Граф!!! Вот так удача! Скрестить меч, преломить копье с графом-еретиком и показать ему силу истинной веры Христовой!!! Не это ли мечта любого уважающего себя рыцаря???
Константин вскочил.
– Граф Вольдемар Йароуитч Димофф! Как благородный человек, ты обязан предоставить мне коня, доспех и копье! И сразится со мной не на жизнь, а насмерть за право называться победителем и защитником истинной веры! Я…
– Да сиди уж, оглашенный… Будет тебе и доспех, и копье… и даже бафы будут… Но только позже. Ты же сейчас на ногах еле стоишь, какой поединок? Поправься сначала. Вот, на, выпей… Че морщишься? Квас это. Хреновый квас. – Дымов снова рассмеялся. – В смысле – хороший. Просто с хреном.
– Что такое бафы? Защитные накладки? Наручи? Поножи?
– Ну да, ну да… Накладки. Давай так. Сначала я тебя немножко поспрашиваю, а ты отвечай. Только честно…
– Я всегда говорю правду! Честь рыцаря…
– Ну, вот и ладушки.
– Но если ты будешь сподвигать меня отринуть веру святую или задавать вопросы недостойные…
– Не буду, не буду… Не переживай. Так вот, я тебя поспрашиваю, потом расскажу все… Но не то все, что знаю, а то все, что тебе знать положено… Кондратий, ты как? Понимаешь, о чем мы тут? Как у тебя с франкским?
– Отец Кондратий.
– Ой, да достал уже… Тут же все свои.
– Плохо у меня с франкским. Через два слова на третье разумею.
– Ну ка, подь сюды…
Епископ пододвинулся, и Володимир Ярович, поплевав на кулак, со всего размаху саданул священника по лбу. Тот пошатнулся, но с табурета не свалился. Полбу мигнул. Бить святого отца? Пусть и еретика!!! А если бы в нос попал? Расквасил бы. Да за такое… Ад гарантирован! Еретических священников нужно исключительно вешать, не марая рук кровью. Так отец Сильвериус объяснял, и Константин прилежно запомнил.
– Тебе, Боромир, помочь не смогу, сам понимаешь…
– Понимаю. Я просто так посижу, погляжу. Очень уж я люблю смотреть на их лица, когда…
– Хорошо. Только не ржи слишком громко.
– Слишком – не буду.
– Кондратий, ну как? Дошла наука?
– Дошла, дошла… – Епископ потер лоб. – То ли я заматерел, то ли удар у тебя ослаб… В прошлый раз, с японцем тем, больнее было.
– Могу повторить, – улыбнулся посадник.
– Не надо, – быстро, уже по-франкски, ответил слегка качающийся священник. – Наверное, просто японский сложнее воспринимается… Сэр Константин, позвольте представиться. Я епископ Бежецкой Пятыни отец Кондратий. Церкви наши не в ладах, знаю, и вот-вот большая братоубийственная война начнется, тоже знаю… Скорблю по этому. Ведь во Христе все мы братья.
– Ты еретик и веришь во Христа неправильно! И не чтишь святой Марии!
– Чего это не чту? Очень даже чту. Богородица и в православии весьма уважаемая личность. Впрочем, сейчас не о ней, зачем дергать женщину по пустякам… Сейчас о вас, доблестный сэр. Так уж случилось, что теперь вам придется в православие перекреститься.
– Вы можете пытать мое тело, но вам никогда не сломить мой дух! Грязные еретики!!!
Константин вскочил.
– Да сядь, успокойся… – посадник строго зыркнул на рыцаря, и тот плюхнулся на табурет, как марионетка, у которой обрезали веревочки. – Кондратий, ну зачем ты так, сразу, а? Вот учу тебя, учу… Подготовить человека сначала надо, растолковать… Лезешь сразу с самой больной темой.
– Ой, и правда, спаси Господи, чего это я… Наверное от науки твоей поплыл. Сэр Константин, вас никто заставлять не собирается. Вы сами все поймете и попроситесь.
– Ни за что!
– Так, Кондратий. Помолчи. Приди в себя. Не тирань несчастного.
– Молчу, молчу…
– Теперь с тобой, барон. Как я понял, читать ты не умеешь. Совсем. Но почему-то выбрал текстовые уведомления, а не голосовые. Почему?
– Откуда… Граф, откуда вы знаете о моем сне? – неожиданно для самого себя, Константин перешел с высокопоставленным еретиком на вы. Наверное, взгляд, который только что выбил рыцаря из колеи, так подействовал. Взгляд истинно благородного человека и сурового воина, скрывающегося под маской весельчака и балагура.
– Кабы ты знал, сколько я уже подобных тебе сновидцев встретил… – вздохнул Дымов. – И не сосчитать. Ну, тебе точно не сосчитать, учитывая специфику рыцарского образования. Нет, это не оскорбление, и специфика – слово совсем не ругательное. Так что не агрись… Не злись то есть. Так почему?
– Голоса в голове, если они не божеские – бесовские! Третьего не дано. А голос сказал, что это не Господь будет вещать. Вот я и отказался.
– А голос женский был? Такой грудной, приятно-возбуждающий? И немного уставший?
– Да, все так.
Посадник покивал, будто что-то для себя понял.
– Ясно… Наверное, снова последний за смену у оператора загрузки… Потому и волосы даже в порядок не привела, этап корректировки внешности вообще пропустила. И на отъипись отправила куда попало. И даже религию фанатику сменить умудрилась, не изучив анкеты и личностных характеристик. Нужно подать заявку на служебное расследование и выяснить, кто там из девчонок так халатно стал к работе относиться.
Весь этот невнятный бред был сказан отцу Кондратию, тот качал головой, соглашаясь. А Константин ровным счетом ничего не понял, кроме того, что его обозвали фанатиком.
– Я не фанатик! Фанатики – слепцы, идущие за ложными пророками! А я – рыцарь Креста! Отец Сильвериус…
– Рыцарь Креста, ты не шуми. Ничего плохого в это слово я не вкладывал. Просто это сбой. Бывает такое. Иногда. По идее, ты должен был очнуться в каком-нибудь баронстве из соседних. А сейчас уже с кардиналом каким беседы вести. А то и с Папой.
– Самим Папой??? Иннокентием Третьим? – глаза Константина округлились.
– Ну это я так, к слову… А попал ты сюда. Ну, не ты первый и, думается, не последний. К сожалению… Хотя, вот так, чтобы без инструкции и не умеющего читать, без голосовых сообщений, да прямо в Жизнь… Такое первый раз. Всех Прибывших, кто читать не умеет оснащают ботом-инструктором говорящим… А у тебя он текст выдает. Который для тебя – только картинка непонятная.
– Я знаю, что такое буквы!
– О… Круто. Грац. Значит, начнем не с нуля.
– Что начнем?
– Читать учиться. И считать.
– Считать я умею! Вот. Раз, два, три, шесть, пять, шесть… или шесть уже было?
– Все, хватит. Ни хрена незачет. Для начала, давай ка я тебе пару-другую языков включу. А то на совсем отсталом наречье общаемся…
– Я, кроме нормального человеческого, знаю еще латынь, греческий, галльский и арабский! И мы сейчас не на отсталом наречье, а на Великом Могучем Франкском языке разговариваем! Самом выразительном и лучшем во всем божием мире!
– Хм… Ладно, ладно… Беда в том, что франкский настолько могуч, что его постеснялись включать в список функциональных. Так же, как и галльский, к слову… Латынь и греческий знаешь досконально? Или так, в пределах общеобразовательно-рыцарского курса? Сто слов? В сумме?
Рыцарь хмуро пожал плечами…
– А что до арабского… Думается, все познания в нем сводятся к «Сдавайся!» и «Где зарыты деньги?». Я прав?
– Еще «Отдавай еду, презренный!»
– Великолепно! Ладно, Полбу, готовь лоб. Щас получишь по лбу.
– Благородные люди…
– Давай так. Я тебя ударю четыре раза. Потом ты меня. Если захочешь. Ты не сопротивляешься. Я тоже не буду. Идет?
– А зачем? Зачем это все???
– Ты так и хочешь недоразвитым дистрофиком остаться? Чтобы сквозняком сдувало, и мышь могла загрызть? Нет? Тогда кончай разговорчики и подставляй лоб.
Вздохнул Полбу и повиновался. И снова получил по лбу. Быструю, молниеносно быструю серию ударов. Бум-бум-бум. БУМ. «Теперь на четырех я больше никогда не собьюсь, – подумал Константин, лежа на деревянном полу горницы. – На всю жизнь запомнится это последнее БУМ».
– Живой? – склонился над ним посадник. – В глазах не темно? В ушах не звенит?
– Нет, граф, все нормально, слава Господу, – ответил рыцарь, и только теперь понял, что спросили его не на франкском. А на каком-то другом языке. И ответил он на нем же. – Я сам встану.