«Разве ты не знал кто он?»
«Я заметил, что он был каким-то состоятельным типом-адвокатом», признался Дортмундер. «Некоторое время я думал, что он просто ошибся дверью. Я попробовал сказать ему об этом, посмотри мое имя Дортмундер, я из B&П (Взлом и Проникновение).
И он заботливо попросил, «Расскажи мне об этом». И, в конце концов, я рассказал ему об этом. Копы держали меня мертвой хваткой, так я сказал ему. Он кивнул и ответил, что все хорошо. «Когда ситуация идет жестко, она заставляет жестко думать». А я ответил, что знаю, куда иду и это в северной части штата».
«Это была не самая лучшая манера разговора с Д. Рэдклайфом Стонвилером».
«Я не чувствовал радости».
«Конечно», согласилась Мэй. «Что же было дальше?»
«Этот Стонвилер», сказал Дортмундер, «он заставлял меня повторять снова и снова подробности того, что произошло, а затем он вышел, чтобы сделать телефонный звонок.
Когда он вернулся, с ним был худой маленький парень по имени Джордж».
«Кто такой Джордж?»
Стонвилер сказал, «Это мой эксперт по фильмам. Расскажи ему историю, Джордж. И он изложил мне весь сюжет этого фильма о секс-клубе, чтобы я смог рассказать о нем, если судья потребует доказательств. Только я не думаю, что это законно даже в суде, рассказывать такую историю. Действительно ли они сняли фильм, где девушка снимает девушку?»
«Фильм неважен», сказал Мэй. «Что произошло дальше? Но как вообще родилась эта идея?»
«Это была полностью идея Стонвилера. Он даже написал мою историю для меня, а потом заставил переписать ее еще раз, но уже от моего имени, чтобы я не забыл ее. Конечно, не слово в слово, но так, чтобы я мог гладко и без запинки рассказать ее, когда предстану перед судом. Я не верил в это, ты знаешь, потому что он не предупредил меня о той части, где он сделал из полицейского обезьяну. Он просто дал мне эту песню-пляску о доставке ТВ в мастерскую, но не из нее. «Я имею виду, ты не мог бы взять отпуск в воскресной школе. Я пытаюсь сказать, «Почему бы нам не заключить сделку? Почему мы не признаем себя виновными для облегчения меры наказания?»
И Стонвилер сказал, «Доверься мне».
«Итак, ты поверил ему».
«Не совсем», сказал Дортмундер. «Я думал он сумасшедший, но с другой стороны, выглядел как богач и был очень самоуверен, и что, черт возьми, я мог потерять. В конце концов, я сказал: «Все верно, я сделаю это. Хуже, чем есть, уже не будет». И я сделал.
Судья посмотрел на меня так, как будто жалел, что были отменены некоторые жестокие и необычные наказания, а Стонвилер показал свой небольшой фокус с копом и дверью.
После такого сюрприза ты могла бы увидеть, как сильно судье хотелось смеяться. Он посмотрел на полицейского с торчащей задницей и висящими на его руках ТВ, затем он провел рукой по рту вот так и пошел, «Рууумф руммф». Потом он сказал что-то вроде как, «Советник, вы предложили логическое объяснение, однако я все еще имею причины сомневаться в вас. Дело прекращено. И я пошел домой». Лицо Мэй с сигаретой во рту выражало удивление и восторг одновременно. «Какая защита. Далеко не каждый юрист смог бы добиться такого успеха».
«Я вынужден признать это» согласился Дортмундер.
«Но почему? Зачем он сделал это?»
«Я не знаю».
«Сколько это будет стоить?»
«Я не знаю», сказал Дортмундер. «Он не сказал».
«Он вообще ничего не сказал?»
Дортмундер достал из нагрудного кармана тисненую визитку. «В самом конце, после того как он пожал мою руку, он дал мне ее и сказал позвонить этому парню». Дортмундер хмуро посмотрел на карточку, прочитал имя так, как будто звук его слогов мог дать ключ к разгадке: «Арнольд Чонси. Что это за имя такое?» «Арнольд Чонси». Оно прозвучало так же загадочно, когда его произнесла и Мэй. Покачав головой, она спросила, «Как ты думаешь, кто это может быть?»
«Я не знаю. Стонвилер дал мне визитку, сказал позвонить, пожелал удачи и ушел».
«Когда ты думаешь позвонить?»
«Сегодня».
«Почему бы не сделать это сейчас?»
«Я не хочу этого», сказал Дортмундер.
