Эльф попытался сесть, но резкая боль в затылке заставила его откинуться назад, лицо тоже разломило болью. Он опять затих ненадолго, пытаясь понять или вспомнить хоть что-нибудь, отвлёкся на тихий стук падающих откуда-то сверху капель и пополз на звук, с трудом передвигая затёкшие руки и ноги. Вода имела затхлый привкус, от неё эльфа немного подташнивало, но он глотал её даже через силу, понимая, что это хотя бы немного приведёт его в чувства.
Освежившись таким образом, Камир отполз в сторону и со стоном уткнулся лицом в гнилую солому, которой тут, оказывается, был выстлан пол.
Каждое движение причиняло боль, едва вернувшиеся силы вновь покинули его. Он мучительно пытался вспомнить, кто он и как сюда попал, но тщетно. Твёрдо знал лишь одно: он здесь пленник, и ничего хорошего от этого места ждать не стоит.
Повернулся ключ в замке, протяжно заскрипели засовы. Эльф, собравшись с последними силами, забился в угол темницы. Дверь отворилась, в камеру ворвался поток факельного света. На пороге показался горбун (но Камир его не помнил), он вызвал у ослеплённого светом эльфа отвращение: толстый и обрюзглый, без рубахи, в грязных залатанных штанах и туфлях на босу ногу. Живот его походил на трясущийся, сморщенный пузырь, волосатая грудь казалась особо омерзительной (тела эльфов были гладки как шёлк), мясистые уши и приплюснутый нос делали его похожим на тролля. Лысина горбуна мертвенно блестела, отражая свет факела.
— Очухался! — с удовлетворением пробормотал он. — Я же говорил: у Джеда так просто никто не подохнет!
Горбун быстро, несмотря на внешнюю неповоротливость, вошёл в темницу, схватил эльфа за шиворот и потащил вверх по лестнице, начинавшейся прямо у дверей темницы.
Полубессознательный эльф не сопротивлялся: он, спотыкаясь, плёлся следом, влекомый властной безжалостной рукой.
Похоже, Камир оказался в каком-то огромном замке. Лестница, заворачивающая то налево, то направо, никак не кончалась. Всюду царило запустение. Шероховатые каменные стены местами покрылись плесенью, ступени — обрушились. Чувствовалось, что по коридорам гуляет сквозняк: его завывание гулко отдавалось в саднящей голове.
Наконец горбун притащил эльфа к красивой двери красного дерева, ручки которой были украшены причудливой резьбой и вызолочены. Джед толкнул дверь и впихнул эльфа внутрь. Здесь был кабинет: возле стен тянулись шкафы с книгами и свитками, в углу теплился камин, подле стояло кресло, в котором кто-то сидел. Больше эльф пока ничего не успел заметить.
Сидящий поднялся с весёлым возгласом:
— Так это и есть моя новая игрушка?
Горбун низко поклонился и хорошенько встряхнул эльфа, чтобы привести его в чувства. Камиру эта встряска ужасно не понравилась (тело вновь отдалось болью), но сейчас его больше занимал хозяин этого кабинета, чем собственное положение.
Это был худощавый горбоносый мужчина, по людским меркам — лет тридцати, не более. Лицо его напоминало маску, такое же неподвижное и холодное. На этом лице-маске жили лишь глаза — блестящие, быстрые, почти неуловимые, скрытые густыми нависшими бровями. Кожа мужчины была очень бледная, практически белая, а волосы… волосы, казалось, жили собственной жизнью и шевелились как змеи. Их движения сдерживала золотая корона с острыми зубцами. Одет он был во всё чёрное, так что эльфу не удалось разобрать во что именно.
— Он самый, князь, — доложил горбун.
Названный князем внимательно посмотрел на эльфа:
— Так-так, а он мне нравится. Эльфы много знают, он будет отличным помощником. Пожалуй, я бы его даже мог чему-нибудь научить. Раба из него делать не стоит, а?
Хотя он обращался скорее к самому себе, Джед на эту речь поклонился.
В это время Камир услышал женский голос:
— Эльф…
Юноша взглянул в сторону и увидел сероглазую девушку, прикованную цепью к стене. Её лицо показалось Камиру знакомым, но не более того: он всё ещё ничего не помнил. Князь досадливо прищёлкнул языком, присел возле неё и постучал по её лбу пальцем, на котором недоумевающий юноша заметил длинный острый ноготь, очень напоминающий коготь хищного зверя:
— Дорогуша, если тебе приказали молчать, лучше бы тебе молчать и не раскрывать свой глупый рот, ясно тебе?
Та затряслась от страха, но мужчина уже потерял к ней интерес и вновь обернулся к эльфу.
— Надо же, — пробормотал он, сощурив глаза, — в кои-то веки эльф! Нет, право, рабом этого делать не стоит. Джед!
Горбун, вероятно, должен был подтолкнуть эльфа к князю, но Камир, почувствовав, что грубые руки чуть ослабили хватку, вывернулся, уложил горбуна точным ударом и попытался убежать, метнулся к двери, но… на пути его возник князь. Не бросился наперерез — просто возник. Эльф, несколько озадаченный внезапным его передвижением, отступил на шаг в растерянности, а потом хорошенько заехал князю по лицу. Тот будто и не заметил — даже не покачнулся, засмеялся только, широко обнажая дёсны, в которых торчали самые настоящие клыки. Похоже, он не чувствовал боли. Рука его молниеносной змеёй схватила эльфа за шею, ледяные пальцы пережали горло. Юноша почувствовал, что задыхается: перед глазами замелькали яркие пятна, руки ослабли, в воспалённом мозгу опять мелькнула мысль о конце.
Но князь не собирался его убивать, он разжал пальцы, и полузадушенный эльф рухнул к его ногам, хрипло дыша, и никак не мог надышаться: воздуха не хватало, и сопротивляться чему бы то ни было он уже не мог. Перед глазами совершенно потемнело. Сквозь это полузабытье Камир почувствовал, что князь срывает с него одежду. Потом раздался жестокий смех, и сильная рука, схватив эльфа за волосы, вынудила его наклонить голову.
В то же мгновение Камир вскрикнул от боли: словно две раскалённые до бела иглы вонзились в его шею. Кровь забурлила в венах и, вдруг приостановившись, потекла в обратную сторону — прямо к шее, к зовущим её иглам. Боль сменилась слабостью и удушьем, точно лёгкие отказали. Эльф, широко раскрыв рот, попытался вдохнуть в себя живительный воздух, но ледяная рука тотчас же прижалась к его губам, и в рот эльфу закапала холодная густая кисловатая жидкость. Камир закашлялся и, чтобы не задохнуться, сглотнул. Рука уже исчезла с его рта, давая ему дышать свободно, но юноше теперь было не до этого! Жидкость заполнила его горло, вцепилась в него ледяными когтями, продралась вниз, до желудка, сковала лёгкие и сердце, проникла в мозг…
Зато перед глазами вдруг просветлело. Камир увидел стоящего над ним князя, ухмыляющийся рот которого был испачкан чем-то светящимся. До эльфа дошло, что это кровь. И не какая-нибудь, а его собственная — эльфийская золотая кровь! Его пронзил ужас, но это длилось лишь секунду: вернулось удушье, тело отозвалось ещё более острой болью. Камир схватился за горло, пытаясь вздохнуть, и замер. Голова его запрокинулась, глаза остановились, на полуоткрытых, испачканных тёмной княжеской кровью губах застыло удивление.
Эльф Камир из рода Торра окончил своё живое эльфийское существование.
========== Дитя во тьме. Часть 7 ==========
Сознание вернулось неожиданно. Камир с трудом поднял веки, встретился взглядом с высоким золочёным потолком. Голова казалась бесконечно пустой, и тела как будто не было: он ничего не чувствовал, не ощущал дыхания, не слышал биения сердца… Он хотел сесть, но смог лишь слабо пошевелить пальцами. Да, тело у него всё ещё было, но оно отчего-то перестало ему повиноваться.
Спустя час бесплотных попыток эльфу удалось хотя бы сесть. Он с удивлением увидел, что обнажён, только на руках были шёлковые перчатки. Возле кровати, — а кровать была большая, с роскошным убранством, — лежала свёрнутая одежда: белая рубашка, чёрные штаны и плащ, поблескивали рядом высокие чёрные сапоги. Эльф не стал раздумывать и оделся.
Оглядевшись, Камир увидел на стене большое зеркало в золотой оправе, а на полу — кувшин с водой. Эльф подошёл, взглянул в зеркало. Оттуда на него глядело кажущееся незнакомым лицо, углы рта которого были запачканы чем-то тёмным, а щека и левая часть шеи — приглушённым золотым. Юноша поспешно омыл лицо, пальцами расчесал спутанные волосы. На шее он заметил две синие точки, обведённые янтарной каймой. Эльф дотронулся до них, прикосновение было безболезненное, но не оставляло чувство, что что-то не так. Хотя бы и кожа — почему она вдруг стала такой холодной? Камир машинально пощупал пульс. Пульса не было. В ту же секунду до него дошло, что он и не дышит! Попытка вдохнуть ни к чему не привела: воздух застрял где-то в горле и, не всасываясь, хлынул обратно. Но удушья эльф не испытывал.