Глеб сидел за компьютером до полуночи. Читал подборку публикаций об олигархе за последние два года. Затем вытащил диск, надежно его спрятал, отключил компьютер.
«Завтра я тобой, Ефим Аркадьевич, займусь вплотную и узнаю о тебе намного больше, чем знают ФСБ и прокуратура. Я изучу тебя так, как изучают клетку под мощным микроскопом. Я буду знать все твои слабые и сильные стороны, всех твоих знакомых, врагов и друзей. Вмешиваться ни во что не стану. Делите и дальше пирог, убивайте друг друга, богатейте. Ведь это ваш образ жизни, вы себе придумали такую жизнь и другой не хотите. Что ж, посмотрим, чем вы дышите, Ефим Аркадьевич».
Глеб отодвинул книжный шкаф, отодвинул одним движением. На роликах шкаф двигался легко, но надо было знать секрет, разблокировать стопор. Глеб вывернул один из шурупов. За книжным шкафом, в нише, под листом гипсокартона стоял рифленый металлический ящик размером с приличный дорожный чемодан.
Глеб взял ящик, смахнул салфеткой пыль. Положил его на пол, присел на корточки, набрал дату своего рождения и четыре цифры. Затем вставил ключик и поднял крышку. В ячейках металлического чемодана лежали несколько фотоаппаратов, набор разнообразной оптики и подслушивающее устройство.
— Так, так, — произнес агент по кличке Слепой, доставая фотоаппарат и навинчивая на него телеобъектив, который давал увеличение в тридцать пять раз. Еще один объектив Глеб подержал в руках и положил рядом с фотоаппаратом.
«Мы запечатлим тебя, родной, на долгую память. Может, генералу Потапчуку и не очень приятно будет видеть ваш фейс, господин Гусовский, но, во всяком случае, интересно, — он взял еще кое-что из подслушивающей аппаратуры: микрофон-пушку, усилитель, цифровой диктофон, наушники. — Вот, теперь порядок». Затем сложил все в кожаный черный кофр, точно такой, с какими ходят господа фотографы, кинематографисты и просто журналисты. Перенес и поставил его на диван. Сиверов понимал, работа предстоит не быстрая, слежка всегда занимает немало времени.
У Глеба Сиверова за долгие годы выработалась своя методика наблюдения за интересующими его субъектами. Он даже придумал математическую теорию слежки, а если быть более точным, то геометрическую.
«В пространстве существуют две точки — охотник и жертва. Обе точки непрестанно меняют местоположение. Их должны связывать прямые линии, постоянно пересекающиеся друг с другом. В точках пересечений прямых линий обычно раздается едва слышный мягкий щелчок камеры, и след того, за кем наблюдают, остается в фотокамере. Эти точки перемещаются в пространстве, но они всегда связаны друг с другом. Точка А — это объект наблюдения, а точка Б связана с точкой А и зависит от нее. Иногда точка Б, то есть охотник, совершает упреждающие движения, передвигается, угадав траекторию точки А. И когда объект попадает в пересечение линий, опять же происходит щелчок... По этой теории, на первый взгляд простой, действует и снайпер-убийца».
Глеб всегда пользовался этой теорией на практике, когда надо было уничтожить убийцу или просто помешать ему нажать на спусковой крючок. Расстояние между точкой А и Б изменялось, но Глеб всегда знал, какое расстояние необходимо для точного выстрела. Он вычислял его безошибочно.
Простая геометрия, с небольшой примесью психологии. Эту теорию легко изложить на бумаге, но реализовать чрезвычайно сложно. Чтобы получить точный результат, слишком много факторов должно сойтись воедино: свет, ветер, скорость автомобиля, блеск оконного стекла. Упустив хотя бы один фактор можно проиграть схватку.
Глеб спрятал в тайник металлический рифленый чемодан, привинтил лист гипсокартона, задвинул книжный шкаф.