засмеялась тем смехом, от которого я проснулась.
-Играть! – повторила она, вдавливая пальцы в мою кисть. Как когда-то
я оставила синяки на ее нежной коже, так и она сейчас – мстила мне.
Что-то хрустнуло. Кажется, это была моя кость. Я заворожено глядела
на малышку, а ее глаза заволок туман. «Играть!» - читалось по ее губам.
Ксюша опустила голову вниз, не размыкая хватку, и засмеялась. Вначале
тихо, а потом всё громче и громче. Вместе с хрустом кости, оборвалось что-
то внутри меня. «Она меня убьет» - пронеслось в голове. А потом все мысли
метнулись к звуку, от которого дрожали барабанные перепонки.
Медленно, почти незаметно смех стал утоньшаться, переходя на
ультразвук, а потом вновь приобретая форму. Преображаясь в визг
будильника. Я вздрогнула и открыла глаза. В окно настойчиво заглядывало
солнце, рассеивая кошмарное ведение, всё еще стоящее перед моими
глазами. Запястье правой руки безумно болело, от того что я сама сжимала
его левой рукой. Да настолько сильно, что проступили красные полосы.
Неужели, всё то, что было ночью, оказалось простым кошмарным сном? Я,
стараясь ступать бесшумно, вышла в коридор. Задержавшись на минуту в
темном коридоре, я щелкнула дверью в мамину комнату. Они с Ксюхой
спали в обнимку на двуспальной кровати. В последний раз, я так полагаю.
Ведь сегодня приезжает Козин. И теперь я с полной уверенностью могу
сказать, что видение было всего лишь сном. Страшным до седых волос, но
сном. Мама бы не за что не отпустил мелкую саму ночью из комнаты. Она
бы пошла вместе с ней и в ванную и за водой.
Возле балкона все так же стояла наряженная в невесомые игрушки
елка. На ее ветках свергали включенные гирлянды, а на мишуре плясали
блики от ярких огоньков. Только серебряная звезда на самой верхушке не
37
сияла. Красную с лампочкой мама тоже отдала отцу. Я в последний раз
вздохнула об этой потере и подошла к наряженному дереву. Под ним
красовалась синяя коробочка с пометкой «Вике». Шурша оберткой, я
развернула книгу в броской ярко-оранжевой обложке.
-Ты как всегда, - хмыкнула за моей спиной мама, от чего я вздрогнула.
-И тебе доброе утро, - отозвалась я, повернувшись к сидевшей на краю
кровати родительнице.
-Что тебе принес Дед Мороз? – разыграла она дурочку.
-Книгу «Как стать хорошим менеджером», - без особой радости
ответила я на вопрос.
-Что с голосом? – нахмурилась мать.
-А что с голосом? – я пролистала книжку страниц в сто.
-Ты не рада подарку? – спокойно поинтересовалась она, но это уже
было началом бури.
-Сколько мне лет? – я, приподняв брови, кивнула в сторону подарка.
-Это подготовит тебя к будущей жизни, - стараясь сохранить
самообладание, поставила она точку в еще не зародившемся споре.
-Не надо решать за меня, кем мне быть! – дорисовать хвостик к ее
точке не составляло труда, и я опять стала на тропу войны.
-Надо быть благодарной! Ты должна мне говорить «спасибо»! Я тебя
вырастила! Я тебя выкормила! Неблагодарная!
-Завелась с полуоборота, - констатировала я факт достаточно громко,
чтоб она услышала меня.
-Надеюсь, что Ксюша будет лучше, - бросила она.
Дыхание перехватило и, вскочив на ноги, я выпалила фразу, которую
носила в себе уже несколько лет:
-Ты всегда любила ее больше!
-Не мели чепухи, - она словно испугалась. – Вы обе мои дочери!
-Но я не такая! – от нашей перепалки проснулась Ксюня. Она
отбросила розового зайку, которого во сне прижимала к груди и
расплакалась. Мама кинулась успокаивать малышку, бросив на меня
испепеляющий взгляд.
***
-Саш, ну чего ты? – бледная ладонь легкой птичкой опустилась ему на
плечо.
Мужчина оторвался от пейзажа за окном и повернулся лицом к
супруге. Инна обеспокоенно разглядывала Александра, останавливая взгляд
38
на каждой морщинке и складочке. Он уже третий день вел себя слишком
спокойно, что не было похоже на активного и всегда веселого Кузнецова. А
с утра даже не заглянул под елку, где его ждали любимые Инной парфюмы.
-Всё хорошо, - отмахнулся мужчина.
Рыжая провела по двухдневной щетине на его лице и удрученно
покачала головой:
-Ты ничего мне рассказать не хочешь?
-Я всё еще думаю о Викиных словах, - сломался Кузнецов.
-Она тебя чем-то обидела? – женщина наклонила голову вбок, пытаясь
уловить изменения в мимике мужа.
-Нет... Даже скорее наоборот, - он замялся, - Девочка не понимает,
почему я не могу общаться и с Ксюшей. Она взрослая, но не понимает
элементарных вещей.
-И почему же? – Инна постаралась сохранить тон равнодушным, но
интерес просочился, ведь она сама несколько месяцев пыталась понять
логику Александра.
-Как это почему? – удивился Кузнецов, - Лилия не знает, что я
поддерживаю отношения с Викторией. А Ксения не сможет лгать матери. Да
и где я должен видится с меньшей, если ей всего четыре года.
-Так объясни это дочке, - фыркнула Инна, заправив рыжую прядь за
ухо.
-Ты думаешь, она поймет?
-Саш, - она обняла мужа со спины – Ты же сам сказал, что дочь у тебя
взрослая. Элементарное ей объяснить не можешь?
-Да, наверное, ты права, - он чмокнул ее в макушку, но мысль все еще
ела его изнутри.
***
Мама металась по квартире, как угорелая. То пыль не вытерта, то
картина в кухне криво висит, то я забыла тарелку помыть. Стараясь не
попадать ей под руку, я притворилась статуей и засела за компьютер. Ксюха
вначале подражала маме и старалась ей помочь. Но после очередного
замечания, ребенку надоело, и она зарылась с головой в свои игрушки,
попутно выслушивая, чтоб сильно их не разбрасывала.
А причиной всего это бедлама естественно был приезд Козина. Я,
стараясь не шипеть от злости, мило улыбалась матери, каждый раз, как она
заглядывала ко мне в комнату. Будто стараясь убедиться, что я не подожгла
мебель или не расчленила на полу дворового кота.
39
А через час, она наряженная в праздничное тёмно-синее платье,
нетерпеливо слонялась по кухне и коридору, ожидая звонка в дверь. И он
таки раздался.
Ксюша выскочила к двери из-за интереса, да и потому, что соскучилась
по «дяде Генни». По словам младшей сестренки, он сам просил себя так
называть. А я вышла познакомиться с ним, лишь для того, чтоб мама не
затевала очередной скандал.
Когда наша мать, наконец, отлипла от долгожданного гостя и впустила
его в квартиру, я мысленно присвистнула, глядя на то, как этот скелет
выдержал объятия моей дорогой мамулечки, с весом более восьмидесяти
килограмм. Сам Козин выглядел, как жердь. Худющий и длинный. Черные
короткие волосы на концах образовывали колечки, и был он похож на
неостриженного барана. Единственным достоинством мужчины были
зеленые глаза. Но взгляд. Холодный. Цепкий.
-Ген, познакомься, это моя дочь Вика, - постаралась разрядить
затяжное молчание моя мать.
-Вика, - просмаковал моё имя Козин, расстегивая верхнюю пуговицу
черного пальто, - Виктория. Я буду называть тебя Тори. Ты же не против? –
по-дружески подмигнул мне этот сомнительный субъект.
-Меня зовут Вика, - отчеканила я, - И никак по-другому.
-Что-то твоя сестренка не в духе, - усмехнулся он Ксении, - Иди,
обними дядю Генни, Окси.
И к моему ужасу, ребенок, который не подпускает к себе посторонних,
с веселым визгом повис на шее Козина. Я уже была готова услышать, как от
тяжести детского тельца ломается его позвоночник. Но мужчина с легкостью
оторвал Ксюху от пола и закружил, умножая тем самым ее визги.
-С возвращением, - улыбнулась моя мать, а я, как никогда,