— Очнулся? — голос незнакомца был тих и больше напоминал шелест листьев.
Геральт молча встал и огляделся по сторонам. Неподалеку слышался тихий плеск воды, а оглядевшись по сторонам, ведьмак заметил, что огней города не видать. Единственным источником света был костер, возле которого он и пришел в себя.
— Голова раскалывается, — недовольно заметил ривииец, отметив, что нигде не наблюдает своих мечей. Что могло стать очень серьезной проблемой, дойди дело до боя. — Чем ты меня огрел?
— Этим, — в свете костра показалась огромная, бледная ладонь, пальцы которой заканчивались длинными острыми ногтями, больше походящими на когти.
— Ты вампир? — Геральт решил не ходить вокруг да около, а сразу расставить все точки.
— Нет, — последовал короткий ответ. Рука исчезла во мраке, что царила за пределами костра, и даже сверхострое зрение не помогло Геральту разглядеть своего собеседника. Лишь смутно различимый силуэт огромной фигуры. Казалось, будто тьма укрывает его подобно савану, не позволяя разглядеть детали. — Ты садись, в ногах правды нет.
— Позволь угадаю, — предположил ведьмак, усаживаясь у костра, — Ночной Призрак?
Ему показалось или укутанная мраком фигура вздрогнула?
— И вот опять, — шепот был настолько тихим, что Геральт даже усомнился в том, что действительно что-то слышал. Некоторое время незнакомец молчал, после чего вновь заговорил чуть громче. — Да, ты угадал, Мясник из Блавикена.
— Удивительно, впервые на моей памяти мой заказ сам меня нашел, — усмехнулся ривиец. — Обычно приходится лазить по темным пещерам или заброшенным домам, чтобы выкурить вас из берлоги.
— Не сравнивай меня с тем зверьем, на которое обычно охотишься, — заметил Призрак. — К тому же, зачем ждать, когда охотник придет за тобой, если можно самому содрать с него шкуру?
— Так ты решил меня убить? — поинтересовался ведьмак.
— Было такое желание, чего греха таить, — признался собеседник. — Но потом я решил, что это будет чересчур. Кто тогда будет защищать простой люд от призраков, монстров и прочей нечисти? Ведь мутантов навроде тебя в этом мире все меньше и меньше. Хотя, признаться честно, при других обстоятельствах я бы уже давно выпотрошил тебя как рыбу.
— Умеешь ты, блядь, обрадовать, — заметил Геральт. — Ладно, лирику в сторону. Может объяснишь, какого хрена ты устроил в Новиграде?
— Что именно тебя не устраивает?
— На кой черт ты подвесил Тесака на стене храма Вечного Огня?
— Этот мерзкий коротышка хотел подняться над всеми, и я всего лишь исполнил его желание, — ответил Призрак, подбросив в костер поленьев.
— А руки из суставов ты ему зачем вырвал? — продолжал допытываться ведьмак.
— Чтобы они больше никого не могли убить. Хватит корчить из себя тупицу, Геральт. Тесак был гадом и сволочью, и лишь по чьей-то ошибке он продолжал топтать землю. Я просто исполнил приговор, что уже давным давно был ему вынесен.
— Ага, а заодно так искромсал его рожу, что узнали Тесака только по татуировкам, — ехидно заметил Геральт. — Ладно, черт с ним, с Варезе. Чем тебе Бедлам не угодил?
— Ты про Короля Нищих, что требует дань с каждого попрошайки в городе, а если тот не платит, то ему ломают руки? — уточнил Призрак. — Про того самого Короля, что приказывает отрубать некоторым беднякам ногу, чтобы те могли получать больше милостыни? Мы говорим про того самого Бедлама, который требует долю с докеров в виде товаров, что они разгружают или грузят на корабли? Ты в курсе, что если докер отказывается, то его отправляют в плаванье под пирсы?
— Мне он показался нормальным парнем, — признался Геральт, обескураженным таким ответом.
— Не заблуждайся, ведьмак. Такие, как Бедлам, идут к власти по головам других и по дороге из трупов соперников.
— Поэтому ты выпустил ему кишки, предварительно расчленив?
— Я хотел ему и язык вырвать, да не успел. Стража подошла.
Внутренне Геральт поежился. Признаться честно, столь жестоких и в то же время хладнокровных личностей он не встречал уже давно. Таинственный убийца руководствовался не надуманными грехами людей, как это делал один спятивший вампир. Не вели его и детские обиды к отдельно взятым личностям, как это было в случае с Сианной. Нет, здесь все было проще и одновременно сложнее. Только реальные преступления, без преукрас и выдумок. Призрака вело чувство справедливости, усиленное ненавистью к преступникам, пусть он этого и не говорил — Геральт понимал это четко и ясно.
