, из ванной комнаты доносится тонкий голосок Обизат, попискивает песенку из старого кинофильма о войне; ухмыльнулся, война войной, но слова о нежной любви под пулями и на краю гибели всегда звучат современно и трогают даже заскорузлые сердца.
– Она славная.
Михаил встрепенулся:
– Чего?
– У злых людей нет песен, – авторитетно заявил Азазель. – Обизат не злая. Но и не хорошая. Да-да, пока никакая, так что от тебя зависит, какой станет. Не осрамись! Жаль будет потерять девочку, если ее поглотит Тьма. А Тьма за всеми нами охотится. Даже за тобой. Теперь особенно.
– Не дамся, – сказал Михаил твердо. – И ее не дам. Так что насчет Сатана?.. Не юли, я вижу, когда что-то задумал.
Азазель ответил с великой скромностью:
– Я всегда что-то да задумываю. Набрался от людей, среди которых всю жизнь… Животные и ангелы не планируют и не задумывают. Живут и живут, даже существуют, а люди постоянно хитрят, им всегда чего-то недостает, а когда заполучают, то начинают хотеть и добиваться чего-то еще выше… Вот и у меня это уже в крови и творческом характере.
– Не юли, – сказал Михаил.
Азазель развел руками.
– Да я и сам пока только ищу подходы. Это же Сатан, высший из Князей Ада!.. Его даже косвенно использовать не удастся, разгадает.
Михаил насторожился.
– Использовать? Сатан – враг!
– Враг, – согласился Азазель, – но умный и хитрый. Он проиграл один-единственный раз, второй раз такого не допустит. Потому пока что в рамках как бы дозволенной оппозиции. У любой власти хватит дурной силы, чтобы сокрушить и полностью уничтожить оппозицию.
– Тогда чего же.
Азазель закончил:
– Но сильный правитель ее терпит! Сегодня оппозиция, а завтра поумнеет и перейдет на сторону власти.
Михаил сказал строго:
– Эй-эй, не забывайся. Решил Сатана перетащить на сторону Господа?
Азазель вздохнул, театрально прошелся вдоль панорамного окна, красиво и многозначительно заложив руки за спину.
– Оппозиция, – напомнил он, – приносит пользу уже тем, что собирает под свои знамена всех недовольных. Это хорошо, когда все в одном месте, не надо ловить по всему миру.
– Ага, – сказал Михаил довольно, – вот ты о чем? Всех прихлопнуть разом?
Азазель взглянул с укором.
– Милитарист и военщина… Да ты сядь, успокойся! А то смотришься так, что вот-вот меч выхватишь… Если оппозиция растет, то сразу видно, насколько сам не прав! Оппозиция не возникает на пустом месте. Не все так просто, Мишка!.. Ты уже видел на примере тех караванщиков, что и в преисподней свои течения, брожения, культы, борьба за власть, всякие пророки и лжепророки… и много чего еще.
– Все, – отчеканил Михаил, – зло!
– Но разных оттенков, – уточнил Азазель. – А это значит, с некоторыми можно договариваться.
Михаил отшатнулся.
– О чем? О чем можно договариваться со Злом?
– О совместных действиях, – пояснил Азазель, – против Зла неправильного оттенка.
– А какое неправильное?
– Все, – пояснил Азазель мирно, – но каждый считает правым только себя, а остальных – вставшими на неверный путь.
– А мы с кем?
– С кем нам выгоднее, – ответил Азазель. – Того считаем меньшим злом, с которым совместно повоюем с большим злом.
– А когда большее уничтожим…
– Меньшее станет большим, – сказал Азазель с той улыбкой, словно разговаривал с недоразвитым ребенком.
Глава 3
Михаил нахмурился, для Азазеля это понятно и естественно, он всю жизнь в интригах и в союзах с сомнительными людьми и демонами. Уже и забыл, как отвратительно об этом узнать нормальному человеку, не говоря уже об ангелах.
– Шутишь?
– Знакомое зло, – пояснил Азазель, – уже как бы меньшее зло. Незнакомое зло всегда тревожит. Вообще-то не знаю даже, может ли общество развиваться без зла? Причем достаточного количества, что обеспечило бы прогресс и процветание? По-моему, быстро пришло бы в упадок!.. Потому, уверен, Творец сотворил Зло в больших и мелких масштабах, чтобы человек рос и развивался в труде и борениях.