вилку. Чай уже дымился в двух чашках, и, обжигая пальцы, я поставила
перед мужчиной его порцию. Он протянул длинную и худую, как у скелета
руку за тарелкой с запеканкой и, положив нам по кусочку, отхлебнул
напиток.
-Ты почему такая угрюмая последнее время?
Я не почувствовала в его голосе насмешки или издевки. Скорее из его
слов сочилось сочувствие и желание понять. Может он и не такой плохой,
каким я его представляла?
-Я не знаю, как объяснить, - вилка осталась лежать на столе, сил
поднять прибор у меня не было.
-Объясни, как есть, - он ободряюще мне улыбнулся.
-Я не чувствую себя тут, как дома. Как в своей тарелке. Будто эта
квартира.… Этот дом – мой. Но в то же время я тут чужая. И случаи,
которые происходили после переезда. Моя психика этого не воспринимает. Я
боюсь свихнуться. – Прикусив язык, я кинула взгляд на мужчину, которому
моментально выложила всё, как на духу. Даже не задумавшись, что совсем
недавно он был мне противен.
-Не хорошо, получается, - согласился он, - Я могу тебе чем-то помочь?
-Например? – мне просто было интересно, что может мне предложить
человек, который без года неделю знает меня.
55
-Например, всей семьей отпраздновать мой день рождения. Может,
тогда ты сблизишься с мамой. Пока ты еще не потеряла всё.
-Я уже всё потеряла, - отмахнулась я от этой глупой идеи.
-Ты в этом уверенна? – как-то странно покосился на меня Геннадий.
-Более чем, - фыркнула я, смахивая с лица упавшую темную прядь, -
Мне больше терять нечего.
-Ну как знаешь, - ухмыльнулся Козин, прерывая тем самым разговор.
Что-то не то было в его зеленых глазах. Что-то не то.
Я опустила в раковину пустую тарелку и, развернувшись на пятках,
вернулась к себе. Вроде бы ничего не изменилось. Тот же шкаф и то же
огромное зеркало, та же кровать напротив него. Все те же шторы и тот же
письменный стол. Но что-то изменилось. Что-то что не видно обычным
глазом. Будто сама квартира была против меня. Будто всё было против. Я не
чувствовала себя защищенной. Я не могла спокойно смотреть на свое
отражение. Видимо я сказала Козину правду. Мне больше нечего терять. В
принципе, я не так много и имела в этой жизни. Семья, Слава, школа, отец,
Ксюша.
Семья отвергла меня, может не специально, но всё же. Слава погибла,
пытаясь мне помочь, я все еще не могу простить себя и отойти от шока. Отец
– больше никто для меня. Он не смог даже сказать «нет» двум своим женам.
Я даже рада, что Ксюша не знала своего отца. Пусть растет в неведении. Что
касаемо самой сестренки. Я люблю ее. И боюсь.
***
Время медленно плыло, сменяя за окнами погоду, и вот уже вечер
стучится с ледяным ветром в двойное стекло. Я, укутавшись одеялом, читала
книгу, название которой никогда просто так не зацепиться в мозгу, если
только его не зубрить часами. Напрягающую тишину развевало только
тиканье настенных часов в кухне.
Почему Инна так поступила? Неужели я настолько мешаю людям? Я
фыркнула и утонула лицом в подушке. Я просто там лишняя. Я везде
лишняя. И опять это ужасное тиканье с кухни. Ну, сколько можно! Почему
стены такие тонкие?
А если вернуться к своим размышлениям, то из всего положительного
что осталось в моей жизни - была Ксюшка. Козин сказал, что она заболела.
Да и мама целый день из комнаты не выходила. Я глянула на часы у
компьютера – без двадцати девять. Думаю, они еще не спят. Переборов себя,
56
я все же вышла в коридор и затормозила в темноте у дубовой двери. Не было
слышно ни звука. Кроме тиканья часов. Я стукнула в дверь и тут же
отдернула руку.
-Заходи, - это был приглушенный голос Козина.
Щелкнула дверь. В комнате стоял полумрак. Геннадий стоял по центру
комнаты его глаза были закрыты:
-Я думал ты раньше придешь. Видимо не плохая у тебя сила воли.
Была.
