– Актер, – озвучил очевидное криомант. – Его ищут.
Всех ищут. Просто триумф коллективной полицейской ответственности!
– Одни лишь обещания поисков недостаточны для руководства фирмы.
– А кто сказал, что мы собираемся удовлетворять любопытство горстки толстосумов? – обнаружил в себе социалистические воззрения криомант. – Ничего подобного! Вы, Деламорре, можете возвращаться к ним и сообщить, что вас вместе с ними оскорбили и унизили. Мне плевать! Вам не дотянуться до государственных служащих, как бы сильно этого не хотелось.
Похоже, уже второму встречному за день не пришелся по душе дорогой костюм. И умудрилась же Денн погибнуть как раз накануне встречи с братьями ван Рёками! Подождала бы до завтра – Ги бы надел что-то более подобающее случаю.
В принципе, большего, чем Ги уже получил, от него не требовалось. Полиция прибрала кровавое дельце к рукам и вряд ли отважилась бы пугать им общественность. Похождения серийного убийцы, оборвавшего жизнь нескольких бездомных в прошлом году, научили их осторожности. Тогда всеобщая паника едва не спровоцировала политический бунт. Подстрекатели-социалисты грамотно распорядились всеобщей истерией и обернули ее против богатых. Чем могло обернуться известие о новом маньяке, не взялся бы предсказать никто.
– Мы обязуемся держать вас в курсе расследования, – младший оперативник отвела работника фирмы в сторону от источавшего праведный гнев полицейского мага. – Контакт у меня есть, с вами и буду связываться. Общегородская пневмопочта отправляется раз в сутки, но по закону мы имеем право пропускать каждый второй день. Не сомневаюсь, что Галлар этим правом воспользуется.
Она кивнула в сторону криоманта.
– Галлар, значит.
– Не пытайтесь навредить работе Галлара. Он великолепный специалист. Ищет и раскалывает преступников вдвое быстрее, чем оперативники Железного Города.
– Вы не относитесь к ним?
Девушка смутилась.
– Я не должна говорить об этом.
– И все же: вас послали из Верхнего Города? Из внешних районов?
– Оставлю этот вопрос без ответа.
– Значит, попал в яблочко. Буду благодарен за дальнейшую помощь, – Ги вложил в руку собеседницы вторую визитную карточку, на тот случай, если Галлар забудет вернуть первую. – Кстати, не отказался бы получить в ответ аналогичный дар доверия.
– Карточки у меня нет, – призналась полицейская.
– А имя? Их обычно дают детям при рождении. Вы не позабыли свое?
Она улыбнулась.
– Карпентье. Эйме Карпентье.
– Очарован. Что ж, мадемуазель Карпентье, надеюсь, что закон, требующий регулярно снабжать нас отчетами, в ближайшие сутки останется нетронут, и завтра я получу послание.
– Непременно.
Железный Город носит свое название по праву. Скрывая от солнца целые кварталы старой Лутеции, чтобы вознести над ними подобающие имперской столице белокаменные башни и многоэтажные дома, величайшие архитекторы своего времени возвели настоящую паутину металлических укреплений и перегородок. Колонны, поддерживающие здешний небесный свод – нижний купол Верхнего Города, – петляющие между ними тросы, полые трубы вертикальных путей, ржавеющие рельсы, по которым снуют влекомые животными трамваи, а с недавнего времени и здания, возводимые на месте разрушающихся – все это сотворено из металла. Примерно так могло бы выглядеть пристанище бога-кузнеца из классических мифов. Погребенный под новой столицей мир, где не было деревьев, камня и глины, оделся в сталь. Бронированное сердце Лутеции, пораженное нищетой и пороком, но все еще живое и бьющееся.
Камню и дереву в этом подземном городе отведены незавидные роли отживающих свое пришельцев из другого, более счастливого и свободного мира.