— Ну хорошо, Бедлам далеко не подарок, — вздохнул ривиец. — А как же Клод Бозье? Добропорядочный купец, примерный семьянин. Ты настрогал его соломкой и даже член оторвал. Он то в чем грешен?
В ночной тишине послышался явственной смешок. Огромная фигура слегка пошевелилась, и на короткий миг вуаль тьмы словно отступила, позволив Геральту разглядеть бледное лицо незнакомца, обрамленное длинными черными волосами.
— После того, как ты перебрался в Булкер…
— Боклер, — поправил Призрака ведьмак.
— Спасибо, — гигант слегка кивнул головой. — Так вот, после того, как ты перебрался в Боклер, Бозье решил занять место покойного Сиги Ройвена. Причем методам, которые он использовал, позавидовал бы даже Тесак. В ход шло все — шантаж, убийства, поджоги и пытки, по сравнению с которыми работа королевских палачей покажется тебе невинной шалостью глупых детей. Которых, кстати, Бозье очень любил, если ты понимаешь, о чем я. К сожалению, этот выродок не испытывал недостатка в жертвах — после войны осталось слишком много сирот, которых его люди к нему таскали.
— Удивительно, как ты еще Ублюдка Младшего не прибил? — удивился Геральт, мысленно делая заметку. Если он переживет сегодняшнюю ночь, то нужно будет сказать Дуду, что бы он завязывал со своим маскарадом, пока тот не стоил ему жизни.
— Быть может потому, что это и не Ублюдок вовсе? — глянув на вытянувшееся лицо ведьмака, Призрак мрачно рассмеялся. — Брось, Геральт, я отнюдь не идиот. Мне давно известно, что настоящего Ублюдка ты лично убил в его же резиденции. В целом, ты правильно поступил, хоть и слишком просто. Окажись он в моих руках, его смерть была бы долгой и мучительной.
— Ага, а весь Оксенфурт потом блевал бы от того подарка, что ты оставил бы на улицах города.
— Зато количество преступлений сразу бы сократилось.
В этот момент цепочка событий быстро выстроилась в голове ривийца. Все жертвы — либо боссы преступных кланов Новиграда, либо более мелкие сошки. Так или иначе, назвать хоть кого-то из них добропорядочным горожанином, особенно в свете полученной информации, язык не повернется. Когда Геральт прибыл в город, над ним уже висела плотная атмосфера страха, горожане плотно запирали ставни даже днем, и пусть ведьмак заметил, что бандитов на улицах стало меньше, он, к своему сожалению, не придал этому значения. Теперь же он наконец-то понял, чего добивается Призрак.
— Ты не просто наказываешь виновных, — проговорил Геральт. — Ты используешь их как символы страха для остальных. Каждый ублюдок и выродок, что выйдет на промысел в Новиграде, будет знать, какая кара его ждет. Ты хочешь покончить с преступностью.
— Страх — один из самых лучших инструментов, — Призрак подался вперед, и на короткий миг в свете костра сверкнули черные глаза. — Страх перед возмездием работает куда лучше, если есть наглядный пример. Каждая мразь должна осознавать, что не будет никакого суда, продажная стража его не отпустит, и он не отправится в ближайший кабак отмечать очередной гнусный поступок, который совершил. Расплата неизбежна. Страх скует их похлеще любых цепей и оков. Страх не позволит больше творить зло и оставаться безнаказанным.
— А ты не слишком много на себя берешь, умник? — заметил Геральт. — Ты ставишь себя выше законов и правил.
— Как и ты, — в голосе Призрака послышался упрек. — Сколько раз ты нарушал закон лишь потому, что хотел этого? Ты устроил резню в Блавикене, в Белом саду. В Вызиме, насколько мне известно, ты единолично уничтожил целую банду, не поставив никого об этом в известность. Ты сам убил Ублюдка Младшего, наплевав на то, что по идее его надо судить. На твоих руках кровь Натаниэля Пастоди, которого ты убил лишь потому, что он был тебе омерзителен. И я уже молчу о том, что ты позволил уйти от наказания Сианне, сестре княгини Туссента, хотя именно она виновата в той бойне, что учинил в городе вампир. Горожане и даже знать требовали ее головы, а ты сделал так, что эта женщина жива и здорова. Так что не тебе говорить, на что я имею право, а на что нет.