Мэй нахмурилась. «Почему?»
«Люди не делают одолжений, чтоб только повеселиться», произнес Дортмундер. «Этот парень Чонси, ему нужно что-то».
«Что?»
«Все эти вещи заставляют меня нервничать. Я не буду звонить».
«Но ты должен!»
«Я не хочу», стиснув зубы, произнес Дортмундер. Никто не мог быть настолько упрямым как Дортмундер, если он решил для себя что-то.
«Ты воспользовался помощью мужчины…» начала говорить Мэй и зазвенел телефон. Она бросила на него разгневанный короткий взгляд, потом встала, прошла через комнату и подняла трубку на втором звонке. Дортмундер жадно глотнул еще пива. Мэй сказала в трубку, «Подождите», повернулась и произнесла «Это тебя».
Дортмундер расслабил плечи, чтобы еще больше удобно устроиться в своем кресле. Он не был в настроении разговаривать с кем-либо по телефону. Он спросил, «Кто это?»
«Д. Рэдклайф Стонвилер».
«О», сказал Дортмундер. Он не дал Стонвилеру свой номер телефона или его точный адрес дома.
«Даже так», произнес он, поднялся на ноги и пошел, взял трубку и сказал в нее,
«Стонвилер?»
Но женский голос с английским акцентом кратко ответил, «Дождитесь мистера Стонвилера». И раздался щелчок.
Дортмундер произнес в трубку, «Алло?» Не дождавшись ответа, он сердито спросил у Мэй, «Кто это был?»
Мэй шутливо прошептала, «Его сек-ре-тарь».
«А-а-а…» вздохнул Дортмундер, и телефон поздоровался с ним глубоким уверенным голосом Стонвилера.
«Да-а», ответил Дортмундер. «Привет».
«Я только что разговаривал с мистером Чонси», сказал Стонвилер весело, но с натиском.
«Он сказал, что вы еще не звонил ему».
«Я думал об этом», возразил Дортмундер.
Стонвилер произнес, «Мистер Дортмундер, почему бы вам прямо сейчас не встретиться в доме мистера Чонси для разговора?»
Это на улице Восточной 63, вы могли бы быть там уже в течение получаса».
Дортмундер вздохнул. «Я думаю, что так и сделаю. Точно».
«Этот адрес есть на визитке».
«Да, я видел его».
«До свидания, мистер Дортмундер».
«Да-а, до свидания», попрощался Дортмундер и повесил трубку. Он повернулся к Мэй, которая вернулась в свое кресло и смотрела на него сквозь сигаретный дым глазами полными тревоги. «Он не угрожал мне», успокоил Дортмундер.
Mэй не унималась. «Я не понимаю».
«Он мог бы сказать, «Я держу тебя на крючке, я могу вернуть тебя обратно в тюрьму». Он даже мог сказать, «Я все обдумал и хочу забрать свои слова обратно». Есть много вещей, которые он мог бы сказать, но не произнес ни одной из них»
Мэй продолжала нахмурившись. «Итак?»
«Он не угрожал мне», повторился Дортмундер, «однако это было намного опаснее, чем, если бы он грозил мне».
«Что он хотел?»
«Я предполагаю, что встречи с Чонси в его доме через полчаса».
«Будет лучше, если ты пойдешь».
«Не нравится мне все это, Мэй».
«Тем не менее, тебе лучше пойти».
Дортмундер вздохнул. «Да, я знаю». И он присел, чтобы натянуть ботинки обратно.
Мэй смотрела на него задумчиво, погрузившись в свои мысли, и когда он встал, чтобы уйти, она сказала, «Один вопрос».
«Какой?»
«То движение через дверь спиной назад, если несешь вещи в обеих руках. Это правда, люди действительно делают так».
«Конечно», согласился Дортмундер. «Именно так я и вышел».
«Тогда как ты мог столкнуться лицом к лицу с полицейским?»
«Это был другой вид двери», объяснил Дортмундер. «Она была без пружины. Я просто открыл ее, поднял ТВ и вышел».
Мэй еще более сдвинула брови. «И это все?»
«Они не спросили о двери», заметил Дортмундер. «Они могли бы, если бы мы напрямую говорили об этом. Однако сработала правильная тактика Стонвилера. Он заставил всех сконцентрироваться на заднице копа».
Мэй задумчиво кивнула. «Будь лучше осторожен с этими людьми», предостерегла она.
«Я думаю также», согласился с ней Дортмундер.