Ровно век и четырнадцать лет назад к власти в расколотой революцией и междоусобной войной стране пришел человек по имени Жозеф. Ему суждено было получить от сограждан сразу два прозвища: Жозеф Великий и Жозеф Вешатель. Вешателю удалось довольно быстро восстановить распадающуюся на части Эльвецию, вернуть армии боеспособность и отразить вторгшихся в страну соседей. Решающий бой, данный под Лутецией, завершился полным разгромом врага. К ногам Жозефа бросили штандарты трех полководцев, считавшихся светилами военной мысли. Так началось его двенадцатилетнее правление.
Жозеф не отличался особой скромностью. Уже спустя полгода Эльвеция из республики превратилась в империю, а новоиспеченный властелин короновался в кафедральном соборе Торжества Всевечного Отца. На Холме Элирия, самой высокой точке Лутеции, началось строительство императорского дворца, гигантской и уродливо-пафосной на просвещенный вкус городских снобов крепости. Главная башня Элирийского дворца стала самой высокой постройкой Старого Света и – со временем – символом столицы и страны. Но она же и предрешила судьбу кварталов Лутеции, располагавшихся кругом у подножия Холма.
Легенда гласит, что Жозеф, узрев несовершенство хаотично расположившихся под стенами дворца-крепости жилых кварталов старого города, сказал одну лишь фразу: "Через год здесь не будет ничего, что напомнило бы мне об истребленном мною прошлом". Градоначальники впали в панику. Сжигать город они не решились из страха перед новой революцией, но и ослушаться императора не смели. Кому пришло в голову скрыть неугодные Жозефу дома под верхним ярусом новых улиц, история умалчивает. Известно только, что над проектом трудились инженеры со всей Эльвеции, а также мастера из-за границы. Целый год горняки и металлурги работали лишь на создание колонн и перекрытий для реконструкции столицы.
Процесс строительства преследовали постоянные неудачи. Например, исхода жителей из постепенно закрываемого толстенными перекрытиями Железного Города, на который рассчитывали чиновники Лутеции, не случилось. Люди оставались жить в старых домах, так что было принято решение связать верхний и нижний города постоянно работающими лифтами – вертикальными путями. Дома же на окраинах Лутеции, строившиеся специально для переселенцев, пустовали. Впоследствии их обитателями стали приезжие из других городов и стран.
Несколько раз верхние ярусы не выдерживали веса строившихся на них зданий и обваливались. Несмотря на то, что помимо колонн Верхний Город поддерживался с одной стороны Элирийским Холмом, а с другой – бывшей крепостной стеной, не все проекты честолюбивых архитекторов оказались осуществимы. Тогда на помощь были призваны маги.
Да, существование Верхнего Города во многом обязано магии, хотя знание об этом многим доставляет дискомфорт. Ни один материал в мире, включая сталь, не способен выдерживать груз целого города без колдовской поддержки, и страшно представить, что случится, если чары, наложенные на укрепления Железного Города, прекратят функционировать…
Эту историю учил любой житель Эльвеции. Кто-то гордился ей, считая возведение Верхнего Города настоящим инженерно-магическим чудом. Иные стояли на позициях скептиков, утверждая, что Железный Город стал самым позорным символом самодурства и дискриминации собственного народа.
Коллеги назвали бы Ги извращенцем, признайся он, что всегда находил в Железном Городе красоту. Что привлекало сюда молодого человека, еще несколько лет назад жившего на отшибе государства? Эстетика распада и втоптанный в грязь монумент человеческим устремлениям, стыдливо запрятанные под тротуары и проспекты Верхнего Города осколки прошлого, жемчужины старины, доступные лишь по-настоящему пытливому глазу, да и мало ли что еще… Не так-то просто предать забвению добрую половину города, развивавшегося и увеличивавшегося на протяжение пятнадцати столетий.
Всякий раз спускаясь в Железный Город, Ги старался узнать о нем чуточку больше, чем того требовало поручение шефа. От искушения совершить прогулку по незнакомому кварталу невозможно было удержаться и на сей раз. Он шел по погруженным в искусственный свет улицам, нарочно растягивая путь до вертикальных путей. Впрочем, насладиться прогулкой не получалось. Ги думал о Денн.