Я сделала шаг ему навстречу и только потом заметила сестренку. Она
сидела на своей кровати и очень походила на тряпичную куклу. Ножки
свешены с кровати, спинка ссутулена, голова опущена. Рядом с кроватью на
полу сидела и мама. Ее голова покоилась на коленях младшей дочери, руки
были раскинуты в разные стороны. Обе не дышали.
-Что ты с ними сделал? – я в недоумении сделала шаг обратно к
дверному проему, чувствуя, как замираю от ужаса, - Мразь, ты убил их!
-Ты только заметила? – ухмыльнулся он и открыл глаза, в комнате
полыхнула вспышка. Вспышка фиолетовых радужек.
-Твоя очередь пополнить мой комплект кукол. Они мне прослужили
очень долго и заслужили небольшую передышку. Как-никак они моя семья.
А настоящий мужчина должен иметь силу управлять ими.
-Что ты несешь? – мои пальцы нашли косяк двери.
-Смотри, - он оскалился и поднял вверх правую руку. Дернулась
малышка на кровати. В движение пришли ее ножки, она соскользнула с
кровати и, вскинув вверх подбородок, распахнула такие же фиолетовые
глаза, как у Козина. Неужели она его дочь? Тогда понятно, почему отец не
признавал Ксюшу.
-Давай поиграем, - дружелюбно предложила она, - Мы так давно не
играли в прятки.
-Прекрати это! – завизжала я, затыкая уши руками. Скользнув в
коридор, я чуть не рухнула, споткнувшись об деревянный порожек.
Проклятая квартира. Я поскользнулась на коврике перед входной дверью и
тут же вцепилась в ручку. Заперто. На вешалке обязательно должна быть
запасная пара ключей. Я подпрыгнула и схватила ее. Руки тряслись, ключи
позвякивали друг о друга. Не тот! И снова не тот! Я, нажав на железную
ручку, вставила ключ в скважину и повернула.
-Куда собралась моя девочка? – на плечо легла женская рука. Я
повернулась и утонула в маминых глазах цвета неба.
Перед глазами поплыло ее лицо, дыхание перехватило.
57
***
-Девочка моя, - где-то сверху раздавалось бормотание нежного и
теплого голоса. Я, пересилив свое желание, открыла глаза. Мамина комната.
Ксюшина кровать. Я лежу на постели головой на маминых коленях. В ее
глазах пустота, но губы растянуты в неком подобии нежной улыбки, а тонкие
пальцы с накрашенными розовыми ногтями перебирают мои темные пряди.
Рядом с кроватью на полу с игрушками возиться Ксюша, в ее руках Тузик.
-Наконец-то ты пришла в себя, - голос раздался из коридора. Звук
шагов и он уже в поле моего зрения. Мужчина присел на корточки, изогнув
свое тонкое тело буквой «С». Темные волосы дернулись, как на ветру. – Как
себя чувствуешь.
-Паршиво, - я пыталась сказать еще что-то, но рот сам собой
захлопнулся, а язык онемел. Я попробовала встать. Провал. Я чувствую свое
тело, чувствую мамины колени под головой, но нервные импульсы не
доходят до конечностей. Или блокируются. Даже моргнуть я могла с
огромным усилием. Будто кто-то думал разрешить мне это действие или нет.
-Ты оказалась такой же, как они, - фыркнул мужчина, - Ты даже не
сопротивляешься. Так даже не интересно.
Я пыталась понять, о чем он говорит, но смысл слов доходил с трудом.
Будто это всё сон и когда я проснусь, диалоги не будут нести никакого
смысла. Ничего из сна не будет нести смысла.
-Отпусти, - прохрипела я, и тут же дернулась моя челюсть, прикусив
язык.
-Перебивать не хорошо, - покровительно улыбнулся Козин, - Ну что,
Тори, ты готова присоединиться к своей семье. К нашей семье. Окси такая
смешная, не правда ли? – Он чуть ли не прослезился, глядя на ребенка,
который подкидывает плюшевого щенка и смотрит невидящим взглядом в
пол. – А я испугался, когда почувствовал еще одного шамана в городе.
Сбежал. А это просто была моя дочь, - Он засмеялся и сел рядом с
Кузнецовой на кровать: