Параллель - Оксюморонов

Выставной Владислав Валерьевич

Параллель

В жизни все не так, как кажется на первый взгляд.

Это касается и людей, и книг...

Сказал кто-то

Джулия заметила его издалека. Среди сухой травы вдруг вспыхнула яркая красная точка, дразня отвыкший от живых красок взгляд. Это был первый тюльпан. В степь пришла весна.

Джулия медленно шла навстречу заходящему солнцу, и ее тень, все ускоряя ход, бежала назад, к крепостным стенам.

Пора было возвращаться. И без того Джулия нарушила запрет отца, выйдя в степь без сопровождения. Но слишком свеж был степной воздух и слишком нежно ласкал ветер, заставляя трепыхаться волосы и тонкое платье из драгоценного алийкисского шелка. Низкое солнце расползалось по горизонту, окрашивая небо фантастическими красками. Закрывшись ладонью от колких лучей, Джулия всматривалась вдаль, стараясь не потерять из вида цветок.

... Назад Джулия бежала. Где-то по ее следам быстро приближалась опасность, но Джулию не покидало ощущение игры, жуткой, но захватывающей.

У подъемного моста Джулия перешла на шаг, и, возбужденно дыша, обернулась. Солнце почти скрылось, но еще цеплялось узкой полосой за далекий курган. Она успела. Как всегда.

Уже спокойным и уверенным шагом Джулия вошла под массивный каменный свод. Стражники почтительно склонились и дружно лязгнули железными перчатками по бронированным торсам. Проходя вдоль длинного ряда воинов и с трудом пряча лукавую улыбку, Джулия как бы нечаянно коснулась бутоном лица молодого стражника. Тот вздрогнул и склонился сильнее. Выходя из внутренних ворот, довольная Джулия мельком подумала,

что этот счастливчик еще своим внукам будет рассказывать о знаке внимания, оказанном ему принцессой. Она знала, что в войсках ее боготворят,

и слышала даже, поверье о том, что татуировка с ее изображением хранит носителя от отравленной арбалетной стрелы кочевника...

Возле караульной Джулия налетела на бледного начальника внешней стражи. Тот был обеспокоен поздним отсутствием принцессы, которая без предупреждения покинула городскую черту. За ее безопасность главный стражник отвечал головой (и не только головой: четвертование по валонским обычаям начиналось с правой руки).

Не слушая испуганное бормотание этого занудливого старикашки, принцесса легким щелчком пальцев подозвала носильщиков, которые ждали ее возвращения, и опустилась на подушки крытых носилок. Смуглые рабы подхватили драгоценную ношу и устремились в сторону дворца. Начальник стражи сделал рукой знак, и следом легко побежали пятеро алийкиссийцев из личной охраны принцессы. Лучше поздно, чем никогда...

Под мерное дыхание носильщиков Джулия неслась по вечернему городу. Чуть отстранив рукой складчатую занавеску, она выглянула: мимо, слегка вздрагивая, проплывали тесно налепленные дома улицы победителей.

Здесь громоздились неуклюжие двух-трехэтажные дома состоятельных горожан лавки богатых купцов и дорогие трактиры.

Всю свою жизнь принцесса видела город только так, из носилок, иногда проезжая верхом в праздничной процессий, да, пожалуй, еще со стен отцовского замка, что высился на вершине неприступной скалы в центре Валона. Но с высоты соколиного полета город казался игрушечным. а люди мелькали цветными пятнами на фоне серого булыжника улиц. И иногда ей хотелось, отбросив лицемерные условности, соскочить с надоевших рабских плеч и затеряться среди незнакомых улиц родного города. Простые люди казались Джулии интересными и таинственными, в отличие от надоевшего придворного окружения.

Но это только мечты. Джулия никогда не уронит родовой чести. Она дочь короля и вполне довольна своей участью. Ей нравится восторг на лицах подданных, одаренных мимолетным взглядом красавицы-принцессы. Каждое ее желание, любая прихоть немедленно исполняются, потому что она - единственная и любимая дочь могущественного короля Валонского и Нижнелисского, самого сильного монарха на Скалистом полуострове. И Джулия любит своего отца, а больше никого у нее нет. Мать умерла при ее же родах (медицина в Валоне была слабая, так как веками не жаловалась церковью). Прочие родственники теми или иными путями один за другим перебрались в Счастливый мир: одни погибли в войнах, другие перебили друг друга на турнирах, третьи нашли смерть от кинжала, яда или стрелы наемного убийцы: единовластие доставалось королю очень и очень непросто.

Итак, Джулия счастлива: она любит и она любима. И потому со смехом встречает в Малом тронном зале очередного знатного жениха. А получить руку и сердце принцессы Валонской мечтают самые достойные. Что говорить о безродных рыцарях, что безысходность свою заливают дешевым вином в тавернах на окраине Валлона! Наследник самого герцога Акнарского, сердцеед королевского размаха красавец Сеннар, получив небрежный отказ Джулии, тут же в присутствии двухсот знатных гостей вспорол себе живот кривым ритуальным кинжалом, забрызгав кровью послов Алийкиссии и Лисмисстера и вывалив к ногам жестокой красавицы содержимое своего могучего тела. Лекари делали все, что умели, беднягу заштопали кое-как, но тот той же ночью скончался... А сколько народу полегло на турнирах в ее честь, а сколько поэм и сонетов было сотворено бессонными ночами.

А Джулия любила. Любила их всех... и никого.

...Принцесса стояла на краю огромной дворцовой террасы, и от пропасти ее отделяли лишь невысокие каменные перила, замысловатую резьбу на которых давным-давно скрыл зеленый налет лишайника, Джулия смотрела туда, где ночь накрыла бесконечные степные просторы. Туда, куда никогда нельзя ходить одной.

Потому что ночью в степь приходит смерть.

Она появляется из-за курганов, как только гаснут последние солнечные лучи. Первыми возвещают о ее приходе городские собаки, которые дружно затягивают свою тоскливую и жуткую песню. Вскоре, впрочем, они замолкают, и город погружается в привычный беспокойный сон.

И только стража напряженно ждет. Чего ждет? Этого не знает никто. Но тот, кто видел бесчисленные полчища бесшумных Черных всадников и их страшные тени на фоне звездного неба, поймет, что это зрелище не для шатких нервов суеверного горожанина. Даже опытные воины, уцелевшие после неудачных ночных вылазок, не могли извлечь из своей памяти ничего, кроме нечеловеческого ужаса и унижения бегства. Ночные призраки были неуязвимы.

И они убивали.

Никто не мог ответить, что за проклятье нависло над городом. С появлением черных призраков (а началось это почти десять лет назад) в Валоне и в прилегающих селениях началась паника. Люди из деревень бросали дома и уходили в город, а те, кто побогаче, старались покинуть и Валон. Масла в огонь подлила Церковь. Валонский епископ призвал тогда к покаянию и искуплению накопившихся грехов, кое искупление заключалось в передаче власти священнослужителям. В городе началась смута. Загорелись богатые дома, все, что можно было разграбить - было разграблено. Но молодой король был решителен и беспощаден. Бунт захлебнулся в крови, и в Валоне восстановили порядок. Однако окрестные селения вымерли, так как ночь щадила лишь город.

Так Валон и остался в одиночестве посреди безлюдной степи, упираясь стенами в базальтовый кряж, так же одиноко торчащий в центре равнины. Город вымер бы от голода, Но он находился на пути единственного караванного маршрута к побережью и только он мог дать безопасный ночной приют сотням купцов, везущих товары по Скалистому полуострову...

Джулия задумчиво склонилась над прохладной темнотой. Остывающий мрамор перил жадно вытягивал тепло из ее ладоней.

К тихому треску факелов прибавился новый звук. Сложными путями коридоров, лабиринтами залов и потайных ходов эхо разносило мерный стук шагов. Шаги приблизились. Джулия улыбнулась и повернулась навстречу отцу.

Король взял дочь за руку и, наигранно-сурово покачав головой, повлек ее в глубину комнаты, одну из стен которой и заменяла терраса. Возле огромного камина они сели в плетеные кресла, и король раскурил длинную изогнутую трубку...